Владимир Грибовский - Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг.
После сражения в Константинополе ходили тревожные слухи о возможности появления грозного «Ушак-паши» у самого Босфора. Можно только предполагать, почему Ф.Ф. Ушаков действительно не направился к проливу, хотя бы с целью перехватить разгромленный флот противника. Возможно, он считал стратегическую цель достигнутой в самом сражении или не желал подвергать свой флот случайностям. Не исключено, что адмирал вообще недооценивал блокаду, а то и считал ее непосильной для своего флота, хотя мощь Севастопольского флота была теперь несравнимо больше, чем в начале войны. Во всяком случае, в кампаниях 1790 и 1791 годов Ушаков стремился держать флот соединенно, выходить в море только с уверенностью в появлении главных сил противника и в расчете на генеральное сражение в выгодных для себя условиях.
За победу при Калиакрии Ф.Ф. Ушаков был пожалован орденом Св. Александра Невского. По его представлению один из младших флагманов — бригадир П.В. Пустошкин — стал кавалером ордена Св. Георгия 3-й степени. Георгия 4-й степени получили отличившиеся командиры кораблей — капитаны 1 ранга А. Г. Баранов, И.А. Селивачев, М.И. Чефалиано («Св. Георгия Победоносец»), капитаны 2 ранга Ф.В. Шишмарев («Иоанн Богослов»), И.И. Ознобишин («Царь Константин»), Е.П. Сарандинаки («Андрей Первозванный»). Пятерым командирам и трем другим штаб-офицерам были вручены золотые шпаги, ветерану флота — капитану 1 ранга Н.П. Кумани — орден Св. Владимира 3-й степени. Владимира 4-й степени удостоились командиры фрегатов и капитан-лейтенанты линейных кораблей. Нижние чины по указу Екатерины II получили по одному рублю, а потом и овальные серебряные медали с надписью «Победителям при мире декабря 29 1791».
Интересно отметить, что не без влияния самого Ф.Ф. Ушакова троих его командиров «обошли» орденами. Это были капитаны 1 ранга Ф.Я. Заостровский («Петр Апостол»), А.А. Обольянинов («Леонтий Мученик») и генеральс-адьютант Д.Н. Сенявин («Навархия Вознесение Господне»). Хотя, судя по донесению адмирала, эти офицеры «также оказали храбрость и мужество»(!), но «не столь были близки к линии неприятельской, как прочие»(?). Недовольство Ф.Ф. Ушакова самым молодым командиром — Д.Н. Сенявиным — вполне объяснимо в свете известного конфликта между этими двумя выдающимися моряками нашего флота. Зато два других храбрых и мужественных, по словам самого Ушакова, командира, «не столь близких к линии неприятельской», ранее отличались адмиралом с положительной стороны: Ф.Я. Заостровский, например, имел орден за Тендру.
В свою очередь, скоропостижная смерть князя Г.А. Потемкина-Таврического отрицательно сказалась и на последующей карьере самого Ф.Ф. Ушакова. После войны победитель турок при Керчи, Тендре и Калиакрии, наиболее талантливый, энергичный и самостоятельный из всех российских адмиралов того времени, не только не получил следующий чин (и старшинство) за отличия, оставшись «в тени» балтийских коллег, но и стал подчиненным возвращенного на Черноморский флот вице-адмирала Н.С. Мордвинова. Правда, Ф.Ф. Ушаков остался в Севастополе во главе корабельного флота, что позволило ему сохранить преемственность традиций своей школы, школы военно-морской выучки, прославившей российский флот в средиземноморских кампаниях конца XVIII — начала XIX веков.
Глава 3.
АДМИРАЛ Ф.Ф. УШАКОВ И ТАКТИКА ПАРУСНОГО ФЛОТА
В историографии по проблеме тактики парусного флота господствующими являются два взгляда. В историографии советского периода Ф.Ф. Ушакову приписывается новаторство буквально во всем. Каждый автор считал своим долгом показать, что Ф.Ф. Ушаков нарушил «все каноны», пренебрег какими-то правилами, не держался устава, «яко слепой стены», и на ходу придумал новую маневренную тактику. Какие каноны нарушил Ф.Ф. Ушаков, как правило, эти авторы не упоминают, потому что они этих канонов, правил не читали или не знали, что они вообще были. В западной историографии преобладает поверхностный, достаточно пренебрежительный взгляд на боевое прошлое нашего флота, что зачастую объясняется незнанием русского языка.
