Владимир Пещерский - «КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо
Для деятельной женщины, разведчицы-нелегала, разлученной с близким человеком и не знавшей, что с ним, жив ли он, оторванной от общественной жизни, вне которой ее существование не имело смысла, все это явилось ударом, спровоцировавшим тяжелое заболевание. В 1950 года она была оперирована по поводу рака легкого. В результате наступил паралич левой руки. Едва поправившись, Елена поступила на работу в торговую сеть, но затем вернулась к любимой ею журналистике, хотя писать и публиковать под бдительным оком полиции было совсем непросто.
В июне 1955 года она получила сообщение, что ее муж прибыл в Будапешт. Елена сгорала от нетерпения поскорее увидеться с ним, но прошло почти шесть месяцев бюрократических проволочек, прежде чем она смогла обнять своего Шандора.
Закончила свою биографию Елена Радо горестным замечанием, что различить ее с мужем на длительный срок и изолировать от партии, которой она отдала жизнь, было несправедливо и что она этого ничем не заслужила. Елена понимала, что решения чиновников и облеченных властью лиц еще не повод, чтобы отвернуться от идеалов, в которые она верила до последних своих дней. Она скончалась в 1958 году.
На могильной плите Елены Радо, урожденной Янзен, помимо обычных слов об усопшей, выгравировано, как девиз жизни: «Член КПГ со дня ее основания».
Нельзя не сказать и о других боевых сподвижниках Шандора Радо.
Перед отъездом в СССР парижский резидент Николай, периодически встречавшийся с Дорой, свел его с директором информационного агентства ИНСА в Берне, швейцарским журналистом Отто Пюнтером, имевшим псевдоним Пакбо. За столиком небольшого кафе Николай представил агента Шандору Радо как одного из наиболее осведомленных журналистов страны и убежденного противника фашизма. Пакбо оказался общительным человеком. Он поддерживал контакты с французским дипломатом (Залтером), французским разведчиком (Лонгом), бывшим немецким дипломатом (Пуассоном), югославским дипломатом (Габелем), австрийским графом (Грачом), офицером разведывательной службы Швейцарии (Луизой), представителем антифашистского подполья в Германии, имевшим связи в канцелярии одного из руководителей нацистской партии Мартина» Бормана, а также с Агнессой, видным германским журналистом в Берлине.
Возвращаясь в Великобританию через Швейцарию, разведчица Соня (Рут Вернер) некоторое время работала в резидентуре Доры и, покидая его, оставила своего опытного радиста Джима (Александра Фута), который обосновался в Лозанне. Помимо обязанностей радиста, Джим выполнял специальные поручения Москвы, нелегально выезжая во Францию и Германию.
Понимая важность устойчивой радиосвязи с Центром, Дора привлек к сотрудничеству в качестве радистов швейцарских граждан Эдмонда и Ольгу Хамель, дав им псевдонимы Эдуард и Мауд. Позднее Дора установил контакт с дочерью итальянских политэмигрантов Маргарет Болли, согласившейся помогать ему во имя победы над фашизмом. Резидент присвоил ей псевдоним Роза.
Джим, Эдуард и Мауд, Роза как раз и явились тем «Красным трио», которое запеленговали гестаповские радиоперехватчики.
Позднее в резидентуру Доры по распоряжению Центра влилась группа Сиси, с членами которой Шандор Радо был знаком еще в Германии.
Известный американский журналист и разведчик Л. Фараго в книге «Война умов» писал о советской резидентуре в Швейцарии, самостоятельно действовавшей с 1938-го по ноябрь 1943 года, что ей удалось завербовать шестьдесят источников информации из числа работников Международного бюро по труду (МОТ), французского военного атташата, находившихся в стране югославов и китайцев, офицеров генерального штаба Швейцарии, сотрудников швейцарского паспортного бюро и ряд других официальных лиц.
ВИЗИТ КЕНТА В ЖЕНЕВУ
В марте 1940 года резидент Разведупра в Брюсселе Леопольд Треппер, он же Отто, он же Адам Миклер, он же Жан Жильбер, получил указание Центра, чтобы его заместитель Кент выехал в Женеву и встретился с Дорой. Это было одно из первых сложных и важных заданий руководства Разведуправления Генштаба Красной Армии, доверенное Кенту. Отто не вникнул в дело, так как оно не было лично адресовано ему.
