Гай Гульотта - Кокаиновые короли
Дальше по коридору, съежившись на полу своего кабинета, лежал судья Умберто Мурсия Баллен. С каждой минутой страх сжимал его сердце все сильнее. Когда во Дворец ворвались партизаны, он решил, что они постреляют в воздух, размалюют стены, побьют стекла да и уберутся восвояси. Потом подоспели солдаты, и Мурсия ждал, что вот–вот начнутся переговоры. Но вместо мирных переговоров во Дворце то и дело свистели пули. Несколько лет назад Мурсия потерял ногу, а в первые минуты осады шальная пуля угодила ему в протез. Теперь он вовсе не мог передвигаться. Впрочем, пока это и не нужно. Лучше сидеть тут, носа не высовывать и никому не напоминать, кто он такой и как зарабатывает себе на жизнь.
В семь часов вечера начались пожары. После осады некоторые члены колумбийского правительства и официальные лица из американского посольства будут утверждать, что поджигали Дворец партизаны — с целью сжечь все протоколы о выдаче преступников. Правительственная оппозиция заявит, что пожар устроили сами полицейские, желая уничтожить документы о деятельности батальона смерти и о прочих неблаговидных делах службы безопасности.
Хотя огонь и в самом деле поглотил все архивы, обвинения той и другой стороны в поджоге звучат не очень правдоподобно. Помещения Дворца разделялись деревянными перегородками — достаточно искры, не говоря о сотнях людей с ручными гранатами и трассирующими пулями, которые девять часов кряду ведут непрерывную перестрелку. Пожар был неизбежен.
Дым в конце концов выкурил судью Мурсию из его убежища. Охваченный ужасом, он, задыхаясь, прополз по коридору четвертого этажа до лестницы и сдался на милость партизан. Его запихнули в туалетную комнату, где уже копошились на полу шестьдесят заложников. Мурсия окончательно уверился, что смерть недалека.
Около полудня следующего дня началось решительное наступление. К тому времени в туалетную набились все: и заложники, и партизаны — полуживые и мертвые. Отчаявшись, партизаны велели заложникам встать и пинками и тычками погнали к дверям. Мурсии помогли подняться, и, поддерживаемый под руки, он доковылял до двери. Там заложников встретили взрывы гранат. Оглушенный, окровавленный судья Мурсия снова упал. Почти все, кто шел с ним, были мертвы. Партизаны спустили трупы, а заодно и Мурсию, с лестницы. И ушли. Подождав немного, Мурсия спрятался в подвале. Он знал, что в вестибюле стоит армейский танк. С огромным трудом он преодолел один пролет и увидел солдат. Собрав последние силы, судья выпрямился и, подняв руки вверх, закричал:
— Не стреляйте!
Во Дворце правосудия погибло не менее девяноста пяти человек. Среди них — Главный судья Рейес с двумя телохранителями и партизанский командир Луис Отеро. Алфонсо Патиньо и остальные члены Конституционной палаты были убиты все до единого — вероятно, в числе первых. Погибли одиннадцать членов Верховного суда. И, по–видимому, все партизаны. Кроме того в перестрелке погибли одиннадцать солдат и полицейских и еще тридцать два человека: помощники судей, секретарши, адвокаты и случайные посетители.
Дни Бетанкура на президентском посту были сочтены. Этого ужаса страна ему никогда не простит. Когда–то он своей крутой хваткой завоевал почет и любовь, теперь его упрекали за жестокость. Почему правительство даже не попыталось начать переговоры? Оставшиеся в живых судьи, а среди них и Умберто Мурсия, осудили правительство за паралич ума и воли.
Министр юстиции Парехо Гонсалес высказал предположение, что захват Дворца — дело рук картеля. Но кроме него ни один член правительства не заявил этого во всеуслышание. Поначалу колумбийцы решили, что идею о причастности картеля подкинуло само правительство, чтобы отвлечь общественное мнение от собственной несостоятельности. Но позже люди определенно уверились, что без картеля тут не обошлось. А через год любой колумбиец на ответственном государственном посту будет утверждать, что наркоторговцы оплатили и благословили захват Дворца правосудия, что это была их совместная акция с партизанами «М-19».
Впрочем, такое послесловие Бетанкуру не помогло. 10 ноября он держал речь на скорбной мессе в память погибших судей. А спасшиеся судьи туда демонстративно не пошли — они объявили президенту бойкот.
