Валентин Тараторин - Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн

Для убедительности приведём два отрывка из Плутарха. В битве при Каррах парфяне попытались атаковать строй римской пехоты:

«…Первым намерением парфян было прорваться с копьями, расстроить и оттеснить передние ряды, но, когда они распознали глубину сомкнутого строя, стойкость и сплочённость воинов, то отступили назад и, делая вид, будто в смятении рассеиваются кто куда, незаметно для римлян охватывали каре кольцом» (101 т. 2, Красс, с. 230).

«Когда римляне спускались с какой-то крутой высоты, парфяне ударили на них и разили стрелами, меж тем, как они медленно сходили вниз, но затем вперёд выдвинулись щитоносцы, приняли легковооружённых под свою защиту, а сами опустились на одно колено и выставили щиты. Находившиеся во втором ряду, своими щитами прикрывали их сверху, подобным же образом поступили и воины в следующих рядах. Это построение, схожее с черепичною кровлей, напоминает отчасти театральное зрелище, но служит надёжнейшею защитой от стрел, которые соскальзывают с поверхности щитов. Видя, что неприятель преклоняет колено, парфяне сочли это знаком усталости и изнеможения, отложили луки, взялись за копья и подъехали почти вплотную, но тут римляне, издав боевой клич, внезапно вскочили на ноги и, действуя метательным копьём, словно пикой, передних положили на месте, а всех прочих обратили в бегство» (102 т. 3, с. 253).

Как видно, конница, атакуя строй тяжёлой пехоты в лоб, практически всегда терпела поражение (183, с. 133).

Копьё у латников первой шеренги не должно было быть большой длины — таким копьём было бы очень трудно манипулировать: закидывать на петле на плечо или наносить активные удары. Максимальная его длина, вероятно, достигала не более 2,5—3 метров.

Щит катафрактарии могли употреблять или нет, по собственному желанию. Во всяком случае, сейчас принято мнение, что лучнику неудобно было пользоваться щитом, потому что невозможно одновременно держать щит и вести стрельбу (183, с. 132). Оно отчасти сложилось на основе записей Псевдо-Маврикия:

«…невозможно как следует действовать оружием тому, кто, сидя на лошади, должен в левой руке держать щит и лук» (67, с. 43).

С этим вполне можно было бы согласиться, если бы не сохранившиеся изображения, например, персидского царя Пероза II[19], вооружённого и щитом с копьём, и луком со стрелами (204 т. 1, с. 399). Арриан упоминает о скифском воине (надо думать, именно о катафрактарии), которому стрела, пущенная из катапульты, пробила и щит, и панцирь, при переправе македонцев через реку Танаис (8, с. 143).

Всё дело в размерах щита и способах его удержания. Если он был достаточно компактен, то воин мог его поместить на предплечье — на двух скобах или петле, оставляя кисть свободной для того, чтобы пользоваться луком (204 т. 1, с. 433). Такую технику боя использовали ещё египтяне (352, с. 107, 113), и, хотя в более позднее время в Византийских военных трактатах авторы не рекомендовали гипотоксотам[20] применять щиты (67, с. 43; 197, с. 104; 80, с. 35), их слова следует воспринимать не более как теоретические рекомендации, ибо другие источники доказывают обратное. Применение или неприменение щита было не регламентировано и зависело от частных причин. Иной вопрос, входили ли такие щиты в паноплию[21] скифских латников? (183, с. 189-191).

Ответ на него пока не найден, потому что по археологическим находкам и сохранившимся изображениям невозможно точно восстановить весь арсенал оружия, использовавшегося древними народами. В этом случае можно лишь констатировать факт, что такой вид вооружения действительно применялся, но вовсе не делать вывод о том, что применялся исключительно этот вид и никакой иной.

Мы склонны считать, что могли иметь место оба варианта боя: со щитом или без оного, с использованием в качестве защиты от ударов латного наруча, закрывавшего руку от кисти до плеча (183, с. 129).

Что касается наличия у скифов только коротких мечей — акинаков, это также опровергается археологическими данными. Сейчас мы можем точно сказать, что наряду с этим оружием у скифов были широко распространены и длиннолезвийные — карты, длина клинка которых составляла, в среднем, 70—90 см (183, с. 32). Карты были характерны именно для тяжеловооружённых, составлявших первую шеренгу строя. Были также в ходу виды оружия ударного действия: боевые топоры, чеканы, булавы, боевые молоты, дубинки.

Кроме латников-катафрактариев, боевой строй скифской фаланги составляла так называемая «средняя» конница. Её представители имели доспехи (полный или неполный комплект) для себя, но лошади их бронёй не закрывались.

