Вадим Гольцев - Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова
— Лейб-атаманский полк — 12 сотен, 1600 сабель, командир полка — сотник, затем — полковник Размазнин (Анненков называет его Размазин);
— Стрелковый партизанский полк. В конце Гражданской войны был переформирован в полк Голубых улан. Командир полка — Раутский;
— Полк Черных гусар — 350–400 человек. Сформирован из призывников добровольцев Славгородского и Ново-Николаевского уездов. Командир полка — Даниленко, Мандрыкин;
— Полк Голубых улан — 700 человек. Сформирован из призывников-добровольцев Барнаульского уезда. Формирование полка было начато в Барнауле капитаном Андрющенко;
— Конно-егерский полк;
— Оренбургский полк — 4 сотни, 600 сабель, командир полка — войсковой старшина Спасский;
— Верхнеуральский полк;
— Кирасирский полк — 900 человек, командир полка — полковник Иларьев;
— Драгунский полк — 4 сотни, 600 сабель;
— 3-й конно-киргизский (алашский) полк — 4 сотни, 600 сабель. Сформирован на базе 3-й Семиреченской (Сергиопольской) алашской сотни, командир полка — войсковой старшина Николаев;
— Маньчжурский полк — 700 человек. Первый командир полка — капитан Бин Линжен, в дальнейшем — Яо Тайчжу — дезертировавший из китайской армии в 1916 году, помощник Ван Дякан. Китайцев принимали на условиях служить не менее 6 месяцев за плату 25 руб. сибирскими деньгами. Первым командиром Маньчжурского Егерского полка был капитан Бан Линжен, с февраля Яо Танжу, дезертировавший из китайской армии в 1916 году;
— Инженерный (саперный) полк, командир — Пильщиков;
— Жандармский батальон;
— Две конных батареи по 4 орудия в каждой;
— Две казачьих батареи по 4 орудия в каждой;
— Автомобильный взвод и другие вспомогательные подразделения.
Были в дивизии и другие подразделения, которые будут названы ниже.
Полки Черных гусар, Голубых улан, Конно-егерский, Кирасирский, Драгунский полки были легкокавалерийскими, предназначались для нанесения удара холодным оружием в конном строю и отличались друг от друга только формой. Следует отметить, что все они были малочисленны и назывались полками лишь для солидности и с перспективой их дальнейшего развертывания.
Лейб-атаманский полк предназначался для охраны штаб-квартиры самого атамана, обеспечивал его безопасность в боях, походах и в других условиях. Полк набирался исключительно из добровольцев. Это были рослые, физически развитые, наиболее благонадежные бойцы. Шефом полка был сам Анненков.
В русской армии конвой — это воинское подразделение, или команда, сформированное (назначаемое) для охраны и сопровождения особы командующего армией, наблюдения за порядком и безопасностью главной квартиры, штабов, курьеров, следующих с особо важными поручениями и т. п. Эти же задачи выполнял и личный конвой Анненкова. Форма одежды конвойцев, как и все в дивизии Анненкова, была броской: шашка, черкеска, красный башлык.
Сохранилась фотография Анненкова с его конвойцами. На снимке — девять чубатых парней, расположившихся перед объективом пирамидой, и Анненков, тоже с чубом, сидящий во втором ряду. Венчает пирамиду молодой красавец, за спиной которого — штандарт с надписью «С нами Бог», с костями и черепом, и пятиполосный флаг. Все, в том числе и Анненков, одеты в куртки с деревянными палочками-пуговицами, у всех на головах — лихо сдвинутые на затылки фуражки. На сидящих в первом ряду — сапоги, у одного — с розетками на голенищах. У их ног — простейшая собачонка. Мужики как мужики, никакой бравады, никакого геройского вида. Впрочем, вид есть, и у всех он — усталый. Снимок, видимо, сделан уже в Китае.
Анненков был тонким психологом и умел подбирать людей, которые будут ему преданы. Предметом особой заботы у него был конвой. В него он брал самых сильных, смекалистых, статных парней. Большинство конвоя составляли его любимые казаки. Но не только из своего воинства подбирались конвойцы. Нередко сюда брались и пленные красноармейцы, что вызывало крайнее удивление и у белых, и у красных.
— Ваш личный конвой состоит наполовину из красноармейцев изменных? — не то спрашивает, не то утверждает защита.
