Геннадий Дрожжин - Асы и пропаганда. Мифы подводной войны
Дениц пишет: «До тех пор (весна 1943 г. — Прим. авт.) пока в Атлантическом океане было достаточно возможностей для успешных действий лодок, японские предложения отклонялись». Дело в том, что еще в декабре 1942 г. японцы предложили Германии использовать эти порты под базы немецких лодок. «Это базирование было, однако, возможно только при условии обеспечения баз», — пишет Дениц. Вопрос обеспечения этих баз возник потому, что применяемые на германских подводных лодках топливо и смазочное масло не могли компенсироваться японскими по техническим условиям. Разумеется, и запасными частями, и боеприпасами японцы обеспечить немецкие лодки не могли. К тому же не могли японцы обеспечивать немецких подводников «…консервированным провиантом, т.к. привыкшие к европейской пище подводники не могли обходиться привычным для японцев продовольствием».
Добавлю к этому высказыванию Деница, что в книге С. Симонди «Потопленные» — о японских подводниках — говорится, что на их лодках даже камбуз как таковой отсутствовал. Подводники питались индивидуально, в основном «рисом в мешочках, сваренным на кипятке».
Японские базы пригодились «Кригсмарине», когда у Деница возникла проблема в очередной раз для обеспечения безопасности действия лодок. С. Роскилл писал: «Тактика Деница состояла в том, чтобы постоянно отыскивать слабые места в нашей обороне, даже если для этого приходилось направлять лодки за тысячи миль…»
Такая необходимость возникла, когда штаб «Кригсмарине» решил послать лодки в Индийский океан в 1943 г. Именно там (после получения отпора в Мексиканском заливе и Карибском море) усмотрел Дениц очередную «золотую жилу». О том, что первоначально немецкие подводные лодки добились успеха в этом районе, я писал выше.
Возникла эта проблема в 1943 г., а потом в 1945 г., когда немецкие подводные лодки стали использоваться для перевозки стратегического сырья (вольфрама, олова, сырой резины, молибдена, кофеина) из Японии и Индонезии.
В общей сложности практически всю войну немецкие подводные лодки имели возможность использовать до 40 военно-морских баз на побережье Атлантического океана, Балтийского, Северного, Норвежского и Средиземного морей. Кроме того, в их распоряжении были черноморские порты Румынии и Болгарии.
В отличие от немецких наши подводники всю войну вынуждены были действовать лишь из нескольких баз без каких бы то ни было железобетонных укрытий: Финский залив (Ленинград, Кронштадт, позднее Таллин), Кольский залив (Мурманск, Полярный), Черное море (Севастополь — Балаклава, Новороссийск).
При всем при этом, все до единого районы базирования наших подводных лодок были в зонах доступности вражеской авиации, в результате чего подводным лодкам приходилось участвовать своей зенитной артиллерией в отражении налетов вражеской авиации. Имелись случаи серьезных повреждений подводных лодок не только от бомбардировок авиации при налете ее на базу, но и артиллерийского огня вражеских батарей, как это случилось, например, с одной из лодок, стоявших в ремонте в Ленинграде.
Таким образом, и это сравнение — по условиям базирования подводных лодок — дает серьезную пищу для размышлений. 11. Интересен вопрос о тоннаже судов и кораблей, с которыми подводная лодка вступает в бой. Оценивать результат атак по потопленному тоннажу — это, конечно, правильно и важно. Особенно если исходить из провалившейся стратегии «тоннажной войны» Деница. Но оценить таким образом легче всего. Значительно труднее проанализировать значение результата атаки лодки применительно к важности ее в тот или иной момент времени с точки зрения не только влияния на оперативно-тактическую ситуацию в районе боевых действий, но и на общую стратегическую обстановку (например, атаки Прина, Маринеско, Коновалова, Лунина).
А оценивать оперативно-тактическое мастерство командира лодки только по потопленному тоннажу, на мой взгляд, вовсе неправильно.
