Анфиса Каховская - Обратная сторона Зла (СИ)
Прошло не меньше часа, пока мудрый Правитель не увидел, что его сын готов к серьезному разговору, который нельзя было откладывать надолго. Пока Аскалона перевязывали, одевали и кормили, его отец успел переговорить с теми, кого посылал к галеону, вкратце узнал, что произошло, и даже сделал несколько важных распоряжений – Ангелар никогда не откладывал дела в долгий ящик; он полагал, что лучше проявить себя слишком рано, чем опоздать. Поэтому он дал Аскалону времени прийти в себя ровно столько, сколько это было необходимо, и ни минутой больше.
Убедившись, что все, касающееся здоровья и отдыха его сына, было сделано, Правитель отправил всех слуг и придворных, тщательно затворил дверь и, присев на край дивана, на котором обложенный подушками, полулежал Аскалон, сказал:
- Никак не могу поверить, что этого солидного мужчину я проводил шесть лет назад с гувернером, которому наказывал подальше прятать конфеты.
Аскалон улыбнулся. Отец прикрыл его руку своей ладонью:
- Я отложил до вечера все дела. У нас есть несколько часов. Рассказывай.
Аскалон сжал его руку:
- Отец, Олех погиб, - он дернулся, будто изнутри кто-то толкнул его в грудь, но, сказав самое страшное – то, во что до сих пор сам боялся поверить, остальное он изложил уже спокойнее.
Он подробно рассказал о приказании Мертвых, не упустив ни одной детали; потом вспомнил свой разговор с Олехом; и наконец поведал о событиях на злополучном острове: описал Виринею и бандитов, которых успел рассмотреть, не забыл даже Хвоста; упомянул, конечно, и Иву с Бажаном – начиная с их случайного знакомства и до прощания в порту – они отправились домой, но обещали непременно навестить раненого, и Аскалон просил отца распорядиться, чтоб их незамедлительно пропустили, когда они придут, тем более, что Бажан мог бы прояснить некоторые эпизоды их пребывания на острове, которые Аскалон пропустил по причине беспамятства.
Проницательный Ангелар, конечно, догадался, что дело тут вовсе не в пропущенных эпизодах – он по опыту знал, что такой блеск в глазах юноши при упоминании имени девушки бывает только в одном случае, но деликатно сделал вид, что сам хочет познакомиться с Бажаном и его дочерью лишь как с людьми, помогавшими его сыну, и ценными свидетелями.
- До срока, назначенного Мертвыми, осталось меньше двух недель, - закончил свой рассказ Аскалон. – Времени терять нельзя. Теперь я точно знаю, какое Зло они имели в виду.
- Ты думаешь, это Виринея?
- Отец, если бы ты видел ее тогда, у тебя не осталось бы никаких сомнений. В ее глазах было столько злобы, она с таким наслаждением убивала! Есть ли кто-то, кто сравнится с ней в жестокости! Ее надо уничтожить, отец. Ты мне поможешь?
- А ты уверен, что тобой руководит не желание отомстить? – ответил вопросом Ангелар. – В этом деле нельзя ошибаться, тем более, что у нас так мало времени.
Аскалон откинул подушки и сел, задумавшись:
- Ты считаешь, что с моей стороны это всего лишь жажда мести?
- Я просто хочу разобраться. Мы не имеем права на ошибку, - Правитель встал и заложил руки за спину.
- Отец, в Городе есть еще что-то, что угрожает его спокойствию?
Правитель подумал:
- Я бы знал.
- Значит, ты не знаешь?
- Нет.
- А о Виринее ты слышал раньше?
Правитель нахмурился и кивнул:
- Увы.
- Извини, отец, но либо ты негодный Правитель, либо я прав.
Ангелар удивленно вскинул брови и усмехнулся:
- Вот как?
- Если в Городе действует Зло, которое до такой степени беспокоит Мертвых, что они первый раз за триста лет решили вмешаться в наши дела, а ты об этом ничего не слышал, то ты плохой правитель.
Ангелар снова усмехнулся:
- Логично. Соответственно, если другого Зла, равного по масштабу напавшей на тебя банде нет, то Мертвые имели в виду именно ее. Ты хорошо рассуждаешь. Мой мальчик совсем вырос.
- Так есть еще что-то, что тебя беспокоило бы так же, как эта женщина?
- Нет. Похоже, ты прав. Наш Город процветает, как никогда. Вокруг мир, покой. Выходя на улицу, я вижу счастливые лица горожан. У нас нет проблем. Кроме одной.
- Так ты согласен со мной? Можно начинать действовать?
- Согласен, да. А вот насчет «действовать»…
Ангелар отвел глаза и замолчал. Наследник удивленно ждал продолжения, но отец не спешил с объяснениями.
