Нас называли ночными ведьмами - Ракобольская И.
Хочу рассказать об удивительной судьбе близкого мне человека - Саши Хорошиловой. В полк она пришла в Москве, после второго курса педагогического института, где училась на историческом факультете. [150]
В штурманскую группу не попала, была зачислена вооружением и при формировании полка назначена старшим техником эскадрильи по вооружению. Отличалась тем, что ввертывала взрыватели в бомбы голыми руками, и зимой руки ее не примерзали к металлу. Делала все как-то особенно быстро.
Была она мала ростом, круглолица, курноса, с улыбчивым приветливым лицом. Хрипловатым голосом пела рязанские частушки и активно участвовала в комсомольской работе. Через какое-то время выбрали Сашку комсоргом полка…
Потом пришло указание - все политработники в авиации должны освоить какую-либо летную специальность, чтобы они могли лично показывать пример боевой работы. Саша выучилась на штурмана и стала азартно летать. У нее не было своего летчика, она оставалась комсоргом и летала, заменяя кого-то из штурманов в экипаже. Насколько я помню, Саша успела сделать несколько десятков боевых вылетов. Мы дружили с ней, она была веселым товарищем. Когда летчики доложили, что над Керчью горит самолет, я рассчитала по времени вылета, что это экипаж с Рудневой или Хорошиловой. Сгорела Женя Руднева…
После войны Саша вышла замуж за артиллериста Сережу, буквально за пару месяцев сдала все экзамены в институте и уехала с [151] ним в сибирскую деревню, к его родителям. Он пошел служить в милицию, а Сашу стали обучать, как ухаживать за овцами. Она была в отчаянии: «Как жить, что делать?» Нашлась - уехала в город, поступила работать в институт, защитила кандидатскую диссертацию по экономике, родила троих детей. Сережу тоже уговорила учиться на вечернем отделении, а сама стала работать над докторской…
Когда Саша приезжала в Москву, я удивлялась: как она справляется? Трое детей, муж работает и учится, помощи по дому никакой - нет ни мамы, ни няни.
«Что ты, Ирина, у меня за каждым из детей закреплена какая-то функция: один моет всем калоши, другая убирает кухню, ходит в магазин. Главное, что это они делают не для себя, а для всех, надо только четко поставить задачу».
Я помню, что «калоши» меня совсем сразили, и я быстро переняла опыт, назначая своих сыновей дежурными по обеду, ужину, магазинам - «для всех».
Последние годы Саша заведовала кафедрой экономики в одном из институтов в Одессе. Сергей стал кандидатом наук.
Меня всегда поражало это стремительное превращение деревенской девочки в комсорга полка и штурмана, а затем в доктора наук, профессора, преподавателя вуза. Восхищало ее умение поднимать всех вокруг себя…
Война сильно изменила меня. Научила никого не бояться, верить в то, что ты в жизни можешь все, научила ценить доброту и дружбу, всегда стараться помочь другому и никогда не забывать то зло и жертвы, которые несет война…
Так сложилось, что я часто возвращаюсь к опыту военных лет.
В апреле 1946 года пришел приказ о моей демобилизации. Зачислили меня на 4-й курс ядерного отделения физического факультета МГУ. Боже мой, как было трудно, на лекциях спала: выработалась привычка спать, когда сидишь в тепле.
Забыла все основы. Готовилась к экзаменам со слезами отчаяния. Спасибо мужу (а я в том же году вышла замуж за своего бывшего однокурсника - Диму Линде, тогда адъюнкта Академии им. Жуковского). Он гладил меня по голове, говорил: «Ну, миленькая, погоди, не расстраивайся, все понемногу поймешь».
После окончания факультета начала работать ассистентом на кафедре космических лучей. Потом эксперимент на Памире, кандидатская диссертация, поздно, в 40 лет.
За прошедшие годы занималась и другими делами. Так, в течение 24 лет по совместительству была деканом вновь созданного [152] факультета повышения квалификации преподавателей вузов. Приезжали к нам со всей страны, и за эти годы прошло обучение более 80 тысяч работников высшей школы… 30 лет исполняла обязанности заместителя заведующего кафедрой. Создала в институте ядерной физики новую лабораторию по физике космических лучей высоких энергий и руководила ею на общественных началах. Организовала в МГУ Совет женщин и была его председателем.
