Александр Корганов - Загадка Скапа-Флоу. Рейд германской подлодки в святая-святых британского флота
Лопасти вдувного и вытяжного вентиляторов с гулом завращались. Лодка возвращалась к обычному ритму дизелей. С мостика отчетливо наблюдался белый кильватерный след.
Позади горизонта, к северу, Полярное сияние освещало облака сверху. Прин поднял глаза. Если бы северо-северо-восточный ветер очистил небо, как это вполне могло случиться, свечение было бы еще ярче. Тогда темный контур U-47 еще четче выделялся бы на серебряной глади моря. Что им было делать? Ведь было учтено все, кроме Полярного сияния. Отложить операцию на день? Это природное явление очень редко случается две ночи подряд. На две-три секунды он закрыл глаза. Поток мыслей заполнил сознание. Удастся ли ему поддержать на должном уровне моральный дух своих людей в течение следующих суток, которые могут стать роковыми? Он принял свое решение – победить или погибнуть! Надо идти этой ночью. В конце концов, свечение поможет им не только обнаружить врага, но и самое главное – определить цель.
– Оба дизеля, полный ход!
Волна, рассекаемая носовой оконечностью на 17-ти узлах, становилась все крупней. Приемники воздуховодов, выведенные побортно в ограждение рубки, производили звуки подобные свиному хрюканью, которое было трудно выносить долгое время. Из-за течений график движения был строго расписан на ближайшие десять минут.
А внизу экипаж с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух, очищавший тяжелую и грязную внутриотсечную атмосферу. В центральном посту Хольцер внимательно следил за показаниями эхолота. Он услышал, как дизели снизили обороты, а чуть позже увидел, как отметка глубины стала медленно расти. Шпар взял карандаш и отметил на карте счислимое место, в то время как вахтенный унтер-офицер в ЦП докладывал на мостик по переговорной трубе значения глубины.
Острова, казалось, утопали в своеобразном ореоле. Скалы четко выделялись на фоне молочного неба, но берег все еще сливался с морем из-за яркого свечения и скачущих сполохов Полярного сияния. Невосприимчивую к зыби, которую она пронизывала подобно кинжалу, лодку больше не качало. Фантастические облака, словно подсвеченные адскими кострами, непрестанно формировали все новые чудовищные силуэты. Их тени, крутясь, бежали по волнам. Эти пламена то разрастались, то утихали, чтобы вдруг вовсе исчезнуть и вновь разгореться еще сильнее, чем прежде. Что там такое – отражение облака или волны? А может быть видение корабля, то появляющегося, то исчезающего среди гребней и впадин?
Гул воздухопроводов заглушался свистом ветра в ушах Дзиалласа. Он опустил бинокль, протер линзы куском замши, и снова направил его на горизонт. Он предпринимал титанические усилия, чтобы проникнуть сквозь эту неосязаемую завесу, смазывающую очертания.
– Судно на створе маяка! – выкрикнул Дзиаллас, не отрывая бинокль от глаз.
Хотя Прин пробежал взглядом по волнам, море казалось по-прежнему пустынным.
– Тебе привиделось. Ничего нет, – ответил фон Фарендорф Дзиалласу и опустил бинокль.
– Судно прямо по курсу. Сливается с береговой линией. Похоже на траулер или небольшой транспорт, – подтвердил Эндрасс.
Оно не стоит риска быть обнаруженным, даже если это – безобидный нейтрал. Без колебания Прин нажал рычаг ревуна.
Хэнзель бросился в рубочный люк. Скользнув руками и ногами по поручням трапа, он провалился вниз и сразу же отскочил в сторону, чтобы избежать удара ботинок последовавших за ним Самманна, фон Фарендорфа и Эндрасса. Через девять секунд после сигнала ревуна Прин уже висел на кремальере люка, стараясь быстрее закрыть его с помощью собственного веса.
– Открыть клапана вентиляции ЦГБ, – скомандовал Вессельс.
– Пятая, четвертая, третья, вторая. открыты клапана вентиляции средней группы! – однотонно отчеканили голоса людей, державших руки на манипуляторах клапанов.
Вессельс неотрывно наблюдал за сигнальными лампами, говорящими о положении забортных отверстий ЦГБ. Они зажглись одновременно, показывая, что клапана вентиляции открыты.
Дизели были остановлены, винты вращались электромоторами, а захлопки трубопроводов газовыхлопа и подачи воздуха к дизелям – закрыты. Вода с шумом заполняла ЦГБ. Дифферент на нос нарастал: 5°. 10°, продолжая увеличиваться. Это было опасно, потому что глубина под килем составляла уже меньше длины лодки. «Есть первая!», – резко выкрикнул Вессельс. Механик до последнего момента оставлял клапаны вентиляции кормовой группы закрытыми, чтобы увеличить дифферент и тем самым ускорить погружение.
