Владимир Королёв - Босфорская война
Союз московского и польского государей, говорилось в представленном документе, «может поставить султана в большое затруднение», а «экспедиции в Черное море при помощи казацких чаек, каждая в 70 или 80 вооруженных людей, сильно повредят» правителю в связи с зависимостью Стамбула от подвоза продовольствия с этого моря и «потребностями большого и населенного города». «Чайки легко запрут кораблям, идущим этим морем, вход в Константинопольский пролив, как случалось и в другие разы…»
Больше того, «атакуя их (турок. — В.К.) с Черного моря и тревожа на суше в провинциях Валахии, Молдавии и Трансильвании, нападающие легко могут проникнуть до Константинополя при отсутствии крепостей и укрепленных городов, которые помешали бы тому, в особенности если еще привлекут на свою сторону большую часть татар, которые не повинуются великому хану и руководятся единственно надеждой на хорошую добычу». А если, кроме того, полагали доминиканцы, одновременно русская и польская армии будут действовать против Турции в Европе, персидская в Азии и венецианский флот со стороны Средиземного моря, то тогда под соединенными ударами должна «неотразимо пасть эта сила, которая при помощи тирании владеет столькими царствами и с каждым днем завоевывает новые».
В 1672 г. знаменитый немецкий ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц выступил с трактатом, где излагал свой план разгрома османов объединенными силами Европы во главе с французским королем Людовиком XIV и уделял при этом значительное внимание предстоявшей роли казачества.
Интерес к казакам в европейских странах не уменьшался, однако менялось само казачество и изменялся характер его действий. Хотя в 1674 г. П. де Вансьен, повторяя замечания Л. де Курменена, относившиеся к 1624 г., еще писал, что турки «не считают невозможным» взятие Стамбула казаками, если у тех будет «побольше счастья», а в разных государствах еще долго выходили «отдельные сочинения, издававшиеся специально о козацких подвигах» и свидетельствовавшие о «важном значении козацких морских походов для своего времени», увы, время набегов казаков к Босфору и Стамбулу, а затем и вообще на Черное море неумолимо истекало и наконец совсем закончилось.
3. Помощь антиосманским силам
«Исследование истории морских походов казаков на Турцию, — по мнению Я.Р. Дашкевича, — дает возможность выявить своеобразную очередность: они усиливались в те годы, когда Турция впутывалась в новую войну на Востоке или на Западе. Очевидно, Запорожская Сечь имела в своем распоряжении сведения о внешнеполитическом положении Турции и использовала их в стратегическом плане». В главе VI мы уже частично касались этого вопроса. В самом деле, казаки, и не только запорожские, были хорошо информированы о международных делах Османской империи. Даже по отрывочным источникам, относящимся к Войску Донскому, можно увидеть, что оно постоянно собирало соответствующую информацию и, конечно, затем ее анализировало в целях использования.
Приведем примеры только по одному году и в отношении Средиземноморья. В 1646 г. казаки захватили на море турецкий «подвозок» (транспортное судно) вместе с чавушем, кади и другими людьми, направлявшимися из Стамбула в Азов, «а которые… грамоты с чеушем были, и те… грамоты казаки взяли ж». Пленных допросили о столичных «вестях». Один из взятых в плен, «побусурманенный» русский мужик Мартын Григорьев, присланный затем в Москву, показал, что все войско Турции и все служилые люди из Кафы пошли под Мальту, что там, как говорят, побито турок «с 60 000 человек» и что русским послам в Стамбуле чинится «теснота» за присылку Москвой на Дон «вольных людей».
В том же году из Азова к казакам перебежали три татарина, которые рассказали о военных действиях на Белом море в ходе войны Турции «с немецким фрянским королем». О той же войне и боевых действиях под Мальтой сообщил «прикормленный» крымский татарин, приезжавший к донцам, после чего атаман станицы, которая направлялась в Москву, Т. Иванов говорил, что Азов объят паникой, ибо «помочи себе ис Царягорода не чают, для того что у турсково царя ныне война с шпанским королем, и посылает из Царягорода ратных людей на шпансково под Мальт». Ранее мы уже говорили о показаниях черкашенина Д. Мигалева, относящихся к тому же году и посвященных тем же военным действиям на Средиземном море.
Нет сомнений, что в итоге в руки казаков попадали самые разнообразные сведения о делах в дальнем зарубежье. Касаясь показаний одной из групп «выходцев» из османского плена, И.Ф. Быкадоров даже считает возможным утверждать: «Их сведения о политических делах в государствах Зап[адной] Европы показывают несравненно больший кругозор, чем таковой обрисовывается в отписках московских послов своему государю».
