Гай Гульотта - Кокаиновые короли
Под покровительством Норьеги картель вел двойную, с дальним прицелом, игру по восстановлению своего былого могущества. С одной стороны, дельцы запустили огромную лабораторию в Дарьенских джунглях Панамы и намеревались создать по–добные в Никарагуа, а также уточняли с Берри Силом детали перевозки полутора тонн кокаина. Откажется от своих детей Колумбия — их примет Никарагуа. Или Панама. Или кто–нибудь еще. Кокаин — это праздник, который всегда с тобой.
С другой стороны, картель был не прочь помириться с колумбийским правительством в надежде, что старое позабудется и им отпустятся все грехи. Картельщики отправили через посредника длинное, на шести страницах, письмо Белисарио Бетанкуру. Дельцы назвали это выдающееся послание «односторонней декларацией», подчеркивали «честность и откровенность своей позиции» и просили президента «рассмотреть возможность их воссоединения с колумбийским обществом».
В первой части авторы кратко обрисовали историю наркобизнеса в Колумбии. Тут утверждалось, что «наши организации сегодня контролируют от семидесяти до восьмидесяти процентов общего объема кокаина, производимого в стране», и дают около 2 миллиардов «годового дохода». Далее шло заверение, что «организации, которые мы представляем», не несут ни прямой, ни косвенной ответственности за убийство Лары Бонильи. Более того, дельцы открещивались от политики: менять «существующую демократическую и республиканскую систему в Колумбии» не входит в их планы.
Во второй части меморандума правительству предлагалась сделка. Со своей стороны кокаиновые короли обязывались передать государству все тайные аэродромы и лаборатории, распустить картель, пустить свои деньги в оборот в Колумбии, оказать помощь в посадке сельскохозяйственных культур вместо коки и марихуаны и «сотрудничать с правительством в кампаниях по искоренению наркомании и лечению наркоманов в стране». Взамен дельцы хотели, чтобы Бетанкур отменил осадное положение и согласился не выдавать США преступников, нарушавших закон до этого знаменательного письма. Иными словами, картель требовал амнистии. Наркодельцы получали два миллиарда в год и хранили их за пределами страны. Безнаказанное возвращение контрабандистов означало возвращение в колумбийскую экономику невероятной суммы. Стране предлагали колоссальную взятку.
Члены картеля не получили ответа ни от Бетанкура, ни от кого–либо еще и продолжали отсиживаться в Панаме, постепенно теряя свои миллионы. 15 июня 1984 г. в аэропорту Майами таможня перехватила 1,2 метрических тонны кокаина, упакованного в коробки с надписью «Духи». «Духи» находились в холодильных камерах грузового самолета панамской авиакомпании, сдающей самолеты напрокат. Неделей позже панамские агенты конфисковали 6159 барабанов с эфиром в Зоне Канала. Наркодельцы недоумевали — ведь Норьега куплен! Что же происходит?
Картельщики оказались беззащитными в капкане чужой страны, их сопровождали несчастья и громкие скандалы. Становилось очевидно, что картелю придется убраться из Панамы. Ни Эскобар, ни Очоа не чувствовали себя спокойно за пределами Колумбии. Оба знали, что в конечном счете безопасней всего будет дома, где они всегда смогут купить покровительство сильных мира сего и нанять убийц, чтобы держать в страхе врагов.
Но Бетанкур не собирался уступать. На должность министра юстиции вместо Лары Бонильи он назначил другого борца с наркомафией — Энрико Парехо Гонсалеса. Парехо был несгибаем, подобно Ларе Бонилье, но в отличие от покойного министра он мог рассчитывать на поддержку Бетанкура. К концу лета США запросили о выдаче более 60 колумбийских ответчиков по делам о контрабанде наркотиков.
И, наконец, 14 августа Верховный судья Боготы Мануэль Кастро Гил выдвинул предварительное обвинение против 14 подозреваемых в убийстве Лары Бонильи и среди них так называемых «вдохновителей» преступления: Пабло Эскобара, трех братьев Очоа и Гонсало Родригеса Гачи. Эскобара могли арестовать теперь по пяти различным обвинениям: за ним числились два убийства медельинских агентов колумбийской службы безопасности, соучастие в убийстве Лары Бонильи, незаконный ввоз животных для личного зоопарка и — контрабанда наркотиков. По последнему обвинению он подлежал выдаче в США. 19 октября Кастро Гил предъявил Эскобару обвинение в убийстве Лары Бонильи, а братьев Очоа и Родригеса Гачу назвал соучастниками.
