Гай Гульотта - Кокаиновые короли
Норманс—Кей превратился в осиное гнездо наркобизнеса, и оно зловеще разрасталось по мере роста кокаинооборота. Сначала все тут носило налет неформальности: ватага парней в обрезанных джинсах веселится и делает деньги. Что–то в атмосфере на острове напоминало о молодежной контркультуре шестидесятых годов. Двери ледеровской виллы были открыты для всех, во всех комнатах через динамики извергались песни «Битлз», «Роллинг стоунз» и Джоан Баэз. Дикие оргии помогали людям расслабиться после напряженных контрабандных полетов.
И все тут нюхали кокаин, даже Карлос Ледер в конце концов стал прикладываться к своим безграничным запасам. В небольших дозах кокаин стимулирует деятельность центральной нервной системы, вызывает оживление, эйфорию, ощущение благополучия и силы. Злоупотребление наркотиком со временем вызывает паранойю. На острове шел воистину уникальный лабораторный эксперимент: впервые большая группа людей получила неограниченный доступ к чистейшему кокаину. Оставалось ждать результатов.
И они не замедлили сказаться. Нашпигованный оружием остров стал пристанищем агрессивных, нервных людей. Оружие доставляли из Южной Флориды. Яковач носил военную форму и был вооружен. Ледер предпочитал автоматический хромированный пистолет 45–го калибра.
Благодаря наркотику мания величия у Ледера достигла воистину космических масштабов. Он вел себя по–королевски надменно, окружающих презирал. Его все больше снедала жажда власти, все больше восхищало все немецкое и — особенно — Гитлер. Ледер проштудировал книгу под названием «Учитесь выступать перед публикой» и намеревался выйти в Колумбии на политическую арену. Ледер достиг почти всего, о чем мечтал в данберской тюрьме.
Яковача и других соратников Ледера тревожила его непредсказуемость и бесконтрольность. В частности Яковач не одобрял Ледера за то, что тот выдворил с острова всех жителей. Это могло поставить все дело под угрозу. Радиожурналист Уолтер Кронкайт не преминул оповестить страну об их самоуправстве.
«Ледер короля из себя строит», — думал Яковач.
16 августа 1978 года на остров прибыл невиданный дотоле груз. Турбовинтовой двухмоторный самолет был набит битком. В шестнадцати чемоданах лежало 314 кокаиновых шаров. Прибыл и владелец самолета — двадцатидевятилетний Хорхе Очоа.
После разгрузки Ледер сам проверил качество — хотел выбрать самый чистый кокаин во всей партии и взять оттуда свою долю. Определил чистоту — от 88 до 94 процентов. «Этот груз стоил больше пятнадцати миллионов», — вспоминал позже Стефан Яковач. А в это время агенты УБН вылавливали на улицах Майами мелких торгашей с одной унцией наркотика под полой.
Люди Ледера перегрузили кокаин на «Сессну-206», рабочую лошадку мировой контрабанды, и отправили в Штаты. Очоа заночевал на Норманс—Кей.
Навещали Ледера и другие кокаиновые короли. Дружок Очоа, собрат–контрабандист Пабло Эскобар, тоже приезжал на остров. Однажды Яковач возил Эскобара и Очоа с женами открывать счета в багамских банках. Колумбийцы по–английски не говорили, поэтому Яковач переводил. Они хотели, чтобы Ледер помещал причитающиеся им суммы в багамские банки, а затем их телеграфом переводили бы в Панаму.
Такое доверие друг к другу в денежных вопросах послужило укреплению деловых связей внутри этой троицы, которой суждено было заправлять кокаиновым бизнесом все ближайшие, благодатные годы.
Карлос Ледер процветал, а Джордж Джанг смотрел с обочины вслед. Его захлестывала обида. Ледер превращался в живую легенду, а он, Джанг, снова промышлял по мелочи — по пять–десять кило. И сходил с ума от зависти.
Весной 1978 года Джанг снова приехал в Нассау и потребовал у Ледера встречи. Ледер на сей раз явился в сопровождении двух немцев–телохранителей, стоявших за его спиной на протяжении всей беседы. Джанг почувствовал, что говорит уже не с другом, а с мини–диктатором. Джанг напомнил, что стоял у истоков дела; рискуя жизнью, добывал деньги на покупку самолетов и аренду Норманс—Кей. Теперь же зарабатывает жалких 500 тысяч в год, а Ледер купается в миллионах.
— Тебе это так не пройдет! — предупредил Джанг.
Ледер и бровью не повел.
— Разговор окончен, — сказал он Джангу.
