Михаил Терентьев - Россия и Англия в Средней Азии
Как бы ни было твердо намерение наше сохранить нынешния наши границы, но в каждую данную минуту обстоятельства могут свернуться в такой узел, развязать который придется способом Александра Македонского.
Самое простое и постоянно грозящее обстоятельство — это смерть нынешнего эмира. Приемники азиатских деспотов никогда не считают себя обязанными исполнять в точности условия, заключенные их предшественниками, которые и сами-то держатся уговоров только условно — пока это им выгодно — или пока над ними есть гроза. Весьма возможно поэтому, что со смертию эмира, нам придется начинать съизнова и вразумлять его преемника теми же средствами какие были употреблены и для нынешнего.
Лучшее средство для вразумления азиатских деспотов, конечно, не дипломатия, а стрелковая цепь. Не какому-нибудь полуграмотному Бердыкулу {15} обязаны мы обаянием русского имени и добропорядочным поведением соседних ханов, а нашим скромным линейным батальонам, нашим стрелкам, нашим казакам!
беспрекословная покорность, с которою эмир соглашался пропустить наши войска чрез свои владения во время хивинской экспедиции 1873 года, готовность, с какою он поспешил снабдить наш голодный отряд хлебом — все это не признаки бухарского к нам расположения, а признаки спасительного страха.
Просьба о хлебе была написана, конечно, в таком смысле, что вот-де в Хала-ата отряд простоит несколько дней и желательно бы было покормить людей свежим хлебом, а потому его высокостепенство сделает большое одолжение, если предложит своим купцам привезти на этот пункт тысяч пять пудов муки. Ужь одно количество требуемой муки указывало, что дело шло вовсе не о том, чтобы покормить людей свежим хлебом, а чтобы и было с чем идти дальше. Эмир, конечно, прекрасно знал, в каком затруднении находился русский отряд и поспешил задобрить голодного льва: 400 батманов (3,200 пудов) муки, 50 батм. ячменя и 30 батм. рису были немедленно посланы им в подарок генерал-губернатору с предупреждением в письме, что плату за этот хлеб он примет как оскорбление.
«Дорого яичко в Велик день» говорит русская пословица, а велик день туркестанского отряда и случился как раз в это время: не приди хлеб из Бухары — пришлось бы может быть вернуться... Понятно, что любезность эмира была оценена по достоинству. Вот что писал эмиру генерал-губернатор от 23 апреля: «Любезное и широкое гостеприимство, оказанное вами войскам великого Белого царя, во время пути следования их по вашим владениям, вызывает меня еще раз выразить вам мою искреннюю признательность за ваши соседские чувства к нам». Далее сообщалось, что в виду предстоящего трудного перехода до Учь-Учака, чрез безводную степь и пески, и для освобождения некоторого числа верблюдов для перевозки воды, в Хала-ате оставляется часть тяжестей, под прикрытием небольшого отряда, который в то же время оградит и бухарские владения от хищных хивинцев. Затем, в знак особого внимания, эмиру докладывалось, что войска здоровы, что «все от меньшего до старшего жаждут встречи с неприятелем...» и что «обо всем этом сообщается его высокостепенству, как верному нашему другу и союзнику».
Верный друг и союзник получил, сверх письменной признательности, и материальное вознаграждение: всю песчаную безводную пустыню по правому берегу Аму-Дарьи, до самых границ занятого нами населенного района. Таким образом по сю сторону Аму-Дарьи нет уже ни пяди хивинской земли.
Бывший секретарь американского посольства в Петербурге г. Скайлер ездил в Бухару как раз во время экспедиции и потому имел возможность довольно близко познакомиться с расположением умов жителей. Вот что говорит он в депеше своей к маршалу Джуэль от 7 марта 1874 года:
«В начале экспедиции Бухара устрашилась мысли, что силы русских двинулись также и на нее; страх был так велик, что купцы выслали даже свои товары, а затем и сами отправились вслед за ними в Самарканд — подальше от беды. Наконец, на Бухару напала такая паника, что население предложило схватить своего эмира и выдать его русским. Но эмир притворился другом: он встретил русских на своей границе, вышел к ним с дарами и отправил с экспедициею своего посла. Он отпустил русским запасы и верблюдов, а сам между тем наблюдал, какие личные выгоды можно извлечь из данного положения, и пока одною рукою он отправлял к русским медоточивые послания и заезженных верблюдов, — другою он благословлял и снабжал деньгами троих туркменских старшин, которые и отправились из Бухары в Хиву. Русские предпочитают смотреть сквозь пальцы на его образ действий, а за равнодушие, с каким эмир взглянул на возведение на бухарской почве форта св. Георгия, они даже подарили ему полоску земли на правом берегу Аму-Дарьи, — давно бывшей предметом раздора между Бухарой и Хивою».
