Сергей Несоленый - Канонерские лодки первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне (1904-0905)
Командующий крепостной артиллерией генерал- майор Белый, постоянно видевший С.О. Макарова, позднее вспоминал, что адмирал предчувствовал, что именно с наступлением праздника Пасхи (с 28 марта) неприятель предпримет какие-либо решительные действия против Порт-Артура. Как писал Белый: “Я и адмирал условились все ночи первых четырёх дней Пасхи быть самим в непосредственной близости к месту ожидаемых действий неприятеля: я на Золотой горе на батарее №15, а адмирал на дежурной лодке, стоявшей на наружном рейде внутри нашего бонного заграждения… Как потом передавали, адмирал просидел на стуле, на мостике дежурного перед входом на внутренний рейд судна всю ночь под 28 марта, не смыкая глаз. Ночь прошла спокойнее, нежели когда-либо, неприятель вовсе не подходил даже миноносцами. Первый день Пасхи – тоже, а за ним и ночи на 29 и 30 марта.
Под 31 число неприятельские миноносцы опять подходили ко входу, а некоторые даже под Электрический утёс. Но сам адмирал принял их за свои, посланные на ночь к островам Мяотао и не возвратившимся ещё и приказал судам не стрелять, передав то же на Золотую гору. Но я и батареи сильно подозревали, что перед нами были японские миноносцы и, когда стало ясно их удаление, то открыли по ним огонь. Но было уже поздно и миноносцы ушли спокойно, исполнив свою задачу постановки мин. Эта ошибка адмирала была для него роковой”{53} .
Ивановъ 8-й
Петръ Николаевичъ,
Капитанъ 2-го ранга.
Родился 29 іюня 1866 г., въ службѣ съ 1883 г., въ чинѣ съ 28 марта 1904 г., пом. начальника мор. уч. стрѣл. ком. съ 1896 по 1899 г., ст. оф. кр. 2-го ранга „Азія- въ 1903 и 1904 гг., мор. канонерской лодки „Отважный“ въ 1904 году.
П. Н. имѣетъ за военныя отличія орден Св. Анны 3 ст. съ мечами и бантомъ съ 18 іюня 1904 года и св. Станислава 2 ст. съ мечами съ 15 декабря того же года и золотую саблю съ надписью „за храбрость" съ 12 декабря 1905 года.
Роковая ошибка адмирала очевидно во многом объясняется физической усталостью уже немолодого человека, четыре ночи не смыкавшего глаз в ожидании постоянного нападения. Наутро 31 марта С.О. Макаров забыл повторить приказание протралить подозрительный район, а его помощники (были молодые и здоровые) не удосужились напомнить адмиралу об этом.
Когда 31 марта в 9 часов 30 мин разорванный мощным взрывом “Петропавловск” пойдёт на дно, погубив С.О. Макарова, он погубит и надежду России на выигрыш войны с Японией. Флот лишился командующего, заменить которого оказалось невозможно.
После гибели С.О. Макарова в Порт-Артур прибыл наместник Е.И. Алексеев, который принял командование флотом, подняв флаг на “Севастополе”. Гибель “Петропавловска” и повреждение на мине “Победы поставили Е.И. Алексеева в безвыходное положение: при наличном составе оставшихся в строю кораблей нечего было и думать об активных действиях. Ознакомившись с положением дел на месте, Алексеев приказал усилить охрану входа на внутренний рейд Порт-Артура; во-первых, с 5-го апреля в дополнение к двум дежурным миноносцам (они заступали на вахту на сутки с 8 часов утра до 8 часов утра следующего дня), на ночь присоединялся ещё один (заступал на вахту с 18 часов вечера до 8 часов утра следующего дня). Во-вторых, с 9-го апреля к двум дежурившим в проходе канонерским лодкам “Гиляк” и “Бобр” присоединялась третья-“Гремящий”, только что окончившая ремонт. Причём “Гремящий” на ночь оставался на внешнем рейде. 12-го апреля дежурство несли все четыре лодки, причём “Гремящий” и “Отважный” опять на ночь остались на внешнем рейде, а “Бобр” и “Гиляк” несли вахту непосредственно в проходе.
Кроме того, на одном из полузатопленных японских брандеров установили торпедные аппараты, снятые с минных катеров. “Бобр” был флагманским кораблём контр-адмирала М.Ф. Лощинского и после гибели “Петропавловска” было организовано постоянное траление внешнего рейда. Сначала для траления мин использовали миноносцы типа “Сокол” 2-го отряда миноносцев и паровые катера. Но паровые катера оказались слишком малосильными для больших тралов, особенно при сильном ветре и течении. От использования миноносцев в качестве тральщиков также быстро отказались; взрыв мины в трале вредно сказывался на машинах корабля, хрупкий холодильник от сотрясения отказывался служить, трубки лопались и миноносец выходил из строя{54} . Поэтому был создан специальный тралящий караван из мелко сидящих паровых шаланд.
