Юрий Стукалин - Индейцы Дикого Запада в бою. «Хороший день, чтобы умереть!»
Бой между крупными силами мог продолжаться весь день. За это время уставали не только люди, но и лошади. Зачастую бывало, что во время боевых действий лошадь вставала и отказывалась двигаться, несмотря на все усилия всадника. Если бой длился долго и не приносил никаких результатов, краснокожие могли обратиться к противнику с предложением устроить передышку. Один из белых первопроходцев вспоминал, как во время сражения индейцы подали одеялом сигнал перемирия, а затем предложили устроить небольшой перерыв. «Мы были совсем не прочь, — вспоминал он, — надеясь, что краснокожие через некоторое время просто уберутся, оставив нас в покое. Я приказал своим парням согласиться с их условиями и вскоре увидел темные тени, оттаскивающие тела убитых и раненых, лежавших перед домом. Я крикнул им, чтобы они дали знать, когда будут готовы, а то нам очень не терпится хорошенько поразмяться и мы хотим, чтобы они поспешили. В ответ они обещали подать знак».
Если ни одна из сторон не одерживала решительной победы, кто-либо из влиятельных людей мог остановить бой, призывая: «Остановитесь! Достаточно на сегодня! Несколько наших воинов уже ранено!» К наступлению темноты все боевые действия обычно прекращались и обе стороны расходились, но иногда группы молодых воинов оставались, даже несмотря на призывы вождя уехать, и обстреливали противника до тех пор, пока не заканчивались патроны. Но порой племена в ярости сходились в многодневных побоищах, не жалея ни себя, ни врагов, и потери с обеих сторон были очень серьезными.
Эмоциональное напряжение воина во время боя было на пределе. Один из наиболее влиятельных вождей команчей Маленький Медведь отличался тем, что никогда не смеялся, кроме как во время боя. Другой известный вождь этого племени — Спина Лошади, отличный боец, сражавшийся во многих битвах, заработал настолько серьезные проблемы с сердцем, что, приходя в бою в бешенство, становился абсолютно недееспособным. Когда сражение принимало отчаянный характер, некоторые команчи спешивались и сбрасывали мокасины в знак своей решимости более не отступать. Отказываясь от сдачи в плен, если не было надежды на спасение, команч сражался, пока хватало сил.
Лук. Северные равнины
Индейцы никогда не понимали, как можно приносить в жертву несколько десятков воинов ради удовлетворения своего тщеславия и сиюминутной победы над врагом. Если не получалось одолеть противника сегодня, его можно было без проблем неожиданно захватить врасплох позже, не потеряв в бою ни одного из своих соплеменников. Поэтому и вели они бой в манере партизанской войны, которая не подразумевала перемещений строем, лобовых атак и т. п. Еще вождь сиу Сидящий Бык говорил: «Бледнолицые солдаты не знают, как воевать. Они словно неживые. Солдаты стоят не двигаясь или бегут по прямой, а потому их легко подстрелить. Они не думают о своем спасении. И еще, у них, по-моему, нет сердца. Когда погибает индеец, его друзья плачут, а иногда даже останавливают бой. Но когда убивают белого солдата, никто не плачет, никого это не заботит, они продолжают стрелять, оставляя его валяться там, где он упал. Иногда они даже уходят, бросая своих раненых».
Военный свисток сиу
Подполковник Дон Франсиско Руис, много лет проживший среди команчей, рассказывал, что в бою команчи подчинялись приказам своего вождя, который отдавал их при помощи военного свистка. Другие применяли флейты, на которых играли различные сигналы, например отступление или атаку. Но каждый воин был волен действовать самостоятельно. Военные свистки в боях использовали представители всех племен. Его носили на шнурке на шее и, как правило, делали из кости крыла орла или песчаного журавля. Кость обрезали с двух сторон, близко к одному краю просверливали дырку, а с другой отверстие заклеивали сосновой смолой. Обычно на него наносили зигзагообразную красную линию, символизировавшую силы Грома, и прикрепляли к нему желтые перья дрозда — создания, ассоциировавшегося у них с Громовой Птицей. К нему также могли прикрепить пуховое перо орла. Пронзительный свист, раздававшийся, когда предводитель дул в военный свисток, символизировал крик орла. Несмотря на шум боя, его хорошо было слышно на достаточно большом расстоянии. В бою звуками свистка не только подавали различные команды, но и призывали Высшие Силы помочь одолеть врагов и защитить. Сиу по имени Джон Тупой Рог так объяснял воздействие его звуков на врага: «Если тебя атакуют, возьми свисток из орлиной кости и подуй в него. Его звук приведет врагов в замешательство, и их будет легко победить».