Имя советского военного разведчика Анатолия Марковича Гуревича, появившееся на страницах российской печати в начале 90-х годов, вызвало к нему большой общественный интерес. Из полного забвения, почти из небытия возникла крупная, незаурядная личность. Ложные обвинения были сняты, он после сорока пяти лет изнурительной борьбы за свои права был реабилитирован. К нему, казалось, пришло заслуженное, хотя и запоздалое признание. До этого момента его имя в западных, да и советских публикациях сопрягалось с вымыслом о «предательстве Родины». Вместо этого следовало бы говорить о подвиге человека, спасшего не одну жизнь участников движения Сопротивления, преодолевшего тяжелые испытания в застенках гестапо, сумевшего завербовать, находясь в тюрьме, крупного гестаповского чиновника, прихватив попутно с ним в Москву ценные документы РСХА. А после этого ни с того ни с сего обвиненного в «измене».
Анатолий Маркович Гуревич родился в 1913 году в Харькове в семье аптекаря. Образование незаконченное высшее. С ноября 1937 года находился в распоряжении Разведывательного управления РККА. В числе советских добровольцев в качестве переводчика был направлен в Испанию. За спасение жизни командира подводной лодки в 1938 году представлен к государственной награде.
По возвращении из Испании в августе 1938 года А.М. Гуревич прошел подготовку в разведывательной школе. В апреле 1939 года его направили в длительную зарубежную командировку. Вскоре он появился в Брюсселе под видом уругвайского гражданина Винсента Сиерры и поступил в университет. Выполнял обязанности оперработника, шифровальщика, заместителя резидента. С июня 1940 года возглавил нашу резидентуру в Бельгии. Резидентура собирала разведывательные сведения в деловых кругах бельгийцев и среди офицеров вермахта, оккупировавших страну. Активно использовалась РУ КА также как региональный радиопередающий центр.
После провала в конце 1941 года бельгийской разведгруппы он бежал в еще не оккупированную немцами южную часть Франции. Но уже 9 ноября 1942 года Кент был схвачен французской полицией по требованию германского гестапо. С 1942 года по 1945 год находился в тяжелых условиях ареста, подвергаясь давлению со стороны контрразведки. Его перевозили из одной тюрьмы в другую: форт Бреендок в Бельгии, внутренняя тюрьма гестапо в Берлине и застенок Фрэн во Франции.
Гуревич завербовал сотрудника гестапо и в мае 1945 года прибыл с ним, а также его секретаршей и немецким радистом в Париж, встретился с советским представителем по репатриации. 7 июня 1945 года он вместе с завербованными немцами вылетел из Парижа в Москву. Багажом следовали чемоданы с некоторыми документами по делу «Красной капеллы», о покушении на Гитлера в июле 1944 года, бланки немецких паспортов и другие документы, захваченные стараниями Кента. В тот же день в аэропорту Москвы без предъявления ордера Гуревича арестовали и доставили во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Спустя несколько часов он был принят начальником Главного управления военной контрразведывательной службы СМЕРШ, огульно обвинившим Кента в измене. Это послужило началом бесконечных, изнурительных допросов в следственном управлении, протоколы которых были фальсифицированы.
18 января 1947 года особым совещанием при МГБ СССР Гуревич был осужден на пятнадцать лет заключения в ИТЛ с отбытием наказания в Воркуте. В октябре 1955 года по амнистии освобожден. В мае 1958 года он подал заявление Первому секретарю ЦК КПСС, Председателю Совета Министров СССР Хрущеву, Председателю КГБ СССР генералу армии Серову и Генеральному прокурору СССР Руденко с просьбой о пересмотре дела и реабилитации. Вместо ответа, Гуревича вновь арестовали на основании прежних ложных показаний и обвинений. С августа 1958 года по июль 1960 года отбывал наказание в лагерях Мордовии, он пробыл в заключении в общей сложности более двенадцати лет. В 1960 году был условно-досрочно освобожден. Лишь 29 мая 1969 года с Гуревича сняли судимость и восстановили в гражданских правах. 22 июня 1991 года решением Главной военной прокуратуры СССР А.М. Гуревич был полностью реабилитирован.
Но вернемся в 1940 год. Задание Центра Гуревичу пришлось выполнять в сложной обстановке. По мюнхенскому сговору Германия без боевых действий захватила Чехословакию, удвоив свой военный потенциал, что разожгло ее агрессивные аппетиты. Готовилось нападение на Польшу, которой Англия и Франция выдали гарантии безопасности, не подкрепленные достаточной военной силой. Приближение большой войны ощущалось во всем, но европейцы старались не думать, что Гитлер решится напасть на цивилизованный Запад.