Джанг уехал. А в Бостоне обратился к уголовникам, с которыми сошелся еще в данберской тюрьме. Он вознамерился убить Ледера, причем затеял это всерьез, даже аванс выложил — 125 тысяч. Но потом приятель–контрабандист его отговорил. Если убрать Ледера, возникнет куча сложностей с колумбийскими поставщиками. Ледер достиг статуса неприкосновенности. Джанг расторг уговор с уголовниками. Аванс возвращению не подлежал.
Вскоре, подобно Джангу, выбросили на улицу и Стефана Яковача. Ледер стал чересчур требователен, придирчив, предъявлял своим людям несусветные обвинения.
— Главарь тут — я, — сказал он Яковачу. — Заруби себе на носу. Живи по моим законам или катись на все четыре стороны.
И Яковач предпочел выкатиться.
4 КОРОЛЬ КОКАИНОВОГО ИЗВОЗА
Карлос Ледер остро нуждался в летчиках, и потому его путь неизбежно вел к Эду Уорду — одному из немногих старожилов, оставшихся на острове. Летчик и контрабандист–марихуанщик, он обнаружил Норманс—Кей за два года до Ледера и полюбил его по тем же причинам: за отдаленность, за отсутствие полиции, за удобное местоположение на полпути между Колумбией и Соединенными Штатами. Короче — отличная перевалочная база.
Ледер и Уорд ничего общего не имели, разве что жили теперь на одном острове. Начинал Уорд моряком, а семидесятые годы провел во Флориде, в Джексонвилле, — спокойно и размеренно, как типичный представитель среднего класса. Занимался продажей мебели фирмы «Сиерс», был страховым агентом, жил безбедно, но не богато. Однако после развода понял, что алименты на жену и троих детей оставляют его практически без средств. И Уорд вместе с дальними родственниками и бывшим колле–гой занялся контрабандой. Люди подобрались семейные, консервативного склада, всем было за тридцать, и вели они себя, словно не марихуану в страну ввозили, а просто поменяли одну достойную работу на другую. На покупку самолета, двухмоторного двадцатилетнего старичка «Бичкрафта», Уорд занял тридцать тысяч у матери.
Уордовская команда перевозила за рейс более 500 килограммов наркотика из Колумбии во Флориду и Джорджию и выручала больше ста долларов за килограмм. Прежде им такие деньги и не снились. Каждый для отвода глаз открыл свое дело, сообща купили в Джексонвилле портовый бассейн с причалами и оборудованием, а также участок в Северной Каролине. Уорд купил себе дом в шикарном пригороде Джексонвилла и зажил на широкую ногу.
Полиция пристально наблюдала за подозрительным ростом благосостояния честной компании. Вскоре федеральные агенты установили слежку за домом Уорда и тщательно проверяли мусор, который хозяева выбрасывали на помойку. К тому времени Уорд снова женился. Эмили — иначе Милашке — был 31 год, и служила она зубным техником. Милашка тоже участвовала в контрабандных операциях: считала деньги, складывала их в пачки и придумывала, как обеспечить безопасный полет.
Впервые Эд Уорд повстречался с Карлосом Ледером на Норманс—Кей в конце 1977 года. Увидев, как дорогостоящий самолет Ледера день за днем стоит на приколе, Эд сразу смекнул, что хозяин — контрабандист. Законопослушный владелец пользовался бы такой машиной почаще. Чтобы Ледер не принял его за агента УБН, Уорд отправился к нему в дом и попросил о разговоре наедине. Они вышли на прогулку. Уорд выложил все без утайки. Сказал, что сам он — контрабандист, и Ледер, вероятно, тоже. Так вот он, Уорд, обещает Ледеру не мешать. Ледер промолчал. И какое–то время обе группы сосуществовали на острове вполне мирно.
А через несколько месяцев Ледер предложил Уорду заняться перевозкой кокаина. Уорд ответил не сразу. В кокаиновом бизнесе нравы куда грубее. Недаром у наркодельцов существует поговорка: «Марихуану продаешь — руку каждому пожмешь; кокаин загонять — под мушкой стоять». К тому же сроки за кокаин давали куда длиннее. Но, с другой стороны, от кокаина и доход больше. Да и на борту с ним не такая морока — места меньше занимает. А то загрузишь салон марихуаной — летчику и люка не открыть, если случится прыгать. Эд Уорд отличался практичностью. Он видел, что Карлос Ледер начинал весьма скромно, а теперь у него самолеты новейших марок. Уорд вдруг ощутил, сколь скудно вознаградила его жизнь за многолетние старания. Захотелось больших денег и хороших самолетов. Чтобы все — как у Ледера.
Теперь Эд Уорд должен был передать предложение Ледера компаньонам. 6 сентября 1978 года он свел восемь своих людей с Ледером на Норманс—Кей и там же, на месте, объяснил им суть ледеровского предложения. Особого энтузиазма никто не проявил. Кокаинщики нам не чета, слишком круто берут! Свои опасения они высказали Ледеру напрямик:
