Алексей Солоницын - Где-то рядом — остров Аэлмо
«Терпение, терпение, — говорил себе Вельер и ненавидел это слово. — Какой ты ловкий политикан, Отэ, даже перед лицом великих открытий ты остался тем же честолюбцем!»
— Слушаем Вельера, — сказал Коман.
Вельер посмотрел на Комана, потом выше — на желтую птицу Ану. Пусть думают, что хотят, но он не может смотреть на их лица. А птица хороша, какие у нее мощные крылья! И зачем понадобилась в зале остальная чепуха? Пусть была бы только Ану, ее глаза вобрали силу, гордость, боль. Смотрите в эти глаза, смотрите…
— Уважаемые Ведущие! — сказал Вельер. — Ученые Аэлмо выполнят свой долг. Иначе и быть не может. Мы действительно сильны — у нас есть Центр, у нас есть Щит. Я с гордостью сообщаю вам, что мощность Луча мы увеличили в сорок раз. Мы сможем защитить Аэлмо, Но вот вопрос: разве у нас есть основания считать, что пришельцы — наши враги? Не столкнулись ли мы всего-навсего с научной загадкой? Уважаемый Отэ сообщил здесь, что незнакомцы атаковали нас, чтобы осмотреться, понять, куда они прилетели, а потом нанести сокрушительный удар. Но ведь это можно было сделать самым простым путем — вступив с нами в непосредственный контакт… Когда двое на улице хотят подраться, они сначала говорят друг другу какие-то слова… Или хотя бы посмотрят друг на друга… Почему нельзя предположить, что ураган не связан с прилетом незнакомцев? Разве он не обрушивался на Аэлмо раньше? Почему нельзя предположить, что их внезапней отлет — следствие атмосферных явлений, не позволяющих им находиться у нас? Контакт с пришельцами даст нам знание. А знание еще никогда никому не вредило. Это — главное! Прежде всего — знание…
По залу прошел шум, Вельер подождал, пока наступит тишина.
— Повторяю: я сомневаюсь, что последний ураган связан с прилетом незнакомцев. Если бы они хотели устрашить нас, тетлеб зафиксировал бы их оружие, оно специально было бы продемонстрировано. Но мы наблюдали обычный ураган…
Новая волна шума прокатилась по залу.
— Я заканчиваю. Считаю, что мы должны всеми доступными для нас средствами установить контакт с незнакомцами. Тетлеб может сделать это! Только знание победит неизвестность.
Вельер сел, сразу несколько Ведущих попросили слова.
— …Надеяться на контакт — значит подвергать себя смертельной опасности, — услышал Вельер. — Кто может дать гарантию, что они идут к нам с добрыми намерениями?
Другой голос:
— …Опасность! Ураган связан с прилетом незнакомцев!
— …Оборона! Речь Вельера говорит о его трусости!
И еще один голос:
— …Научные дискуссии сейчас неуместны. Наш народ должен быть готов к борьбе!
Возгласы:
— Правильно!
Когда свою точку зрения высказали и другие Ведущие, Коман сказал:
— Надеюсь, мы убедили вас, Вельер? Не так ли?
— Должен огорчить уважаемых Ведущих, — ответил Вельер. — Не убедили. Я еще раз призываю задуматься над явлением, с которым мы столкнулись. Да, мы должны быть готовы к борьбе. Но прежде всего мы должны быть готовы к взаимопониманию. Понять друг друга и только потом, если возникнет опасность, — сражаться.
— Вы действительно нас огорчили — Властный голос Комана звенел. — Сейчас мы приступим к выборам Комитета. Вы свободны, Вельер. Вы тоже, Отэ.
В наступившей тишине слышны были шаги Вельера и Отэ.
— Сегодня твоя наивность достигла предела, — иронически сказал Отэ за дверями зала, — поздравляю. Послушай на досуге мою пластинку — сегодня ее принесут тебе. Пригодится на будущее.
— И я поздравляю тебя, — сказал Вельер. — Ты выбрал самую грязную лужу и блестяще угодил в нее.
— Тебе не стоило бы так говорить с будущим руководителем Центра. Я ведь могу не допустить тебя даже к пульту.
— Допустишь. Тебе понадобятся мои руки, мой мозг, потому что ты хочешь жить… Бери власть, занимай место под желтой птицей! Но не забывай: гибель ждет всю планету, если ты первый откроешь огонь! Я думаю, в их силе ты не сомневаешься!
Вельера и Отэ пригласили в зал заседаний. Коман объявил:
— В Комитет вошли достойнейшие. Руководителем Центра назначен Отэ.
Находка Топпи
Ранним утром, когда город еще спал, Топпи, дорожный мастер, шагал ло улице. Ему надо было устранить неисправность на одном из поворотов движущейся дороги, и поэтому Топли вышел спозаранок.
