Астрид Линдгрен - Мы все из Бюллербю (сборник)
И мы пошли дальше. Случайно я поглядела на сумку Лассе и увидела, что она пустая.
— А где же туфли? — спросила я.
Лассе растерялся. Он сказал, что туфли, наверно, остались на камне. Он вынул их, когда доставал бутерброд.
Мы все вместе вернулись к камню и увидели завёрнутые в газету туфли. Но жерди сапожник уже унёс. Светило солнце, было тепло, и Лассе предложил нам разуться и идти прямо по воде. Мы так и сделали. Вода была не очень холодная, и мы стали играть: камень — это корабль, севший на мель, а мы — пираты, которые хотят снять с этого корабля сокровище, то есть туфли. Но и корабль, и сокровище охраняли другие пираты. Мы бегали вокруг корабля и стреляли в них. Потом Лассе дал команду, и мы полезли на корабль с ножами в зубах. Ножами служили ручки. Когда мы все стояли на камне, Лассе заорал, размахивая туфлями над головой:
— Ура! Добыча наша! Смерть первому, кто осмелится подойти к нам!
Первым к нам подошёл сапожник. Кто же, кроме него, мог подойти к нам в этом месте? Бедный сапожник! Мне стало по-настоящему его жалко, когда он увидел нас и понял, что спасал нас напрасно. Сначала он онемел, а потом как заорёт:
— Убирайтесь отсюда! Убирайтесь, пока я вас не убил!
Мы спрыгнули с камня и зашлёпали по воде к дороге. Там мы подхватили свои чулки с башмаками и бросились наутёк. А туфли Агды так и остались лежать на камне. Сапожник долго кричал нам вслед, что и в Бюллербю достаточно места, где можно шуметь.
Больше мы нигде не задерживались. Только один раз. Боссе показал нам гнездо. Мы по очереди влезали на дерево, чтобы рассмотреть гнездо, в котором лежали четыре голубоватых маленьких яйца. В коллекции у Боссе есть такие яйца. Боссе беспокоился за птиц и за гнездо, поэтому мы были очень осторожны, и это не заняло у нас много времени.
Когда я закончила свой рассказ, мама сказала:
— Вот теперь я понимаю, почему вы приходите из школы так поздно.
А Лассе пошёл к Агде и сказал, что сапожник только что починил её туфли и завтра она их получит. Они хранятся в надёжном месте. Пусть не беспокоится, за ночь они никуда не денутся. Они лежат на обломках корабля. Их охраняют пираты. И злющий сапожник.
Как мы вырывали Улле зуб
Однажды учительница спросила Улле:
— Почему ты всё время держишь палец во рту?
Улле смутился.
— У меня зуб качается.
— Так выдерни его, когда придёшь домой, — сказала учительница. — Сейчас мы будем заниматься арифметикой, а завтра Улле покажет нам вместо зуба дырку.
Улле испугался. Он боится вырывать зубы, как бы сильно они ни качались. Я тоже боюсь, но всё-таки меньше, чем Улле.
— Чепуха! Вырвать молочный зуб ни капельки не больно, — говорит мой папа.
Может быть, и не больно, но страшно. Мы получаем по десять эре за каждый зуб, который папа нам вырывает. Конечно, он вырывает только молочные зубы, но этого вполне достаточно. По-моему, у человека всегда есть зубы, которые качаются. А вот Боссе совсем не боится вырывать зубы. Он привязывает к зубу шелковинку — раз, два, три! — и зуба как не бывало. Поэтому я считаю, что ему не следует платить по десять эре за зуб. Однако папа всё равно платит ему — за храбрость.
Но Улле боится выдёргивать молочные зубы ещё больше, чем я. По дороге домой он дал нам потрогать свой зуб. Зуб сильно качался.
— Хочешь, я тебе его выбью и ты даже не заметишь? — предложил Боссе.
— Не хочу! — ответил Улле.
Он шёл мрачный и ни с кем не разговаривал.
— Подумаешь, так раскиснуть из-за какого-то молочного зуба! — сказала я. Когда зуб нужно вырвать другому, а не тебе, страшно не бывает.
— Я знаю, что нужно сделать! — сказал Лассе. — Дома мы привяжем тебе к зубу нитку, а другой её конец привяжем к изгороди. Потом я раскалю железный прут и суну тебе в нос. Ты отпрыгнешь, и зуб вылетит.