Причину взятия в личный конвой пленных красноармейцев пытается объяснить, конечно же с большевистских позиций, Ярков, редактор Семипалатинской газеты «Новая жизнь», выступавший на ее страницах с подробнейшими (может быть, с самыми подробными в стране) репортажами с процесса:
— На первый взгляд получается парадокс, — рассуждает он. — Как так, добровольцы Красной армии — и вдруг не уничтожались и брались Анненковым в свой конвой?! Дело в том, — отвечает он сам себе, — что Анненков не верил своим давным-давно загнившим слугам. Он старался создать себе крепкий, храбрый конвой. Он сманивал нетрусливых, неустойчивых молодых людей 18–19 лет, привлекая их золотом!
Анненков никаким золотом в конвой, конечно, никого не сманивал: у него его просто не было в таких количествах! Ярков, видимо, подзабыл, что дивизия Анненкова была добровольческой, и не знал или не хотел признать, что Анненков был любимцем солдат, пользовался их глубоким уважением, что они восхищались своим командиром, поэтому службу около него считали большой честью и гордились ею.
— В Сибири имя Анненкова было очень популярно, и казачество его знало как по мирному, так и по военному времени, — вспоминал Денисов.
Особой преданностью Анненкову отличались конвойцы Алексей Ярков, Иван Дуплякин, Леонид Вялов и Петр Павленко. Они прошли с ним всю войну, служили ему в Китае и вслед за ним вернулись в СССР. За эту службу Анненков наградил всех четырех золотыми слитками. Наградил щедро, например, Дуплякину был вручено 12 слитков в 6 лян[39].
После возвращения в Советский Союз Ярков, Дуплякин, Вялов и Павленко были арестованы и содержались во внутренней тюрьме на Лубянке — в здании, находящемся в не видном со стороны улиц и площади внутреннем дворе. После вынесения Анненкову смертного приговора, когда приговоренный был скован апатией и безразличием и занят разговором с Богом, он все-таки нашел время и силы, чтобы написать письмо следователю и попросить содействия в смягчении участи своих конвойцев.
Дальнейшая судьба этих людей мне неизвестна.
Каждый полк у Анненкова имел свою форму и свои отличительные цвета. Анненковцы гордились формой своих полков и всегда защищали честь мундира{107}.
Следует отметить, что, определяя форму одежды своим частям, Анненков сохранил в ней элемент формы партизан своего отряда времен Первой мировой войны в виде нашивки на левом рукаве — черный с красным угол, череп и кости — и значок с теми же эмблемами и с надписью: «С нами Бог». На правом рукаве обозначался срок службы партизана: за два года — угол, а ниже — нашивки за ранения при прямом угле. Эти символы стали обязательными в форме одежды анненковцев, а угол на левом рукаве стал так и называться «партизанским». Он изготовлялся из Владимирской черно-красной ленты. Аненнков отмечал, что форма, введенная партизанам на фронте, сохранялась вплоть до ухода в Китай. «Все части, которые при мне формировались, носили эти знаки», — отмечал он.
Кокарда изготовлялись в виде круга, с изображением внутри него черепа с перекрещенными под ним костями. Они делались в отряде местными умельцами. Так, красный партизан Николай Дмитриевич Выдрин вспоминает: «Зима 1919. В Усть-Каменогорске формируется добровольческий полк Анненкова. На улицах города расхаживали офицеры, форсившие оловянными черепами на высоких папахах и широких отворотах длиннополых кавалерийских шинелей»{108}.
Кокарды в отряде были партизанские и обыкновенные армейские: солдатские и офицерские.
1-й стрелковый партизанский полк носил малиновые погоны, партизанский угол на левом рукаве одежды и партизанскую кокарду.
1-й Сибирский полк — красные погоны, красные лампасы и те же партизанские знаки.
В Оренбургском казачьем полку были синие погоны и синие лампасы, фуражки с синим околышем и знаки партизанского отряда (дивизии).
1-й батальон Оренбургского полка носил широкие красные лампасы и красные погоны.
1-й Егерский полк отличался желтыми погонами и партизанскими знаками. Лампас не носил.
Кавалеристы лампас не имели, но зато у них были шпоры.
Полк черных гусар носил черные погоны, черные фуражки с белой выпушкой, черные гимнастерки и партизанские знаки отличия, а также серебряные наборные кавказские пояса и ярко-красные башлыки.
По свидетельству Г. К. Гинса, черные гусары отличались от всех военных, и их принимали за конвой адмирала. В действительности конвой Колчака носил обычную для Омска форму английского образца. Эта форма была представлена на утверждение Верховному правителю 27 мая 1919 года{109}.
У полка голубых улан были голубые погоны, голубые фуражки и общепартизанские знаки.
