Kniga-Online.club
» » » » Николай Омельченко - В ожидании солнца (сборник повестей)

Николай Омельченко - В ожидании солнца (сборник повестей)

Читать бесплатно Николай Омельченко - В ожидании солнца (сборник повестей). Жанр: Великолепные истории издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

— С прибытием, Александр Николаевич, — наконец отняв руку и обнажив в улыбке редкие зубы, сказал Коберский.

— Спасибо, Аникей Владимирович.

В вестибюле их встретил директор картины Борис Семенович Скляр. Он видел из окна своего номера, как подъехала машина, неторопливо и легко сошел по лестнице вниз, сунул Мережко сухую цепкую руку, второй рукой пожал локоть и хорошо поставленным баритоном произнес:

— Ждали. Рады. С прибытием.

Борису Семеновичу уже перевалило за шестьдесят, но выглядел он лет на пятнадцать моложе, был высок, моложав лицом, волосы, в которых, несмотря на возраст, едва-едва пробивалась седина, коротко острижены. В его манере держаться сквозила легкая развязность, которая позволяла в зависимости от обстоятельств то фамильярничать, вплоть до обращения к малознакомому на «ты» и похлопывания по плечу, то мгновенно, когда это требовалось, демонстрировать собеседнику превосходство над ним.

Борис Семенович вежливым жестом пригласил Мережко к окошку администратора, которая, уже догадавшись, кто приехал, поспешно протянула бланк и деловито уточнила:

— «Люкс», Борис Семенович?

— Все равно, лишь бы отдельный, — сказал Мережко, вынимая паспорт и фломастер.

— «Люкс», — кивнул администратору Скляр.

«Люкс», хоть и не совсем соответствовал столь громкому названию, — узкий, темноватый, с запахом дезинфекции и сырости, — все же оказался приличным номером, как говорится, со всеми удобствами.

Завтракали вчетвером в ресторане. В зале пахло вареной бараниной. Здесь за группой были закреплены три столика. Сели за крайний, у окна. Официантка сменила на нем скатерть, поставила чуть привядшие тюльпаны в пластмассовом стаканчике.

— Что будем есть? — Скляр подвинул к Мережко меню.

— Что все, то и я, — ответил Александр. — Вообще-то, я предпочитаю есть то, что принято в данной стране или крае.

— Мне все равно, — пожал плечами Коберский.

— Значит, пельмени из баранины всем, — заказал Скляр официантке.

— А пить? — спросила девушка.

— Пить? Что будем пить? Я, например, всегда одно и то же — чай и кефир, — ответил Скляр.

— Все равно, — буркнул Коберский.

— Чай зеленый, — полуобернулся Жолуд к Мережко.

— Зеленый? Великолепно! — согласился Александр.

— В нем много танина, — пояснил Жолуд, довольный тем, что его выбор пришелся по вкусу писателю.

— Пожалуйста, два больших чайника и обязательно пиалы, — улыбнулся официантке Мережко.

Та мило улыбнулась в ответ:

— Обязательно.

Когда она ушла, наступило молчание, хотя и Коберский, и Скляр, да, пожалуй, и Мережко были готовы к серьезному, не очень приятному разговору по поводу снимаемой картины и терпеливо ждали его, но никто не решался заговорить первым.

— Ты на студию перед отъездом заходил? — спросил Коберский у Александра, и никто не понял, спросил он это для того, чтобы просто нарушить молчание или чтобы начать важный разговор издалека.

— Заходил, — кивнул Мережко.

— Что там новенького?

— Все то же. — Мережко усмехнулся. — Толчея в коридорах, треп, споры, похожие на ссоры. Агаджанов кричит на всех углах, что лишь он гениален, а все остальные компиляторы, лакировщики и бездари. Молодые считают, что только они начинают подлинно новое кино, а три четверти века жизни кинематографа ничего не стоят, что Эйзенштейн и Довженко — люди одной картины и т. д. и т. п.

— Так всегда было в мире искусства, так, наверное, будет и впредь, — вяло, кривясь, как и всегда, когда ему что-нибудь не нравилось, заговорил Коберский. — По этому поводу давно бытует актерская притча: на первом курсе студент — гениальный мастер, на втором — талантливый, на третьем — хороший, а когда придет в театр — начинающий.

— Во все века молодые считали себя гениями. Это у них, по-моему, от телесного здоровья и беспредельно легкомысленной веры в свои силы, — с иронической улыбкой произнес Скляр. И уже со вздохом добавил. — Молодежь всегда права, если даже ошибается, старики всегда ошибаются, если даже правы.

— Да! — с веселой злобой согласился Коберский. — Еще Марк Твен печально изрек, что лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей.

— Старой райской птицей ты еще будешь, — с фамильярной льстивостью заключил Скляр.

— А щенком уже нет, — со смехом добавил Мережко.