И конечно, для казаков была важна прежде всего оперативная информация о флоте и армии Турции. В.П. Загоровский полагает, что когда в 1651 г. донцы вновь активизировали свою военно-морскую деятельность, османский флот, занятый венецианской войной, «не противодействовал казакам», и они добились больших успехов. Хотя утверждение о «непротиводействии» является значительным преувеличением, донцы явно учитывали положение на средиземноморском театре, а военные действия в том регионе облегчали казачьи набеги, в частности и в район Босфора.
Однако мы имеем дело со взаимосвязанными процессами и можем то же самое сказать об их средиземноморской составляющей: действия казаков на Черном море и Босфоре решительно способствовали усилению позиций западноевропейских противников Турции. Много сведений на этот счет содержится в материалах посольства Т. Роу. Прежде чем обратиться к ним, напомним, что если Испания, Австрия, Венеция и ряд других государств были заинтересованы в ослаблении Османской империи, смутах и мятежах на ее территории и казачьих набегах на ее земли, то французское и особенно английское правительства стремились направить силы Турции против своих европейских соперников — Испании и Австрии — и потому воспринимали действия казаков на Черном море и Босфоре, отвлекавшие эти силы, как сильную помеху собственным стратегическим интересам.
Именно по этой причине Т. Роу писал: «Если бы казаки оставили нас (в Стамбуле. — В.К.) в покое, то это было бы все, что я желаю», — а позже желал им «небольшой удачи» в случае прихода на Босфор. Из-за того, что «нашествия казаков… удерживают армаду (турецкий флот. — В.К.) на Черном море к великой выгоде Испании», дипломат пытался содействовать правительствам Турции и Польши в урегулировании их отношений, а 2 октября 1625 г. вручил великому везиру свое «Рассуждение о договоре Испании с великим синьором», где, имея в виду заинтересованность Испании в казачьих набегах, прямо говорил об одном предполагавшемся пункте документа: «Что король Испании будет способствовать королю Польши удерживать казаков, более нелепо, чем сон».
Не удивляет в связи с этим, что в бумагах Т. Роу мы часто встречаем весьма недовольные реплики по поводу отвлечения османского флота из Средиземноморья. «Казаки, — писал дипломат Э. Конвею 21 февраля 1624 г., —…заставят нас пробудиться…» Поскольку капудан-паша готовит «армаду» против них, «Средиземное море будет два года без турецкого флота; до сих пор испанцы этого не замечают». Спустя год, в феврале 1625 г., посол информировал того же адресата о подготовке османской «армады» для обороны черноморского побережья от казаков и замечал, что «таким образом Средиземное море будет свободно (от присутствия султанского флота. — В.К.) и испанец свободен, который… использует эти неурядицы в своих собственных целях». Известно, что в 1625 г., когда состоялся поход казаков с Яхьей, капудан-паше, по сведениям Т. Роу, пришлось выйти в Черное море, собрав «все галеры Архипелага».
Еще через год, в апреле 1626 г., посол писал герцогу Д. Бэкингему, что поскольку турецкая «армада» приготовилась защищать черноморские берега и Босфор, «Средиземное море будет свободным к великому удовлетворению испанца». Наконец, 22 марта 1627 г. в письме Т. Роу Э. Конвею появляется приятное известие: «Капитан-паша кончает готовить два флота, один меньший, чтобы охранять Черное море, другой — чтобы навестить самолично Средиземное море, что весьма необходимо…» Выразив надежду, что он это сделает, посол, однако, далее сообщал, что татары недавно вторглись в Польшу и возвратились с добычей и 6 тыс. пленных, а казаки, «довольные поводом», готовят 200 «фрегатов» «для отмщения». «Если этот слух подтвердится, то вся сила этого города (Стамбула. — В.К.) будет обращена на защиту, и моря Леванта будут оставлены…»
Подобные отвлечения сил турецкого флота и армии наблюдались и до 1620-х гг., и в последующий период. В 1614 г. в связи с казачьими нападениями на города Анатолии османское командование было вынуждено перебросить на Черное море свою «армаду» из Дарданелльского пролива. Мы уже отмечали, что только слухи 1646 г. о приготовлении Польши к войне и намерении короля послать запорожцев вплоть до Стамбула заставили турецкое командование ослабить натиск на Венецию. Действия казаков у Румелии 1652 г. понудили Стамбул «крайне спешно оттянуть на Черное море» часть своего флота, находившегося в Дарданеллах, на венецианском театре военных действий.