Можно поставить вопрос так: кого (что) труднее потопить (попасть торпедой) — громадный и неповоротливый, длиной до нескольких десятков метров (а нередко и за 100 м), с большой осадкой и идущий медленной скоростью транспорт или небольшое, мелкосидящее, значительно меньшее по водоизмещению и более маневренное судно? То же относится к кораблям ПЛО. Порой потопить небольшой противолодочный корабль, имеющий на вооружении то же, а порой и большее количество глубинных бомб, быстрый и маневренный, значительно труднее, чем большой корабль, вооруженный мощным артиллерийским оружием.
Бессильными от торпедных ударов подводных лодок оказались и авианосцы, и линейные корабли, и крейсера, которых немало ушло на дно во время как Первой, так и Второй мировых войн.
Да и уклоняться от атак глубинными бомбами малых противолодочных кораблей значительно труднее. Не случайно некоторые малые противолодочные корабли официально назвали «охотниками за подводными лодками».
А нашим подводным лодкам, как правило, пришлось действовать именно против таких кораблей ПЛО. 12. Еще одно существенное отличие было в действиях немецких и советских подводников, что облегчало действия немецких командиров лодок и значительно осложняло действия наших. В «Кригсмарине» уже в конце 1940 г. приказом главнокомандующего были отменены все ограничения на потопления нейтральных судов. Со ссылкой на нарушение Лондонского (1930 г.) протокола англичанами командирам немецких подводных лодок было дано разрешение «топить всех — вести неограниченную подводную войну». Наши командиры лодок ничего подобного не имели. Наоборот, они были строжайше предупреждены придерживаться правил международного соглашения и ни в коем случае не топить суда, если есть малейшее сомнение в их принадлежности к воюющей стороне. Например, наши подводники вынуждены были отказываться от атак судов, идущих под норвежским или шведским флагом, хотя они хорошо знали, что на них ведется перевозка стратегического сырья для промышленности Германии. В общей сложности командиры наших лодок около 200 (!) раз вынуждены были отказываться от атак по этой причине.
Прежде чем делать заключение о том, как воевали наши подводники по сравнению с немецкими именно с точки зрения оценки их мастерства, отваги и мужества, подчеркну, что речь идет не о значении боевых действий лодок и влиянии их на ход войны (хотя частично и об этом было сказано), а именно о качестве подводников в самом высоком смысле этого понятия.
Гросс-адмирал К. Дениц в своих мемуарах ссылается при подведении итогов действий своих подводных асов на адмирала Нельсона, который любил говорить: «Давайте посчитаем…»
Так вот и мы давайте кое-что посчитаем. Только прежде чем считать, определим критерий, по которому будем оценивать действия подводников с точки зрения их качества. Нужно выбрать именно такой критерий, который включал бы в себя и оперативно-тактическое мастерство, и терпение, отвагу, выдержку, самоотверженность, способность к самопожертвованию. Даже не будем обращать внимание на условия боевых действий, о которых говорилось выше.
1. На мой взгляд, для сравнения и оценки подводников подойдет такой вполне объективный критерий, который назову обобщенным коэффициентом боевой эффективности за все время войны без разделения его на этапы. Этот обобщенный коэффициент выразим отношением числа потопленных кораблей и судов противника к числу погибших подводных лодок от воздействия противника. Итак, посчитаем.
Данные о немецких потерях беру из книги «Стальные гробы» Герберта А. Вернера, который ссылается на авторитетного историка «Кригсмарине» Алекса Нестле. Общее число потопленных немецкими подводными лодками судов союзников и нейтральных стран — 2882. Кроме того, потоплено 175 военных кораблей. Итого, немецкие лодки отправили на дно в общей сложности 3057 судов и кораблей противника.
Общая численность немецких подводных лодок, укомплектованных личным составом, составила 1150 единиц. Из них противником были потоплены 779 подводных лодок. Кроме того, две подводные лодки попали в плен. Речь — не идет о потопленных самими экипажами или сдавшихся в плен подводных лодках по приказу Деница в конце войны. Речь идет только о лодках, потерянных в результате боевых действий.
Исходя из этой статистики, получим: обобщенный коэффициент боевой эффективности для немецких подводных лодок — 3,9.