— А я им и не был! — вспылил Коберский. — В наше время мы после ВГИКа — ассистентами и помрежами. А сейчас, едва скомпилировал из отходов разных модерных киношек дипломную короткометражку, — сразу на тарелочке подают полнометражный.

— «В наше время», «вкалывали помрежами»… — сокрушенно покачал головой Скляр. — Тебе ли на судьбу обижаться? Ты говоришь так, словно у тебя все в прошлом, словно ты уже старик. В свои тридцать лет ты смял полдюжины картин, которые принял зритель и о которых спорили критики.

— А-а-а, — отмахнулся Коберский. — Для молодых щенков я уже старик, снимающий, как с гордостью провозгласил однажды с высокой трибуны директор нашей студии, «фильмы хорошего среднего уровня».

Мережко вдруг расхохотался:

— Так и сказал, на полном серьезе?

— На полном, — кивнул Коберский, и сам рассмеялся.

Смеялись и остальные. Смеялись скорее всего не над словами директора киностудии — они уже давно в кругу киношников стали нарицательными и вряд ли вызвали бы смех. Только Мережко слышал их впервые, а когда он смеялся, заражал и других, все невольно покатывались от хохота вместе с ним, если даже острота была изрядно заезженной.

После завтрака Коберский и Мережко поднялись в номер к режиссеру. Перед их приходом здесь уже успела побывать уборщица: кровать была застелена, в запотевшем графине свежая вода, чайник и пиалы аккуратно сложены на столике, ворса ковров на полу ершилась от недавно утюжившего их пылесоса. Все остальное здесь находилось в величайшем беспорядке: на двух холодильниках, в которых хранилась пленка, навалом лежали газеты и журналы, крохотный письменный стол бугрился от рукописных листов бумаги, потертых сценариев, страничек со схемами съемок. И по всему этому было разбросано великое множество плохо очиненных карандашей, шариковых ручек, сигаретных коробок. На креслах, подоконнике, тумбочках валялись альбомы, географические карты, словари, справочники. В этом великом хаосе мог разобраться один Коберский, и если к чему-то прикасалась услужливая уборщица, режиссер приходил в ярость.

— Присядем, — предложил Коберский.

— Где? — ухмыльнулся Мережко.

— А вот…

Коберский сбросил с кресел на пол альбомы и карты. Сели друг против друга, подвинули кресла к открытому мокрому балкону, закурили.

— Что говорят о картине на студии? — искоса поглядев на Мережко, нетерпеливо спросил Коберский.

— Почему не прислал материал? — не отвечая на вопрос, спросил Мережко.

— Два дня тому назад я послал пятьсот метров, — вздохнул Коберский.

— Но это же не все…

— Больше нет. Ты же видишь, как снимаем…

— Вижу. Но знаю, что вы сняли больше. По отчету — больше.

— Так что все же говорят там? — уже без запальчивого любопытства, а скорее с ленью уставшего человека повторил Коберский. — Что болтают? Только честно, не надо меня успокаивать.

— Тебя волнует коридорная болтовня?

— Это барометр… Без причины материал вызывать не станут.

Мережко помолчал, размышляя, стоит ли говорить режиссеру правду. Ведь все равно то, что болтают о картине недоброжелатели Коберского, по мнению Александра, слишком далеко от истины, хотя и есть в этих разговорах доля правды. С самого начала работа над фильмом сложилась неудачно. Актриса, утвержденная на главную роль, не «потянула», и поэтому, еще до экспедиции в Ашхабад, почти все павильонные съемки пришлось повторить. Это лихорадило группу, вызывало много кривотолков на студии, даже люди, всегда верившие в режиссера, или смущенно отмалчивались, когда речь заходила о картине, или сочувственно пожимали плечами: все, мол, в искусстве возможно, даже гении не застрахованы от неудач, а Коберский еще не гений.

— Молчишь? — словно издалека донесся до Мережко голос режиссера.

И Мережко, всегда сдержанный, уравновешенный, вдруг выпалил сердито:

— Говорят, что ты с фильмом зашился!

— А-а-а, говорят… — болезненно поморщился Коберский и стал глядеть в открытую дверь балкона: там снова шел дождь.

Мережко тут же пожалел о сказанном. Скрывать, конечно, ничего не следовало, тем более, что Коберский, спрашивая, другого ответа и не ждал: он прекрасно знал студию. Но сказать все же надо было как-то по-иному…

— Что ж, все правильно. — Коберский с силой провел ладонью по лицу, как бы пытаясь разгладить болезненно проступившие морщины, и повторил. — Все правильно, все закономерно. Судьба режиссера всегда напоминает мне судьбу футболиста. Пока тот забивает виртуозные голы, его носят на руках, стал «мазать» — болельщики орут: «С поля!»

Перейти на страницу:

Николай Омельченко читать все книги автора по порядку

Николай Омельченко - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


В ожидании солнца (сборник повестей) отзывы

Отзывы читателей о книге В ожидании солнца (сборник повестей), автор: Николай Омельченко. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*