Владимир Королёв - Босфорская война
То же, но в меньших масштабах происходило с донцами на Запорожье. Уже в первой половине 1550-х гг. на Нижнем Днепре вместе с местными казаками действовали и «московские» казаки, о чем польский король Сигизмунд II Август извещал крымского хана, замечая, что крымцы ведают «то сами горазд». Потом донцы постоянно находились в рядах запорожцев. Один из 38 куреней Запорожской Сечи даже назывался Донским («Динским») «от звания большинства казаков, составивших впервые курень».
Многие прозвища и фамилии украинских казаков свидетельствуют об их донском происхождении: в реестре Войска Запорожского 1649 г., куда занесены только заслуженные казаки, упомянуты 163 человека с прозвищем «Донец». У О.Ю. Гермайзе находим конкретные примеры таких лиц XVII в.: казацкий полковник 1649 г. Донец, сотник Чигиринского полка того же времени Жадан Донец, войсковой есаул 1663 г. Степан Донец, гадячский полковой сотник 1672 г. Фесько Донец, а также куренной атаман в Сечи Степан Донсысий. Назовем еще кошевого атамана Войска Запорожского 1660-х гг. Алексея Донца (Шкуру)[516].
О.Ю. Гермайзе считает, что в первой половине XVII в. редко когда морской поход донских казаков обходился без участия запорожцев. Это замечание, вообще справедливое, в связи со сказанным может быть резко усилено. На самом деле запорожцы или бывшие запорожцы участвовали во всех донских экспедициях. Но то же самое относится и к участию донцов в запорожских походах, так что донские казаки фактически были задействованы в Босфорской войне с самого ее начала. В этом смысле все набеги на берега пролива и прилегающего к нему района были совместными.
Историки, однако, употребляют понятие «совместные походы», имея в виду экспедиции с участием флотилий и судов обоих казачьих сообществ, отдельно из Сечи и отдельно с Дона, двумя группами в качестве организованных флотских единиц. Такого рода совместные запорожско-донские набеги к Босфору характерны для 1610—1630-х гг. В первой половине XVII в. мы насчитываем, по имеющимся источникам, как минимум восемь подобных набегов с разным числом участников, начиная от 300 человек, но чаще всего свыше 1 тыс. и до 7—8 тыс. казаков. В некотором большинстве совместных походов численно преобладали запорожцы, и это вполне согласуется с приведенными данными. Что касается руководителей таких экспедиций, то не всегда известны их имена, но, основываясь на имеющихся сведениях, можно предполагать, что большинство совместных походов к Босфору возглавляли запорожские атаманы[517].
В 1629—1646 гг. заметен определенный спад в Босфорской войне: набеги казаков затрагивают Прибосфорский район, а не побережье самого пролива, и являются менее масштабными, чем предыдущие. В первой половине 1630-х гг. источники вообще не фиксируют казачьих походов в сторону Босфора, а далее сообщают о них редко; в 1647—1650 гг. такие походы временно прекращаются. Даже допуская, что ряд экспедиций остается нам неизвестен, нельзя не видеть, что в обозначенное время война пошла «на убыль».
Каковы же причины снижения интенсивности военно-морских действий казаков в районе Босфора? О возможном влиянии их неудачи в Карахарманском сражении и сооружения двух новых крепостей на севере пролива мы уже говорили. Само продолжение и в последующем даже активизация Босфорской войны, однако, свидетельствуют о том, что воздействие названных обстоятельств вряд ли стоит преувеличивать. Главное заключалось отнюдь не в этом, а в очень значительных событиях, происходивших на Украине и Дону и весьма затронувших одну из сторон войны — казачество.
Социальные и национальные катаклизмы на Украине — антипольские восстания 1630—1631, 1635 и 1637—1638 гг. под руководством запорожских гетманов Тараса Федоровича (Трясила), И. Сулимы, Павла Бута (Павлюка) и Якова Острянина (Остряницы) и с массовым участием запорожцев, затем начавшаяся в 1648 г. и продолжавшаяся до 1654 г. освободительная война против Речи Посполитой, возглавленная гетманом Б. Хмельницким и украинской казацкой старшиной, — привели Войско Запорожское к резкому ослаблению, а с 1648 г. и к прекращению активности на Черном море вообще и у Босфора в частности.
Мы не можем отчасти согласиться с мнением Ю.М. Ефремова, согласно которому «восстание Богдана Хмельницкого и наступившие события в Украине заставляют запорожских казаков постепенно отказываться от ведущей роли в организации и проведении морских походов», вследствие чего инициатива в них переходит к донским казакам. О какой постепенности может идти речь применительно к войне, потребовавшей от украинского казачества всех его сил и средств?