Головной убор со шлейфом. Северные шайены. Ок. 1860–1865 гг.
В документах и воспоминаниях евро-американцев XIX в. относительно дисциплины и централизованного руководства битвой у индейцев приходится сталкиваться с двумя абсолютно противоположными точками зрения. Одни утверждают, что боем руководил тот или иной предводитель, другие (большинство), напротив, описывают полное отсутствие дисциплины среди краснокожих. В последующих исторических и этнографических исследованиях авторы, как правило, склоняются к последней точке зрения. И действительно, поверхностный взгляд показывает, что во время боя индеец самостоятельно решал, как ему действовать, когда и кого атаковать, а когда выходить из боя. Если он уставал или начинал испытывать чувство голода, то мог отъехать на безопасное расстояние и перекусить. Если сражение было крупным, индейцы обычно действовали отдельными группами, объединявшими друзей и родственников под началом наиболее влиятельного бойца. Эти группы могли действовать совместно или порознь, и любой из воинов во время боя мог легко переходить из одной группы в другую. Даже к месту предстоящего сражения, в случае обнаружения врагов, они часто прибывали не единой, управляемой кем-то силой, а отдельными группами — первыми были те, кто раньше успевал подготовиться.
Головной убор кроу. Ок. 1860 г.
Однако на основании длительных изысканий автор с уверенностью может утверждать, что каждый воин действовал в бою в определенных, известных каждому соплеменнику рамках, позволяющих им прогнозировать поведение друг друга. Кроме того, набор стратегических и тактических мероприятий был невелик, и каждый боец знал их еще с детских военизированных игр. И если эти действия не подпадали под понятие дисциплины, принятое в американских войсках, это не может служить доказательством хаотичного поведения индейских воинов и отсутствия среди них определенной согласованности. В отличие от солдат, индеец с ранних лет приучался к военному делу. Он знал, как наиболее рационально поступать в той или иной боевой ситуации, и для него не было секретом, как поведут себя в ней его товарищи. Недаром, указывая на отсутствие среди краснокожих дисциплины, современники зачастую при этом косвенно отмечали великолепную слаженность их действий. И если они не подпадали под общепринятые в американской армии понятия о воинской дисциплине, это не мешало индейцам наносить поражения выпускникам Вест-Пойнта и удачливым полководцам времен Гражданской войны. Ричард Додж скромно попытался извиниться за частую несостоятельность американских войск в боях с недисциплинированными краснокожими дикарями: «Реальная сила тысячи мужчин совершенно не зависит от того, дисциплинированны они или нет. Результатом дисциплины и строевой подготовки является простая сосредоточенность, делающая толпу механизмом, способным по воле одного направить свою мощь в определенном направлении или выполнить задачу до конца». При этом он не скрывал, что «индеец превосходит его (солдата) во всех боевых качествах, за исключением дисциплины и необузданной храбрости». По поводу воинских качеств индейцев многие боевые офицеры отзывались с нескрываемым восхищением. Майор Канадской конной полиции Дж. М. Уолш, хорошо познакомившийся с бежавшими в Канаду сиу, говорил полковнику Нельсону Майлзу, что видел лучшие английские подразделения кавалерии, но не думает, что они смогли бы сравниться с сиу в искусстве верховой езды и стрельбы. Другой действующий офицер времен войн с индейцами сказал: «Дайте мне возможность привить дисциплину и научить подчиняться приказам таких рекрутов, как индейские юноши, и я легко смогу победить равное число солдат любой кавалерии в мире». Показательные битвы и редкие случаи, когда евро-американцам удавалось стать свидетелями отработки военных действий индейскими отрядами, безусловно, свидетельствуют об умении краснокожих воинов атаковать и перемещаться на поле боя не менее, а зачастую и более слаженно, чем это получалось у американских кавалеристов. А потому утверждения многочисленных исследователей о несогласованности действий индейских сил на поле боя и отсутствии понятия о дисциплине могут вызывать лишь недоумение. Еще Джеймс Томас в начале XIX в. сообщал: «Индейцы посвящают много времени военной подготовке и учебным сражениям. Их искусство и дисциплина заставила бы наших драгун покраснеть от стыда. Они быстро и в превосходном порядке передвигаются, атакуют и отступают. Их искусство верховой езды поистине удивительно, и я думаю, что их не смогут превзойти в этом даже казаки и мамелюки».