Российский флот XVIII века был сравнительно молодым, тогда как флоты некоторых западных держав имели за своими плечами многолетнюю историю, за которую произошло множество морских сражений, в том числе в открытом море. В XVII веке в передовых флотах в качестве главных сил внедрились парусные корабли. Переход этот наметился еще в XV веке, но состоялся в XVII веке. Линейные корабли стали главным классом военных судов.
Линейный корабль — высшее произведение искусства своего времени. Вольтер считал, что человечество создало два выдающихся достижения: театр и линейный корабль. Корабль водоизмещением от 1200 до 4000 т имел трехмачтовое парусное вооружение, мог ходить достаточно независимо по отношению к ветру, имел 2–3 дека (непрерывных палубы), на которых размещалось от 50 до 120 орудий. На таком корабле служили от 300 до 1000 моряков.
Главным оружием кораблей парусного флота была артиллерия. Самое мощное орудие, состоявшее на вооружении нашего флота — 36-фунтовая пушка, имела калибр 173 мм, весила 4 т, и, чтобы управлять ею, требовалось до 16 человек. Стреляла она ядрами весом свыше 17 кг, но и такое ядро с трудом пробивало обшивку корабля толщиной до 45–65 см, поэтому парусный корабль было трудно потопить, для этого надо было наделать в нем много пробоин. Чаще всего корабли горели или взрывались. А еще чаще они сдавались, теряя боеспособность. Случаи, когда большие корабли тонули в бою, были весьма редки.
Эти особенности парусных кораблей определяли тактику флота. Очень важно было вывести из строя рангоут и такелаж, сбить мачты и изорвать паруса, для того чтобы лишить корабль маневренности и подвижности. Сбитые со станков орудия и большие потери в людях от ядер, книпелей и картечи довершали поражение противника. Тактика парусного флота зародилась в конце XVI века и сложилась в период англо-голландских войн середины XVII века. В дальнейшем она получила свое развитие в войнах между Англией и Францией и в деятельности таких адмиралов, как англичане Блэйк, Монк, герцог Йоркский (будущий король Яков II) и голландцы Мартин Тромп, Рюйтер; французы Дюкэн и де Турвиль.
Эти флотоводцы XVII века выработали определенные тактические правила, закрепленные в боевых инструкциях. Вообще французы внесли больший вклад в теорию кораблестроения и тактики. В 1698 году священник П. Гост издал два труда: один посвящен «искусству военных флотов», а другой — искусству кораблестроения. В то время Гост преподавал математику в Тулонском военно-морском училище, а до этого он плавал на флагманском корабле адмирала де Турвиля, может быть, лучшего из флотоводцев Франции.
Тактика Госта представляла собой рассуждение о тактических правилах. Там были исследования о том, какое положение флотов было более выгодно: наветренное или подветренное. Смысл маневрирования, исходя из этого, сводился к тому, чтобы занять более выгодное наветренное положение и атаковать противника или уклониться от атаки при подветренном положении. В рассуждениях Госта давались определенные рекомендации, как построить флот.
Флот строился в линию баталии или в линию кильватерной колонны. Такое построение было названо линейным и дало обозначение тактике парусных кораблей — линейная. Это обусловливалось особенностью размещения артиллерии на парусных кораблях. Расположение артиллерии было бортовое, и поэтому орудия могли стрелять только по траверзу. А для того чтобы парусным кораблям сражаться всем вместе, им надо было построиться в линию кильватерной колонны, тогда корабли могли вести дружный артиллерийский огонь по линии противника.
Французы большое внимание уделяли теоретическим изысканиям и обучению маневрированию. Их слабым местом отчасти была практическая выучка личного состава, потому что большую часть времени корабли проводили в портах. Вместе с тем надо отметить, что П. Гост отнюдь не являлся «создателем тактики» и каких-либо «догм» или «канонов». Его тактические рекомендации отражали уровень развития техники и тактики своего времени. Французские офицеры были с ними знакомы и старались использовать с учетом того обстоятельства, что их главный противник — англичане — почти всегда имели большие возможности для наращивания сил своего флота. Сбережение флота путем искусного маневрирования в сражениях было одной из главных задач большинства французских флагманов в войнах XVIII века. Исключением может быть коммодор, а впоследствии адмирал Сюффрен, который предпочитал сам атаковать противника (англичан). Однако все французские адмиралы, включая де-Грасса, которому США во многом обязаны своей независимостью, отнюдь не придерживались каких-либо «гостовских догм», а действовали на основе уставов, свода сигналов и собственных инструкций. Имея превосходство в силах, они тоже атаковали противника, иногда даже заставляя его отступить без боя.