- Я… я не понимаю. Ты не хочешь мне помочь?
Вместо ответа Правитель вздохнул. Это было так непохоже на него.
- Отец, она убила Олеха. Я все равно найду ее рано или поздно.
Ангелар молчал, присев на стул напротив сына и опустив голову. Он о чем-то раздумывал. Аскалон вскочил, забыв про свои раны:
- Отец…
- Сядь, - коротко бросил тот, и юноша покорно опустился на диван. – Ты ничего не знаешь. Все очень сложно. Слишком сложно. – Ангелар провел по лицу рукой, будто хотел стереть с него нерешительность, и встряхнул головой. – Аскалон, ты уже совсем взрослый, и я могу рассказать тебе то, что раньше скрывал. Ты уверен, что в силах выслушать все, что я тебе расскажу? Или, может, отложим до утра?
- Я просто не выдержу до утра.
Ангелар кивнул, но начать никак не решался. Сын решил ему помочь:
- Ты знал эту женщину раньше?
- Аскалон, она моя сестра.
Чего угодно ожидал Наследник, но только не этого.
- Сестра?
- Да, а твоя тетка.
- Но у тебя не было сестры! У тебя был брат.
Ангелар виновато посмотрел на сына:
- Ты был слишком маленьким. А эта тайна не должна выйти за пределы Дворца.
Но Аскалон все не мог поверить:
- Но она совсем молодая! Она тебе в дочери годится!
- Так бывает, Аскалон.
Аскалон развел руками:
- Я не понимаю!
- Ты готов слушать? Может, приказать чаю – история будет долгой.
- Какой тут чай! – отмахнулся Аскалон.
- Хорошо, тогда слушай, - Правитель грустно улыбнулся. – Не помню, чтоб я рассказывал тебе сказки, когда ты был маленьким.
- У меня было много нянек.
- М-да. Но эту сказку, я уверен, ни одна из них тебе не рассказывала. Итак, начну, как полагается. Давным-давно, когда на нашем острове только поселились люди, стали они, естественно, выбирать себе Правителя. Выбрали одного, а он стал тираном, выбрали другого – он превратился в самодура, выбрали третьего – и получили диктатора. И тогда люди решили, что единоличная власть не идет никому на пользу. Но ведь без власти нельзя. Как быть? И тогда собрался Совет Старейших и постановил поделить власть. Решили, пусть у Города будет не один, а два Правителя. Им и управлять будет сподручнее: посоветуются при спорных вопросах, помогут друг другу в тяжелой ситуации, смогут заменить один другого в случае болезни; и Город может не опасаться, что у власти окажется тиран. В общем, решили, что лучше ничего не придумают. Спросили совета у Мертвых (тогда это было в порядке вещей – Мертвые гораздо активнее принимали участие в жизни Города), те одобрили такое решение. Потом выбрали двух Правителей – отца и сына из самой благочестивой и порядочной семьи, решили, что близкие люди и поймут друг друга лучше, и распрей между ними не будет, раз делить им будет нечего – владеют-то Городом поровну. Вот. А Мертвые в знак своего полного одобрения нового порядка сделали Правителям чудесный подарок – монету, поделенную на две равные части.
- Монету? Почему монету? – совсем как ребенок, спросил Аскалон, слушавший раскрыв рот.
- Монета – это деньги, деньги – это власть. Во-первых, символ власти. Во-вторых, монета имеет две стороны: одна – добро, другая – зло. Правда, понять, где добро, где зло, невозможно. Прямо как в жизни. И кроме того, обе стороны неразрывно связаны: без добра нет зла, без зла не бывает добра. Их нельзя разделить – где одна сторона, там и другая. Ну, и в-третьих, монета была, как ты помнишь, разделена пополам. Это означало, что каждый из Правителей – это лишь часть целого, и один без другого ничего не стоит, как половина монеты. Но ты же понимаешь, что Мертвые не стали бы дарить простую монету, какой бы ценной она не была. Конечно, это была не обычная монета. Это был оберег. Человек, повесивший на шею половинку монеты, становился неуязвимым. Конечно, он мог заболеть, состариться, свалиться случайно со скалы или утонуть, но другой человек не мог причинить ему вред. Никоим образом.
- Может, хоть теперь покажешь мне эту таинственную вещицу. Я ведь никогда ее не видел.
Ангелар расстегнул ворот рубахи и достал висящую на тонкой золотой цепочке половинку монеты.
- Только учти, с шеи я ее никогда не снимаю. Никогда.
Аскалон с трепетом взял в руки реликвию и стал внимательно ее разглядывать:
- Так вот что дает тебе неуязвимость. Но почему ты скрываешь ее? Ты же получил ее честно, носишь по праву, как законный Правитель, - Наследник поднял глаза на отца.