Как вспоминал его командир, лейтенант М.В. Иванов: “После гибели броненосца “Петропавловск”, взорвавшегося на японских минах, советом флагманов и командиров судов эскадры Тихого океана решено было организовать средство для борьбы с японскими минами заграждения, и на этом совете был выработан тралящий караван, который состоял из 8 пароходов – шаланд артурского землечерпательного каравана и двух пароходов О.В.К.Ж.Д. “Новик” и “Инкоу”. Все эти суда сидели кормой не более 13 фут, и при удиференцировании можно было достичь до 11 -ти фут углубления кормой”{55} .
Охрана каравана поручалась одной канонерской лодке и двум-трём миноносцам. 9-го июня именно решительные действия “Гремящего” спасли караван от уничтожения японскими миноносцами. В этот день японцы, всегда внимательно наблюдавшие за действиями русских тральщиков, заметили, что они удалились от Порт-Артура на значительное расстояние, причём рядом с беззащитными паровыми шаландами тралящего каравана не оказалось ни одного русского миноносца.
Как вспоминал лейтенант М.В. Иванов: “Они направили на пересечку курсу каравана пять контр-миноносцев, которые идя на пересечку курса открыли сильный огонь, и караван был спасён только тем, что на стоящей на внешнем рейде канонерской лодке “Гремящий” под командованием капитана 2-го ранга Цвингмана, вовремя заметили угрожающую каравану опасность и немедленно снявшись с якоря пошли на пересечку курса японским миноносцам, стреляя с обоих бортов, тогда тралящий караван повернул и благополучно вернулся на рейд”{56} .
В ночь на 20-е апреля японцы предприняли третью, самую грандиозную попытку закупорить пароходами заградителями проход с внутреннего на внешний рейд Порт-Артура. На этот раз было приготовлено 12 пароходов. Их сопровождали канонерские лодки “Акаси” и “Чиокай”, 2,3,4-й и 5-й отряды истребителей (эскадренных миноносцев) и 9,10,14 и 16-й отряды миноносцев{57} , Таким образом, к выходу на внутренний рейд Порт-Артура приближалась целая армада кораблей. Команды брандеров, укомплектованные добровольцами, были полны решимости во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу, а многочисленные миноносцы прикрытия должны были связать боем сторожевые корабли русских и надёжно прикрыть своих подопечных от атак русских миноносцев и минных катеров.
Но и эта, с таким размахом и тщательностью подготовленная операция с треском провалилась.
Во-первых, к цели смогли выйти только 8 брандеров. Во-вторых, они были своевременно обнаружены со сторожевых кораблей и береговых батарей.
В эту ночь в сторожевом охранении были лодки “Отважный” (флагман адмирала Лощинского), “Гремящий”, “Гиляк”, миноносцы “Скорый”, “Сердитый” и “Бесшумный”, паровые катера с кораблей эскадры{58} .
Миноносцы “Скорый” и “Сердитый” стояли у бортов “Отважного”. “Гиляк” был выдвинут вперёд, 5 минных катеров образовывали перед ним охранную цепь.
Около часа ночи с “Гиляка” и “Отважного” почти одновременно был обнаружен неприятельский миноносец, попавший в луч прожектора. “Гиляк”, а затем и “Отважный” немедленно открыли по нему огонь. Вслед за этим показались ещё 3 миноносца, по которым также был открыт огонь, в том числе и “Гремящим”. Попав под сосредоточенный огонь, миноносцы быстро повернули назад (1час 10 мин), но один из них, первым попавший в лучи прожектора был потоплен “Гиляком”.
Как показал командир 120-мм орудия старший комендор Захар Фёдоров: “Около часа ночи мною был замечен по направлению к затопленному пароходу “Шилка” миноносец с выкрашенной задней белой трубой, который поворачиваясь попал в луч боевого фонаря, так как наших миноносцев в море не было, то я сделал по миноносцу выстрел, а затем второй, одновременно со вторым моим выстрелом был сделан выстрел из 1-го 47-мм орудия – моментально после второго выстрела на миноносце произошёл взрыв, миноносец поднялся кормой вверх и затонул”{59} .
Помимо Фёдорова, гибель японского миноносца видели офицеры “Гиляка” Борисов и Прокопович, артиллерийский кондуктор Урланкин и прислуга 120-мм орудия, а также комендор 47-мм орудия Воронков Фёдор и матросы, дежурившие у прожекторов канонерской лодки{60} . Артиллерийский кондуктор Урланкин,в частности, показал: “В то время, когда последовал первый выстрел с нашей лодки, я спал, услышав выстрел, немедленно побежал наверх, когда я пришёл к месту своего боевого расписания, т. е. к 120-мм орудию, то дежуривший там комендор Фёдоров делал уже третий выстрел; по направлению падения снарядов в лучах прожекторов ясно было видно, в расстоянии 7-9 кабельтовых, сильно паривший миноносец, у которого задняя труба окрашена в белый цвет, сейчас же стало заметно, что миноносец не движется и стал тонуть, я отдал приказание старшему комендору Фёдорову устанавливать трубки сегментных снарядов, сам стал стрелять из 120-мм орудия; сделал лишь три выстрела и миноносец окончательно потонул”{61} .