Только военная выучка помогала мне распределять свое время и силы между ФПК, кафедрой и лабораторией.
В конце шестидесятых годов начала я новый уникальный эксперимент. Возникла идея измерить характеристики потока мюонов космических лучей сверхвысоких энергий, надо было создать под землей совершенно новую экспериментальную установку. Для этого необходимы были сотни тонн свинца и тысячи метров специальной рентгеновской пленки.
Пришлось обратиться за помощью в правительство. Наша просьба была удовлетворена. Работали мы в подземном бомбоубежище Московского метрополитена, ночами. [153]
Частицы космических лучей оставляли в рентгеновской пленке следы. Молоденькие девушки - лаборантки, дипломницы просматривали пленку, находили и измеряли следы, чтобы потом можно было установить характеристики потока излучения. От моих сотрудниц требовалась особая аккуратность, точность.
И снова женский коллектив, как в полку.
Потом мы поднимали наши установки на баллонах в стратосферу на высоту 30 км. Запускали их с Камчатки, они летели через всю страну и спускались в центре России. Кстати, их не раз принимали за НЛО. Организовывали эти полеты ВВС.
Опять ВВС, опять полеты…
Защитила я докторскую. Имею более 200 публикаций, в том числе книги про науку и про войну.
Люблю свое дело. 60 лет связана с МГУ, не представляю себе жизни вне его. Твердо знаю: пока живу - работаю, пока работаю - живу.
Люблю свою семью: мужа, двух сыновей, пять внуков; люблю печь пироги и принимать друзей.
Но оглядываясь на длинную и все же такую короткую жизнь, могу сказать: самыми значительными, самыми яркими в моей жизни были годы в нашем полку.
И до сих пор живу под знаком первой заповеди женского полка: «Гордись, ты женщина!»
* * *
В последнее время вдруг проснулся небывалый интерес к нашему полку в разных странах. Долгие годы там считали наш полк выдумкой, сказкой, агиткой или хотя бы полуправдой.
Из Англии, из Германии приезжали за интервью и выпустили документальные фильмы про нас.
Аспирантки в Канаде и Америке защитили диссертации. За рубежом вышло шесть книг с нашей историей и нашими фотографиями.
Из австралийского университета в Сиднее приехал ученый, и долго я объясняла ему, а он все не мог понять: «Почему вы пошли на войну?» Такое вот он проводил исследование…
А американский летчик Джеффри Томас создал в г. Сиэтле авиационный музей, и в нем есть экспозиция, посвященная нашему полку. Сначала он привез подбитый в горах Югославии самолет По-2, восстановил его, оборудовал и покрасил, «как было у вас». [154]
Мы встречались с Джеффри в Стэнфорде, когда я прилетала к сыну, и его интересовало многое, например: «А где приделывались бомбодержатели, в каком месте под плоскостями?»
Сам летчик говорил мне: «Неплохая машина, на ней можно летать, я пробовал, но ночью я бы не посмел»…
Потом он со своими компаньонами бывал в Москве, встречался с однополчанками. Они пригласили их со всей страны, устроили в гостиницу, набрали интервью и фотографий, поглядели на наше знамя…
Однажды летом мы с мужем гостили в Стэнфорде по приглашению их университета. Наш внук Дима, еще студент, вдруг предложил «покатать» нас на самолете. Его родители немного нервничали: «Это, мама, все твои рассказы про то, что полет ощущаешь по-настоящему только на легком, не скоростном самолете, когда земля и небо около тебя. Вот он и окончил местный "аэроклуб", получил права»… [155]
Дима взял трехместную легкую машину, усадил нас, и мы поднялись в воздух над невысокими горами, океаном, а потом над Сан-Франциско, прямо над небоскребами, над знаменитым мостом. Я была поражена, слышала, что он говорил что-то диспетчеру… Но все же летать над городом…