Дело против Эскобара было основано в первую очередь на показаниях Хайме Рамиреса. Главари картеля знали, что Рамирес дает против них показания судье Кастро Гилу, более того — им передали его показания дословно. Но Рамирес ничего не боялся. Они винил себя в смерти своего друга Лары Бонильи и поклялся «бороться еще упорней».
И боролся. К середине 1984 г. в отделе у Рамиреса было 1200 человек. Он то и дело наносил удары по кокаиновым лабораториям: после Транкиландии Рамирес и Фелпс убедились, что успех порождает успех. У них появились новые осведомители. За первые семь месяцев 1984 г. полиция захватила 26 метрических тонн кокаина и кокаинового основания и 37 метрических тонн базуко — то есть в одиннадцать раз больше, чем за предыдущие четыре года. На счету полиции было также 84 разрушенные лаборатории, 144 захваченных самолета–извозчика. Но Рамирес был разочарован. Поймать крупных наркодельцов оказалось практически невозможно. Они всегда загодя узнавали о намерениях полиции. Так, однажды люди Рамиреса упустили Карлоса Ледера. Он успел скрыться за четыре дня до рейда.
Ледер представлял для Рамиреса особую ценность. В отличие от Эскобара, Очоа и Родригеса Гачи, которые скрывались в Панаме, Ледер находился в Колумбии. Будучи реалистом, Рамирес понимал, что арестуй он Эскобара или Очоа, они найдут способ выбраться из колумбийской тюрьмы, и удержит их только чудо. С Ледером дело обстояло иначе. Бетанкур подписал приказ о его выдаче Штатам, и Ледер уже не имел права на апелляцию. Если бы Ледера удалось арестовать, его можно было бы спокойно посадить в самолет и отправить в Соединенные Штаты — без всякой бюрократической волокиты.
Рамирес начал подкрадываться к добыче. Послал людей собирать сведения и вербовать осведомителей. И в ноябре напал на след. В ста пятидесяти километрах к юго–востоку от Картахены, в Финка—Чипре, Ледер наладил новую контрабандную базу. Во время налета полиция захватила 230 кг кокаина, но Ледера уже след простыл.
В конце года осведомители Рамиреса выследили Ледера в Колоне, неподалеку от Панамского канала. А всего лишь неделей раньше его видели в Медельине. Вне всякого сомнения, Ледер вновь нашел своих соратников.
И, наконец, в феврале 1985 г. Ледер дал интервью испанскому телевидению в одном из своих убежищ в льянос. Небритый, косматый, одетый в защитные пятнистые брюки и черную безрукавку, он сообщил репортерам, что намерен создать «пятисоттысячную армию для защиты национальной независимости», что проблема выдачи преступников Штатам выросла в проблему национального освобождения, а Лару Бонилью пристрелил сам народ — прежде чем министр успел, при помощи империалистов, отправить многих и многих колумбийцев на суд в США. Ледер считал себя «символом всех борцов с империализмом» и утверждал, что «в этой борьбе цель оправдывает средства».
16 СОКРАЩЕНИЕ ШТАТОВ
Льюис Тамз и Джонни Фелпс выполнили свою главную миссию: соглашение о выдаче преступников было подписано. Они победили. Тамз назвал 1984 год годом «прорыва». Даже более осторожный и скептически настроенный Фелпс в итоге остался доволен Бетанкуром. Чего греха таить — президент и пальцем не пошевелил, пока не пристрелили Лару Бонилью, но, начав борьбу, уже не отступал.
Однако Фелпс понимал, что убийство Лары Бонильи изменило ход кокаиновой войны, поставив на карту самые устои колумбийской жизни. Чтобы арестовать и осудить преступников, стране следовало усовершенствовать законы; чтобы удержать осужденных под замком, надо было усилить систему охраны. Да и противостоять постоянным угрозам со стороны картеля без сильной правоохранительной системы было невозможно. Колумбийскому правосудию предстояло выдержать серьезнейший экзамен.
Жить в Колумбии стало опасно как никогда. Наркодельцы отсиживались в Панаме или скрывались в колумбийских джунглях и сдаваться отнюдь не собирались. В июле они позвонили с угрозами в президентский дворец по личному телефону Бетанкура. Считалось, что этот номер известен лишь ближайшим советникам президента. И Бетанкур, любивший появляться на людях и купаться в лучах собственной славы, теперь ездил в бронированном автомобиле и назначал для деловых встреч самое неожиданное время.
Льюису Тамзу тоже потребовалась усиленная охрана. В первые годы в Колумбии он ездил на бронированном армейском «кадиллаке», а сопровождал его один автомобиль охраны. Тамз носил с собой пистолет.
