Михаил Маслов - Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

М.С.Маслов

С.Л. Зубков

Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

ВВЕДЕНИЕ

Канун Второй мировой войны и ее начальный период были и остаются темой бесчисленных публикаций. Это неудивительно. По причине как большого значения разворачивавшихся тогда событий, так и отсутствия четких ответов на обширный круг далеко не второстепенных вопросов. До сих пор остаются неясными пружины, раскручивавшие в ту пору маховик мировой политики. Мотивы и чаяния главных действующих лиц. Сведения, приоткрывающие эту завесу, по крупицам просачиваются на поверхность из ранее секретных, потаенных архивов. Самые важные, а потому особо оберегаемые документы скорее всего не увидят свет при жизни этого поколения. Если вообще им когда-либо суждено стряхнуть с себя многолетнюю пыль. И это неудивительно. Сокровенные тайны величайшего в мире конфликта и сейчас являются вопросами текущей политики. Вспомнить хотя бы скандал, разразившийся после публикации секретного протокола к пакту Молотова—Риббентропа, он явился далеко не самым маленьким гвоздем, забитым в крышку гроба советского государства. Или медленно тлеющий спор о Курильских островах, то затихающий, то вспыхивающий с новой силой между Россией и Японией. Какие еще тайны и открытия преподнесет нам время, какие уже почти забытые конфликты разразятся с новой силой?

А пока исследователи вынуждены с особым тщанием собирать фрагменты исторической правды и, сравнивая, соизмеряя, сопоставляя их, отделять зерна от плевел. Тернии, стоящие на пути ученого, многочисленны, а путеводные звезды необычайно редки. Труд этот чрезвычайно трудоемок, часто неблагодарен и редко оценен. Он предполагает научную и интеллектуальную добросовестность, ибо в понятном стремлении извлечь новое слово нелегко бывает устоять перед «озарением», подминающим факты и возвышающим мнение. Доказательство тому — полки книжных магазинов, насыщенные произведениями последних лет. В большинстве своем они не блещут серьезными научными достоинствами. Нередко из-под пера выходит не повествование об истинном прошлом, а низкопробный суррогат, ширпотреб, призванный обслуживать сиюминутные идеологические, политические или коммерческие интересы. Мы, конечно, не претендуем на абсолютную истину, понимаем, что книга, которую Вы держите в руках, не может быть названа эталоном, но, во всяком случае, искренне надеемся, что нам удалось избежать этого подводного рифа, что авторы избежали искушения подменить историческую правду яркой концепцией или сверхновой сенсацией.

Мы замахнулись на Пёрл-Харбор: вопрос тонкий и щекотливый. Чего только не было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятилетней давности. Была здесь и логика двухпартийной политической борьбы, каждые четыре года потрясающей Америку. И неписаные, но оттого не менее строгие, законы холодной войны. В каких только грехах и преступлениях не обвиняли администрацию и президента Франклина Рузвельта. Уличали его во лжи и провокациях, в стремлении жизнями сограждан проложить дорогу в войну, в двуличии и заговорах. Находились и те, кто на каждый выпад находили контраргументы, парировали атаки и бесстрашно защищали Белый дом. Десятки дотошно документированных томов взаимных обвинений в научной нечистоплотности, дилетантизме и близорукости породили американские служители Клио.

Были в этом списке и действительно серьезные документальные повести, и сенсационные открытия последних лет. Но отечественным читателям, как любителям, так и профессиональным историкам, события 7 декабря 1941 г. известны больше понаслышке. В библиотеках и на книжных развалах не сыщешь развернутого рассказа о тех событиях. Два-три перевода да рожденная холодной войной книга Н.Н. Яковлева — все, чем должен довольствоваться наш соотечественник.

Расстояние и время, отделяющие нас от затерянного на просторах Тихого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс взглянуть непредвзято на те далекие дни и трагические события. Тем более удивителен факт скудости отечественной историографии этой отнюдь не второстепенной проблемы. Именно поэтому большая часть нашей книги посвящена не столько утренним событиям второго воскресенья декабря 1941 г., сколько сложному переплетению политических, военных и дипломатических реалий, сделавшему неизбежным японское нападение. Те, кто ищут красочного описания военных действий, кровавых подробностей, разрывов торпед и бомб, возможно, будут разочарованы. Мы всеми силами пытались найти ответ на вопрос «почему?», а не рассказать о том, «как».