Дифферент отошел. От вибрации корпуса позвякивала посуда в кают-компании. Электродвигатели работали на полный ход.
– ЦГБ заполнены, глубина 10 метров. 15 метров. 20 метров, – докладывал Вессельс.
– Всплывать на перископную глубину! Оба мотора, средний вперед! – скомандовал Прин.
– Продуть быструю!
Последние слова инженер-механика утонули в свисте сжатого воздуха. Пять тонн воды, ревя, помчались из цистерны, обычно заполненной, чтобы предотвратить выброс лодки на поверхность.
– Быстрая продута! Кингстон закрыт!
Уголками глаз Вессельс наблюдал за двумя парами рук, крутивших вентили клапанов. Давление воздуха в цистернах стало чрезмерно большим, и Бём мгновенно стравил его в отсек. Бросок давления вызвал гул в ушах. Можно было тщательно проверять трубопроводы, клапаны и заглушки системы ВВД (воздуха высокого давления), но они никогда не были абсолютно герметичны. Это было обычным явлением и происходило на всех лодках.
– 14 метров, – доложил Вессельс, не отводя глаз от манометра. Прин находился в ЦП рядом с механиком, опершись стеной на трап, ведущий в боевую рубку.
– Поднять перископ, – тихо скомандовал он.
Несмотря на сияние, озарявшее поверхность моря, он не смог найти судно, скрытое прозрачной завесой.
– Черт бы его побрал! Что же такое происходит? – громко выругался он.
Затем выпрямился и сложил рукоятки перископа.
– Опустить перископ!
Он поднялся в боевую рубку и включил электропривод перископа атаки. Эндрасс и фон Фарендорф уже присоединились к нему, когда из переговорной трубы раздался голос Бланка.
– Шум винтов по пеленгу 320!
– Оба мотора, малый вперед! Выключить эхолот и вспомогательные механизмы! – Приказал Прин, вдавливая лицо в резиновые окуляры.
Теперь характерный шум винтов, режущих воду, явственно слышался в отсеках.
Пчт. Пчт. Пчт. Пчт.
Все подняли глаза, будто их взгляды могли пронзить стальной борт и увидеть корпус судна. Прин продолжал вращать перископ.
– Это не турбины. Похоже на торговое судно, и идет оно не очень быстро, – заметил Эндрасс.
– Да, но что непонятно – почему ничего не видно через этот суп, и, тем не менее, все ясно, – сказал Прин, пытаясь настроить перископ.
Судя по шуму, судно находилось совсем рядом. Затем постепенно: «Пчт. Пчт. Пчт.» шум винтов начал слабеть.
Прин отклонился от перископа и обратился к офицерам:
– С меня хватит. Взгляните сами, если повезет.
Эндрасс припал к окулярам первым и добрую минуту всматривался, прежде чем уступить место фон Фарендорфу.
– Безнадежно. Ничего. И все же оно недалеко, – сказал он.
– Не забывайте, мы находимся у берегов Шотландии. Возможно это – призрак, – ответил фон Фарендорф, в свою очередь, отходя от перископа.
– В любом случае, в таких условиях перископная атака практически невозможна. Хорошо, что мы поняли это, – прокомментировал старпом, оставив без внимания шпильку фон Фарендорфа.
– Дело – дрянь! – заключил Прин, и его лицо выражало беспокойство, когда он отправил перископ в шахту.
– Мы можем снова включить эхолот, командир? – раздался снизу из ЦП низкий голос Шпара.
– Да.
В боевой рубке воцарилась тишина. Можно было услышать лишь приглушенный гул электромоторов. Тогда Шпар заговорил снова:
– Командиру, время подвернуть вправо на 15 градусов!
– Право 15 по компасу! – повторил Прин.
23.25. Выждав несколько мгновений, он скомандовал:
– Всплывать! Моторы, средний вперед!
– Продуть главный балласт! Всплывать на поверхность, – повторил Вессельс.
Лодка всплыла, и вахта вернулась на струящийся мостик. Первым движением фон Фарендорфа был осмотр горизонта по корме в надежде увидеть судно, только что прошедшее над ними. Для него не составило трудности обнаружить в бинокль смутный силуэт небольшого парохода, следовавшего в открытое море. Он немедленно доложил о своем открытии Прину, но тот, занятый изучением острова, ничего не ответил.
Теперь лишь несколько легких облаков оставались на сияющем небе, прежде чем исчезнуть окончательно в направлении зюйд-зюйд-вест. Берег просматривался отчетливо. По левому борту виднелись скалы острова Рональдсей, а позади него – характерный силуэт холма Уорд, самой высокой точки острова, четко выделявшегося на фоне светлого искрящегося неба. Дальше, к северу, остров Бюррей, отделенный узким проходом Уотер-Саунд, казалось, продлевал побережье острова Южный Рональдсей. Впереди была юго-восточная оконечность острова Мейнленд, самого крупного из Оркнейских островов.