Зевая, Топпи вспоминал вчерашний вечер. Такой веселый и приятный он получился, а все потому, что у толстяка Колэ замечательный голос, одно удовольствие слушать, как он поет.
— Как жаль, что я не умею петь, — рассуждал Топпи вслух, такая у него выработалась привычка к старости. — Тогда бы я мог петь и за работой, и все…
Он оборвал себя на полуслове, увидев распахнутую дверь Пункта Информации. Топпи привык к тому, что массивная дверь всегда была закрыта…
— Безобразие, — сказал Топпи и уже хотел уйти, как увидел, что в глубине ярко освещенного коридора распахнута еще одна дверь, ведущая в Главный Зал.
Любопытство взяло верх, и Топпи двинулся вперед.
Из Главного Зала ему моментально захотелось выбежать вон, но ноги не слушались. Он хотел крикнуть, но рот не открывался, а язык не ворочался.
Громадное стальное чудовище смотрело на Толпи черными глазами.
Так прошло несколько минут. Топпи не двигался, не двигалось и чудовище. Топпи сделал шаг назад, не отрывая взгляда от черных глаз. Чудовище по-прежнему не двигалось, и тогда Топпи побежал.
Он несся по пустынным улицам и остановился только тогда, когда кончились силы.
Топпи осмотрелся — он оказался в противоположной части города, у парка Тишины. Он вдруг понял, к кому сейчас надо идти, вернее, не идти, а бежать. Но бежать он не мог, даже идти было невероятно трудно.
Через полчаса он был у дома Велъера. Топпи нажал на звонок, потом еще и еще.
Вышел Вельер, заспанный и недовольный.
— Я Топпи, дорожный мастер… Я видел нечто ужасное, Вельер. В Пункте Информации…
— Что вы видели? — Вельер пригласил Топпи войти в дом.
— Не знаю, как и сказать… Надо срочно ехать, иначе оно все разгромит!
Они вошли в дом, Топпи немного успокоился и тогда рассказал о том, что видел в Пункте Информации.
Вельер бросился в кабинет, взял фиксатор и небольшой конусный генератор луча.
— Куда ты? — спросила Вэлла, жена.
— Один из них здесь, — ответил Вельер.
— Я с тобой, — Вэлла вышла из комнаты.
Дороги вот-вот должны были двинуться, но они не стали ждать начала движения.
— Топпи, — сказал Вельер, — идите за Дэном и Плобри. — Вы знаете, где они живут? Отлично! Пусть они захватят шифровальщики. Запомните: шифровальщики.
Топпи заковылял по улице.
…Вельер поднял генератор. Вэлла стояла сзади, у двери. Она включила фиксатор и импульсные приборы.
— Дай сигнал связи, — сказал Вельер. Он смотрел на пришельца с любопытством ученого, который меньше всего думает об опасности.
Импульсы ударились о распахнутый панцирь Третьего. Робот не ответил.
— Еще, — сказал Вельер. Третий не шелохнулся.
— Увеличь частоту… Так… Ну-ка, послушаем фиксатор. «Как он ужасен», — повторил аппарат мысль Вэллы. Потом мысль Вельера: «Да, он похож на разрушителя».
Дальше была тишина.
— Он мертв, — сказал Вельер и сделал шаг к Третьему, но Вэлла остановила мужа.
— Подожди. Проверим еще раз.
Опять робот не издал ни звука. Сквозь окна, находившиеся под самым потолком, наискось падали потоки света. Робот попал в один из них, и было совсем непохоже, что он неживой. Панцирь сверкал, распахнутая грудь обнажала красные, синие, желтые провода, причудливое соединение приборов легко было принять за внутренности живого огранизма.
В зал вбежали Плобри и Дэн, помощники Вельера.
— Каков? — спросил Вельер. — Мертв, но не падает.
Дэн запустил шифровальщик. К Третьему полетели сигналы, призывающие откликнуться. Дэн менял комбинации — первая, десятая, двадцатая…
Вельер подошел к роботу и взял его металлическую руку. Робот был вдвое выше Вельера, втрое массивней. Он не ответил на прикосновение Вельера.
Призраки
Лин потянул рычаг на себя, и разведчик замер.
— Превосходно, Лин, — сказал Вагин.
Экран показал одну улицу, вторую, третью — везде были люди! Они сидели на скамейках, выглядывали из окон, шли по улицам, стояли у перекрестков…
— Ядро в зените, — передал Стил из отсека высадки. — В прошлый раз они, наверное, спали.
— А сейчас? Почему они застыли?
— Похоже, они теперь спят стоя, — сказал Лин.
— Начинайте высадку, — отдал приказ Вагин. Седьмой и Девятый покинули разведчик, за ними выбрался Стил.
Первую остановку они сделали у конца лестницы, где сидел островитянин. Его руки лежали на коленях, взгляд был неподвижен.
— Седьмой, данные, — сказал Стил.
