Михаил Маслов - Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Не справившись с задачей урегулирования отношений с США, кабинет Абэ подал в отставку 14 января 1940 г. Новое правительство было поручено сформировать адмиралу в отставке М. Ёнаи, чьей приоритетной задачей также спало урегулирование с Вашингтоном. Министерская чехарда в Токио была следствием отсутствия в правящих кругах Японии единства по вопросам внешней политики. Японская элита просто не понимала, в каком направлении двигаться. Страна фактически находилась во внешнеполитической изоляции. С одной стороны, США, Англия и Франция, которые не признавали захватов в Китае, с другой — Германия, заключившая союз со злейшим врагом Империи — СССР. Казавшийся еще недавно огромным спектр альтернатив теперь улетучился, Япония оказалась в одиночестве среди враждебного мира.
1 февраля 1940 г. министр иностранных дел Японии Арита предложил третьим странам принять активное участие в создании «нового порядка» в Азии, а также заявил, что Япония «стремится увидеть развитие китайской торговли и приветствует иностранные инвестиции в Китай, до тех пор пока они носят чисто экономический характер....это... также желание нового Центрального правительства Китая, которое уже практически сформировано»[320]. Очередное заискивание перед Вашингтоном, в Токио продолжали думать, что Соединенные Штаты стремятся отстоять только экономические интересы в регионе. Но мир катастрофически быстро менялся, и японское правительство просто не успевало за этими изменениями — официального ответа на предложения не последовало. 30 марта было объявлено о создании правительства Ван Цзивэя в Нанкине, США ответили отказам его признать и объявили о поддержке Чан Кайши, за которого было «большинство китайского народа»[321]. Это был ответ на все японские предложения — США соглашались сотрудничать только при условии отказа Токио от всех завоеваний тридцатых годов. Но это было слишком для Японии.
26 января 1940 г. истек срок действия американо-японского торгового договора. А вопрос о пролонгации по-прежнему продолжал висеть в воздухе. В подобных условиях Имперское правительство пришло к выводу, что экономические интересы страны и прежде всего сырьевые трудности необходимо решить за счет давления на богатую каучуком, оловом и нефтью Голландскую Восточную Индию (Индонезия)[322]. Планы японского правительства быстро стали достоянием Вашингтона. В конце 30-х гг. американская разведка и криптология сделали значительный прорыв и смогли полностью расшифровать японские дипломатические коды. Пока Токио пребывал в блаженном неведении, Рузвельт каждое утро читал важнейшие депеши японского МИД. 23 февраля 1940 г. Рузвельту стало известно о японских планах оказать дипломатическое давление на португальский Тимор и Голландскую Восточную Индию с целью получения приоритетных прав на экспорт нефти. Кроме того, японская военщина собиралась послать «советника» в Боливию, богатую оловом, необходимым для японского военно-промышленного комплекса[323]. В конце февраля Япония перешла к действиям, потребовав от Индонезии отменить ограничения на ввоз японских товаров и предоставить Манчжоу-го возможности для капиталовложений в Восточной Индии.
9 апреля 1940 г. вермахт начал норвежскую компанию. Германские войска вторглись в Данию и Норвегию. Новый виток войны в Европе отвечал японским планам захвата Индонезии. Для Токио захват голландских колоний был крайне перспективен и решал значительную часть экономических трудностей страны, в особенности в вопросе обеспечения страны нефтью. Однако, не будучи окончательно уверенным в исходе боев в Европе, кабинет Енаи предпринял попытку лавирования, заявив 15 апреля, что Япония заинтересована в сохранении статус-кво в Голландской Восточной Индии, то же повторил посол в США К. Хориноути в беседе с Хэллом 16 апреля[324] .
США не собирались допустить усиления позиций Токио в Индонезии. Попытки японской стороны решить вопрос о включении Голландской Восточной Индии в зону «нового порядка» через переговоры между Хориноути и Хэллом провалились. 17 апреля госсекретарь заявил, что вмешательства во внутренние дела Индонезии со стороны Японии или изменение статус-кво в регионе нанесут ущерб стабильности. Он призвал японскую сторону воздержаться от применения силы и решить все спорные вопросы на основе действующих договоров — «законным» порядком[325]. В качестве подтверждения серьезности намерений Вашингтона весь Тихоокеанский флот США в апреле был перебазирован на Гавайи. Соединенные Штаты подкрепляли свои просьбы жерлами пушек.