В связи с этими событиями тяжесть босфорских операций ложится «на плечи» Войска Донского, которое со времени освободительной войны становится по сути единственным противником Османской империи на Черном море. Поскольку запорожцы не возобновили походы к Босфору и после 1654 г., заканчивать Босфорскую войну также пришлось одному Войску Донскому.
Оно же не только обладало меньшими ресурсами, чем Войско Запорожское, но и к тому же с конца 1630-х гг. было сосредоточено на борьбе с Азовом, которая, как тогда казалось, подходила к успешному финалу. Азовская эпопея 1637—1642 гг., принесшая донцам европейскую славу, однако «привязавшая» их к этой крепости, значительно обескровившая и приведшая к ослаблению Войска и его отступлению от Азовского моря по оставлении Азова, самым непосредственным и негативным образом сказалась на ведении Босфорской войны.
Отдельные историки связывают прекращение военно-морских действий запорожцев и, следовательно, их выход из названной войны с документом, который требуется рассмотреть особо.
В 1822 г. в «Собрании государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел» был опубликован по списку (копии) «Договор, заключенный турецким султаном с Войском Запорожским и народом руским, касательно торговли на Черном море».
Согласно О.И. Прицаку, документ сохранился в польской копии, которую сумела изготовить для себя дипломатия Речи Посполитой и которая затем, видимо, попала в русские руки, но оригинал был написан по-турецки. Указания на это исследователь усматривает в самом тексте договора: в одной из его статей упоминается «право сие, на турецком языке писанное», а Средиземное море дважды «на турецкий манер» названо Белым[518].
На наш взгляд, приведенные основания «турецкоязычности» документа неубедительны, поскольку, во-первых, договор говорит о предоставлении султанским наместником всем желающим украинцам права на свободное плавание в турецких водах и торговых привилегий в османской земле, и это «право», естественно, должно было излагаться на турецком языке, а во-вторых, Белое море — это не только турецкое, но и казачье название Средиземного моря.
Публикаторы датировали договор «около 1649 года», и эта датировка далее встречается у ряда авторов. Многие твердо указывают 1649 г. По мнению В.А. Голобуцкого, соглашение было достигнуто в результате переговоров с посланником Турции Осман-агой, прибывшим к Б. Хмельницкому в феврале 1649 г. У Ю.П. Тушина встречаем и дату «около 1649 г.», и точное указание на 1649 г.
В литературе наблюдаются и отклонения от датировки 1649 г. в обе стороны. Например, Л. Львов датирует договор 1650 г., а И.П. Крипьякевич — «очевидно», началом 1650-х гг. или даже, возможно, второй половиной XVII в., хотя последняя датировка непонятна: после 1654 г. Украина, вошедшая в состав России, не могла заключать самостоятельные договоры с Турцией[519].
О.И. Прицак полагает, что в 1649 г. документ не мог быть подписан, и, ссылаясь на анализ текста договора, сообщение Мустафы Наймы об обязательстве Б. Хмельницкого перед крымским ханом 1648 г. уничтожить казачий флот и на ситуацию того времени, относит документ к числу договоров, которые заключил с великим везиром Ахмедом Хезар-пашой украинский посол Ф. Джалалия, прибывший в Стамбул в июне 1648 г.[520]. Ю.А. Мыцык дает датировку 1649 г., но замечает, что в последнее время документ стали относить к 1648 г.
Договор имеет 13 статей, содержание которых может быть сведено к следующему:
• Османский султан позволяет Украине и ее жителям («войску казаков и народу их») иметь свободное торговое плавание ко всем своим и иностранным портам и островам на Черном и Средиземном морях, а также по всем рекам Средиземноморско-Черноморского бассейна, «в торги и купеческие дела входить… продавать, покупать и менять, по воле своей стоять в портах и выезжать когда захотят, без всякого препятствия», со всем, что имеется на судах. Торговле казаков «затруднений и препятствий делать никогда и никто в государстве Турецком не будет».
• Украинские суда, их люди, товары и оружие не будут употребляться «ни на какие потребы, ни на какую службу» Турции, но капитаны этих судов перед отправлением в заграничный рейс обязаны принести присягу в том, что не сделают «никакой измены против государства султанова». В случае нарушения судном в чем-либо «права султана» будет наказываться капитан, а не само судно, которое «останется свободным» с товарами и работниками.