24 ЗАКАТ БЕТАНКУРА
В феврале 1986 года президенту Белисарио Бетанкуру оставалось до отставки меньше полугода. За последние несколько месяцев доверие граждан к его правительству сильно пошатнулось. Через восемь дней после кровавой сечи во Дворце правосудия в стране случилось новое несчастье. Селевой поток и лава, образовавшиеся в результате мощнейшего извержения вулкана, похоронили город Армеро, который стоял в долине реки Магдалена. Погибло двадцать две тысячи жителей. В Боготе сначала просто не осознали масштабов трагедии, а когда организовали спасательные отряды, было уже поздно. Нещадная критика со всех сторон сыпала соль на гнойные политические раны Бетанкура.
К 1986 году картель вступил в открытый конфликт с правительством и от угроз перешел к методичному уничтожению любого колумбийского ведомства, любой организации, не угодившей наркодельцам или ставшей им поперек дороги. Картель мог безнаказанно убить любого, убийц почти не преследовали. Работа судьи стала смертельно опасна. Судья Фернандо Урибе Рестрепо, сменивший Алфонсо Рейеса Эчандию на посту Главного судьи, через четыре месяца — в марте — подал в отставку: картель угрожал ему расправой. По этой же причине уйдет в отставку в январе 1987 года и следующий Главный судья — Немесио Камачо Родригес. 31 июля 1986 года убийцы на мотоциклах покончили с судьей Эрнандо Бакеро Бордой — последним из старой гвардии, которая боролась за соглашение о выдаче преступников не на жизнь, а на смерть.
В середине года один из бывших судей так обрисовал печальное положение в колумбийском судопроизводстве: «Год назад о месте судьи мечтал каждый юрист, а теперь все прячутся — лишь бы ему не предложили место».
Картелю удалось скомпрометировать всех: суд, политические партии, конгресс и полицию.
Несмотря на это, Америке продолжали выдавать преступников, и министр юстиции Парехо Гонсалес продолжал неумолимо преследовать контрабандистов при полной поддержке Бетанкура. К концу 1986 года число выданных преступников достигло тринадцати, всех — кроме одного — США затребовали за махинации с наркотиками.
А главарям по–прежнему удавалось уйти. Пабло Эскобар и Гонсало Родригес Гача довольно часто наведывались в Медельин. Карлос Ледер тоже появлялся то здесь, то там, но, в основном, скрывался в джунглях. Хорхе Очоа сидел за решеткой в Испании, однако его сеть сохранилась и действовала безупречно — братья Очоа стояли у руля.
Картельщики были неуловимы, хотя присутствие их ощущалось постоянно. И больше всего они желали отменить соглашение о выдаче преступников. Правительство же упрямилось и на уступки не шло. В 1986 году по стране прокатилась волна страшных убийств. И все так или иначе были связаны с пресловутым соглашением. Захват Дворца правосудия оказался лишь увертюрой к большой многоактной опере.
Начался год с вендетты в Медельине. По слухам, дело было так: огромный груз, принадлежавший семейству Очоа, попал в Америке в руки полиции. А картельщики по какой–то причине отказались выплачивать страховку мелким пайщикам. Рассвирепевшие пайщики попытались бороться с картелем его же оружием: похищали людей и держали — пока должники не вернут деньги. А если те отказывались платить, заложников убивали. Самыми крупными жертвами среди членов картеля стали Родриго Пардо и Пабло Корреа Арройаве, оба — зятья Хорхе Очоа. Первый был похищен, а второй убит прямо на улице.
Насилие давно уже стало для медельинцев частью их повседневной жизни, но теперь город буквально превзошел сам себя. В 1985 году здесь было зарегистрировано 1698 убийств — самый высокий показатель на душу населения для государства, где в целом за тот же год произошло 11 000 убийств — тоже гораздо больше, чем в любой другой стране, не охваченной гражданской войной. (В США, где жителей в десять раз больше, чем в Колумбии, произошло в 1986 году лишь 16 000 убийств.)
Но 1986 год затмил в Медельине и эти достижения. Основной причиной смерти мужчин в возрасте от 15 до 40 лет стало убийство. Из 1155 случаев, зарегистрированных в городе за первые полгода, 80,4% убийств совершено огнестрельным оружием. К концу года Медельин побьет все рекорды: 3500 убийств! По десять каждый день!
Правоохранительные силы города были парализованы. В Боготе шутили, что на «двадцать тысяч нераскрытых убийств в Медельине открыто лишь двадцать дел по обвинению в убийстве».
В Испании тем временем шел неспешный суд над Хорхе Очоа — даже не шел, а полз по лабиринту законов, за которыми большинству колумбийцев было просто не уследить. Как и ожидалось, постановление Национального суда в пользу выдачи Очоа Соединенным Штатам не поставило в деле точку. Защитники подали ответное прошение, обвинив прокурора в неконституционных действиях.