Найденные Е. В. Черненко образцы длинных скифских копий от 4 метров и более (321, с. 235—239), которыми можно было эффективно пользоваться только держа обеими руками, позволяют сделать выводы о том, что скифы иногда задействовали в бою вторую конную шеренгу. Ведь ударная сила строя увеличивалась в два раза при одновременном участии в схватке и первой шеренги, и второй, вооружённых длинными копьями. Воин, имевший такое оружие уже не мог воспользоваться ни щитом, ни луком; в этом случае пришлось бы бросить копьё, ведь за плечо на петле его забросить невозможно из-за тесноты в строю и непомерной длины древка. В случае, если строй бывал опрокинут противником, чтобы уйти от преследования, всадникам приходилось эти копья попросту выбрасывать. Из-за неудобства, использование длинных копий, скорее всего, оставлялось на усмотрение командира, поскольку их преимущества не всегда могли компенсировать недостатки. По-видимому, такое оружие скифы стали использовать в более позднее время, заимствовав его у македонцев, с которыми часто имели столкновения. Если бы оно было известно ранее, то ассирийцы непременно переняли бы это новшество, но изображений длинных копий на ассирийских барельефах и фресках не находили. Правда, Геродот отмечает, что уже в VII веке до н. э. лидийские всадники использовали этот вид оружия:

«В это время в Азии не было народа сильнее и воинственнее лидян; сражались они на лошадях, с длинными копьями в руках, и были прекрасные всадники» (22, с. 40).

Последующие шеренги укомплектовывались конниками в доспехах или без них, вооружённых дротиками и луками. Наличие же щита зависело от выбора воина. Задачей гипоаконтистов[22] и гипотоксотов было атаковать противника врассыпную, совершая вылазки из строя. Их целью было рассеять боевые порядки тяжеловооружённых врагов, подготавливая атаку своим латникам, а легковооружённых — обратить в бегство, чтобы те, в свою очередь, не расстроили их катафрактов. На короткой дистанции было удобнее использовать дротики, на более длинной — луки. В случае явной угрозы эти всадники отступали к своим тяжеловооружённым и вновь выстраивались за их спинами, образуя монолитный строй (67, с. 57).

По сведениям древних авторов, глубина строя и ширина его фронта могла быть различной. Псевдо-Маврикий называет оптимальную глубину в 4 шеренги, ссылаясь на «древних» (67, с. 40—41); Полибий говорит о 8 шеренгах (105 т. 2, с. 457); Арриан считает, что самый удобный строй — тот, линия фронта которого в два раза превышает его глубину (259 ч. 1, с. 34); он же сообщает, что Александр Македонский строил свою конницу в 4, и никогда более 8 шеренг (259 ч. 1, с. 55).

Как показывает история военного искусства, наиболее подготовленную конницу строили в бою небольшими подразделениями, способными самостоятельно выполнять боевые задачи; и наоборот, чем конница слабее — тем большие массы из неё старались образовывать, чтобы воины чувствовали себя увереннее и защищённее (67, с. 41—42).

Компактные группы выстраивались различными боевыми порядками: в одну, две или три линии, на усмотрение командира.

Остальная масса скифской конницы состояла из легковооружённых лучников и метателей дротиков, действовавших, в основном, врассыпную, но умеющих в нужный момент образовывать плотный строй для прорыва легковооружённого противника, либо для атаки тяжеловооружённых во фланг или тыл. Доспехов они, как правило, не употребляли.

Кроме линейных построений, скифы строились клиньями (259 ч. 1, с. 41—42), о которых подробно речь пойдёт дальше.

В «Истории конницы» Денисон утверждает, что скифы вообще не имели никакого порядка в бою; сражались «треугольными кучками», используя луки, и никогда не доводили дело до рукопашной (197, с. 14). Причём автор не задумывался над тем, что, уж коль скифы используют в сражении «треугольные кучки», значит им приходилось в такой боевой порядок построиться! Ведь «треугольники» или «клин» — одна из форм правильного строя, использовавшаяся всеми народами, как в античности, так и в средние века[23].

Нет смысла спорить о том, что в клине вперёд выставлялись воины, наиболее храбрые и подготовленные, поскольку им приходилось брать на себя основное бремя рукопашной схватки с врагом. Но почему, по мнению Бонно-дю-Мартрея, это характерно только для «недисциплинированной массы»? Разве в прямоугольном построении не существовал такой же порядок? Клин — один из видов построения, применявшийся практически всеми армиями, и поскольку это не толпа, а строй, стало быть воины, его составляющие, должны были иметь организацию, дисциплину и понятие о том, какое каждому из них надлежит занять место, чтобы наиболее эффективно использовать имеющееся оружие.