И так беспрепятственностию движения наших войск, мы обязаны не дипломатии, а страху, внушенному самими войсками. Хотя эмир, как оказывается, действовал не по доброй воле, а под гнетом собственных подданных, тем не менее, по окончании похода, в Бухару отправлено было посольство с камергером Струве во главе, чтобы почтить эмира выражением благодарности за его содействие. Это было последнее прощание нашего дипломата, назначенного уже уполномоченным при Японском дворе. Прием, сделанный г-ну Струве, превосходил все прежние по внимательности и предупредительности, коими его окружали. Бывший при отряде бухарский посол осведомился какие вина предпочитает г. Струве и закупил у маркитанта несколько ящиков шампанского, которые и были отправлены с караваном вслед за посольством. При следовании от Бухары к Карши, где в это время был эмир, таких караванов с запасами было выслано два: один заранее по караванной дороге, другой с посольством, шедшим на прямик. Вообще раздолье было полное и стало таки в копейку бухарцам. Г. Струве счел не лишним заключить с эмиром новый договор, повторявший от слова до слова большую часть статей трактата 1868 года. Не знаем, для чего это понадобилось — разве для того, чтобы еще раз напомнить эмиру о необходимости когда-нибудь исполнить те статьи, которые до сих пор остаются только на бумаге?
Прилагаем здесь текст самого договора:
Статья 1-я. Пограничная черта между владениями Его Императорского Величества Императора Всероссийского и его высокостепенства эмира бухарского остается без изменения.
С присоединением ныне к русским владениям всех хивинских земель, лежащих на правом берегу реки Аму-Дарьи, прежняя граница владений бухарского эмира с Хивинским ханством, идущая на запад от урочища Хал-ата, по направленно к тогаю Гугертли, на правом берегу Аму, уничтожается. К владениям бухарского эмира присоединяется земля, заключающаяся между прежнею бухаро-хивинскою границею, правым берегом Аму-Дарьи, от Гугертли до тогая Мешекли включительно и чертою, идущею от Мешекли к точки соединения прежней бухаро-хивинской границы с граничною чертою Российской империи.
Статья 2-я. С отделением правого берега Аму-Дарьи от Хивинского ханства, все караванные дороги, ведущие из Бухары на север, в русские владения, проходят через земли, исключительно бухарские и русские. За безопасностью караванного и торгового движения по этим дорогам будут блюсти оба правительства русское и бухарское, каждое внутри своих пределов.
Статья 3-я. В той части реки Аму-Дарьи, которая принадлежит бухарскому эмиру, предоставляется свободное плавание по реке, наравне с бухарскими судами, русским пароходам и другим русским судам, как правительственным, так и частным.
Статья 4-я. В тех местах на бухарских берегах Аму-Дарьи, где окажется необходимым и удобным, русские имеют право устраивать свои пристани и склады для товаров. Наблюдение за безопасностью и сохранностью этих пристаней и складов берет на себя бухарское правительство. Утверждение выбранных мест для пристаней зависит от высшей русской власти в Средней Азии.
Статья 5-я. Все города и селения бухарского ханства открыты для русской торговли. Русские купцы и русские караваны могут свободно разъезжать по всему ханству и пользуются особенным покровительством местных властей. За безопасность русских караванов внутри бухарских пределов отвечает бухарское правительство.
Статья 6-я. Со всех без исключения товаров, принадлежащих русским купцам, идущих из русских пределов в Бухару или из Бухары в Россию, будет взиматься в Бухаре по два с половиной процента со стоимости товаров, подобно тому как и в Туркестанском крае взимается одна сороковая часть. Сверх этого зякета, не будут взиматься никакие посторонния, добавочные пошлины.
Статья 7-я. Русским купцам предоставляется право беспошлинного провоза своих товаров через бухарские владения во все соседния земли.
Статья 8-я. Русским купцам будет дозволено иметь в бухарских городах, где окажется необходимым, свои караван-сараи, в которых бы они могли складывать свои товары. Тем же правом будут пользоваться бухарские купцы в городах Туркестанского края.