10 мая 1939 г. германские войска приступили к операции против Франции и вторглись в пределы Бельгии, Люксембурга и Нидерландов. Уже 22 июня 1940 г. было подписано перемирие между Францией и Германией, означавшее захват Гитлером всей Западной Европы. Коалиции стран «оси» теперь противостояла только Великобритания. Успехи немецкого оружия резко изменили расстановку сил в мире. Завязшая в войне с Китаем Япония, не видевшая перспектив ни военной, ни политической победы, получила возможность подчинить себе азиатские колонии Нидерландов, Франции и Великобритании. Аппетиты правящей верхушки росли, поэтому Ёнаи, не видевший перспектив в заключении военного союза с Германией, был вынужден подать в отставку.
Рузвельт отреагировал на события в Европе обращением к Конгрессу 16 и 31 мая, требуя расширения военных и военно-морских программ и увеличения их финансирования[326]. Доведения производства самолетов до 50 000 машин в год — фантастическая цифра. В этой связи следует отметить, что несмотря на то, что военное и военно-морское министерства были «запуганы мощью изоляционистских настроений в Капитолии»[327], большинство изоляционистов были патриотами-американцами и средств на оборону не жалели. В течение 1937—1941 гг. Конгресс (за исключением одного случая в 1938 г.) ассигновал на оборону каждый раз суммы большие, чем те, которые запрашивало правительство[328]. Теперь же, летом 1940 г., весь мир был шокирован военной слабостью Франции, ведь до того она считалась сильнейшим государством Европы. Американцы срочно стали наращивать свою военную мощь. 14 июня 1940 г. Конгресс принял закон об 11%-ном увеличении флота, а 19 июля еще один закон о 70%-ном увеличении флота. Американские ВМС должны был пополниться 18 авианосцами, 7 линкорами, 27 крейсерами, 115 эсминцами и 43 подводными лодками.
Таким образом, президент приступил к полномасштабной подготовке страны к войне. Заодно решая проблему стимулирования собственной экономики за счет увеличения военных заказов. В то же время США всеми силами стремились укрепить свое положение в Западном полушарии, проведя в течение сентября 1939—1940 гг. ряд совместных конференций с латиноамериканскими странами. В результате этих саммитов было принято решение о трехсотмильной зоне безопасности вокруг обеих Америк. Вашингтон добился того, чтобы из Латинской Америки были выдворены военные миссии стран «оси», их попросту заменили на американские. В Южной Америке начали, как грибы, расти штатовские военные базы. Рузвельт стремился не дать ни единого шанса Гитлеру получить плацдарм на американской территории. Он укреплял тылы.
В США все сильнее росло беспокойство за собственную безопасность, уже 26 мая 1940 г. в одной из радиотрансляций «У камина» — вечерние передачи по радио, которые вел сам президент, Рузвельт заявил: «Рухнули упования на то, что мы удалены и изолированы от остального мира и тем самым будто бы застрахованы от опасностей, угрожающих другим странам»[329]. Теперь стратегов Вашингтона больше всего заботил «вероятный переход в руки» Гитлера английского и французского флотов[330]. Атлантический океан переставал быть надежной стеной для США, он «был защитой для Соединенных Штатов, скорее всего потому, что британский флот патрулировал его»[331]. А если королевского флота вдруг не станет? Для Соединенных Штатов стало жизненно важным, безусловно, необходимым, чтобы Англия продолжала борьбу. Но Британия, сражаясь в одиночку, быстро слабела, финансовая система страны трещала по швам, отчаянно не хватало всех видов вооружений, даже знаменитый британский флот испытывал жестокую нужду в кораблях. Казалось, еще немного, и Альбион станет еще одним гау Третьего рейха.Однако действительной помощи США могли оказать немного, американская промышленность еще не набрала необходимых оборотов и не могла поставлять много современного оружия. Англия была бы согласна и на устаревшее, но и его не было — военные запасы в США были крайне скудными. Зачем большие запасы, когда армии практически нет, а вероятных противников нет вообще. В 1940 г. численность сухопутной армии США не достигала и двухсот тысяч человек. Только сентябре 1940 г., через год после начала Второй мировой войны, через Конгресс приняли закон о 10%-ном увеличении армии и о включении в состав вооруженных сил США Национальной гвардии (241 600 человек). Только к июню 1941 г. планировалось довести личный состав до 1, 4 млн. человек[332]. А еще были проблемы с законодательством и изоляционистами в Конгрессе.