КНИГА I

ГОРДИЕВ УЗЕЛ

ЧАСТЬ I

ЗЕРНА ПРОТИВОРЕЧИЙ

Черные корабли

1854 г. стал роковым для Японии. Самоизолировавшаяся от внешнего мира страна сакур и самураев вела свою обыденную жизнь под властью сегуна из дома Токугава, пока в один из дней этого рокового года в бухту Урага не вошли «черные корабли» под звездно-полосатым флагом. Флагман эскадры коммандор Перри выставил ультиматум: Япония должна подписать торговый договор с Соединенными Штатами или... Альтернатив у сегуна было немного: либо начать войну, исход которой было несложно спрогнозировать — самураи с их катанами, копьями и луками, вряд ли могли противостоять американским пушкам и винтовкам, или подчиниться нажиму грубой силы. Последнее и произошло, под жерлами американских орудий договор был подписан, и Япония вновь вернулась на международную арену.

Первоначально сотрудничество между двумя странами было взаимовыгодным. Американские капиталы и специалисты фактически возводили японскую промышленность, Страна восходящего солнца быстрыми темпами превращалась в крупного империалистического хищника. Такое положение дел удовлетворяло и Вашингтон, стремившийся проникнуть на восточноазиатские рынки, и особенно в Китай, в Белом доме не особенно хотели сталкиваться с великими державами Европы. К 70-м годам XIX в. Англия, Франция, Россия и Германия вели ожесточенную борьбу за Дальний Восток, однако противостоять любой из них США тогда не могли, куда как сподручнее было загребать жар чужими — японскими руками.

Американцы всячески провоцировали японское стремление к территориальной экспансии, в 1874 г. при их помощи японские войска захватили китайский остров Тайвань, в 1879 г. был аннексирован о. Рюкю. Токио исправно платил по счетам, американские капиталы проникали на новые территории, Вашингтон получал новые «выгодные» договоры, например, с Кореей в 1882 г.

Однако взращенный Вашингтоном хищник начинал проявлять самостоятельность. Токио уже не удовлетворяли перспективы второсортной державы. Первая проба сил произошла в 1894—1895 гг.: японской армии и флоту удалось наголову разгромить Китай. Япония вступила в «концерт» великих держав и начала играть свою партию. В 1899 г. в Китае вспыхнуло восстание ихэтуаней, его не давили только ленивые, в интервенции приняли участие Англия, Россия, Германия, Япония, США, Австро-Венгрия и т.д. Естественно, у восставших не было шансов, а интервенты не преминули воспользоваться плодами: 7 сентября 1901 г. был подписан так называемый Заключительный протокол — Китай был фактически поделен на зоны влияния. В Вашингтоне опомнились довольно поздно, только в 1899 г., когда войска интервентов уже вовсю орудовали в Поднебесной, в Белом доме осознали, что контингентов, посланных для подавления Восстания, явно недостаточно для удержания прочных позиций в регионе. Спасая положение, сенатор Дж. Хэй предложил доктрину «открытых дверей», по которой все державы получали равные коммерческие возможности, даже в специальных сферах интересов других государств. Дипломаты США ухватились за эту ниточку и в 1901 г. смогли отстоять свои интересы, по крайней мере на бумаге.

Однако позиция США, кстати сказать, резко изменившаяся после 1898 г.[1], становилась все более жесткой в отношении Японии. Усилия американцев в Тихом океане раздражали не только Токио, но и Лондон, что и обусловило сближение последних. 30 января 1902 г. Великобритания и Японская империя подписали союзный договор[2]. Его антирусская направленность бросалась в глаза, в то время как антиамериканская была завуалирована, но тем не менее довольно прозрачна. Два года подготовки ушло у Японии на то, чтобы развязать войну с Российской империей. Триумфальная же победа, а в особенности шокировавшая весь мир виктория в Цусимском сражении, окончательно вывела Страну восходящего солнца в разряд великих держав. Одержав победу над одним гигантом, небольшое островное государство теперь чувствовало в себе силы бросить вызов второму. Отомстить за позор «черных кораблей».

Итак, к началу XX в. США с удивлением для себя обнаружили совершенно новый мир, с совершенно новыми угрозами. Блестящая победа в американо-испанской войне и превращение североамериканской республики в колониальную империю требовало от Вашингтона поиска совершенно новых путей взаимодействия с внешним миром. К счастью, теоретические основы для поиска необходимого решения появились именно в Соединенных Штатах. Как раз на рубеже веков «апостол экспансии», как его принято называть в советской исторической литературе, адмирал А.Т. Мэхен разработал теорию «морской мощи»[3]. Вкратце его идеи сводились к следующему: для достижения сколь-нибудь ощутимых внешнеполитических успехов государству необходимо иметь мощный военно-морской флот, опирающийся на разбросанные по всему мировому океану опорные базы. Для защиты заокеанских владений также нужен сильный флот, а не расположенные в крепостях гарнизоны, сила же флота определяется количеством и качеством линейных кораблей.