— Так я и согласился, — мрачно сказал Улле.
Ему это предложение совсем не понравилось. Но всё-таки дома он привязал к зубу шёлковую нитку и стал за неё дёргать, чтобы зуб закачался ещё сильнее. Ведь всё равно он должен был его вырвать и завтра в школе показать всем дырку. Если он этого не сделает, учительница поймёт, что он струсил. А этого Улле боялся ещё больше.
Анне захотелось утешить Улле, и она сказала:
— Вот увидишь, завтра учительница и не вспомнит про твой зуб!
Но все мы прекрасно знали, что учительница никогда ничего не забывает.
— У неё железная память, — часто говорит Лассе.
Вечером мы, по обыкновению, играли на дороге в лапту. Изо рта Улле болталась длинная чёрная нитка. Так смешно: бежит, а за ним нитка тянется. Когда Улле забывал про зуб, он начинал весело смеяться, потом вдруг мрачнел, испуганно дёргал за нитку и вздыхал.
— Смотри, уже семь часов, а твой зуб всё ещё на месте, — сказал Лассе. — Давай раскалим прут!
Боссе заглянул Улле в рот и сказал:
— Да он у тебя еле держится!
Улле вздрогнул — еле не еле, а всё равно страшно.
Когда мы устали играть в лапту, мы отправились к дедушке и рассказали ему, что у Улле качается зуб.
— Он должен его выдернуть сегодня вечером, — сказал Лассе. — И завтра утром показать учительнице дырку вместо зуба.
Улле чуть не заплакал, услышав эти слова.
— О-хо-хо! — сказал дедушка. — О-хо-хо, эти зубы! Когда я был мальчишкой…
И дедушка начал нам рассказывать, как жили люди в его детстве. Однажды у него заболел зуб и болел целый месяц. В конце концов дедушке пришлось пойти к кузнецу, чтобы тот вырвал ему зуб. Зубных врачей в то время в их приходе не существовало. Кузнец взял большие щипцы для конских копыт и выдернул дедушке зуб. Это было ужасно больно. А когда дедушка вернулся домой, у него снова заболел зуб, потому что кузнец перепутал и выдернул ему здоровый зуб. Дедушка боялся снова идти к кузнецу и мучился от зубной боли ещё целый месяц. Ведь это очень больно, когда коренной зуб вырывают щипцами для конских копыт! В конце концов он всё-таки не выдержал боли и пошёл к кузнецу. На этот раз кузнец не ошибся и выдернул дедушке больной зуб. Но он погнул ручку своих щипцов, сказал дедушка, потому что у зуба были очень крепкие корни.
— Бедный дедушка, — сказал Улле, но, наверно, он думал, что его зуб вытащить будет ещё труднее, хотя у него вообще не было корней.
— Подумать только, дедушка, и ты тоже был когда-то маленьким и тоже боялся вырывать зубы, — сказала Анна.
— О-хо-хо, это было очень давно, — сказал дедушка. — Теперь-то у меня осталось всего три зуба, а они, того и гляди, не сегодня завтра выпадут сами собой.
— И ты сможешь уже не бояться зубных врачей! — с удовлетворением сказала Анна.
— Да, дружочек, я уже больше ничего не боюсь, — сказал дедушка.
Потом он подошёл к угловому шкафчику и угостил нас всех леденцами. При этом он сказал:
— Не ешьте леденцы! От них у вас будут болеть зубы! О-хо-хо!
Вскоре мы попрощались с дедушкой и ушли от него.
— Ну а что же будет с твоим зубом, Улле? — спросил Лассе. — Так он и будет сидеть у тебя во рту, пока ты не станешь таким же старым, как дедушка?
Улле рассердился, и это неудивительно.
— Ну что вы ко мне пристали? — закричал он. — Это мой зуб, а не ваш! Чем он вам помешал?
— Конечно, твой. Вот и скажи, когда ты его выдернешь? — вмешалась Бритта.
Улле подёргал за нитку и ответил:
— Может быть, завтра утром! — и побежал, бедняга, домой.
— Мне его жалко, — сказал Лассе. — Но я знаю, как ему помочь. Когда он уснёт, я влезу к нему и выдерну ему этот зуб!
— Ничего у тебя не выйдет! — сказали мы.
— Ещё как выйдет! Зубной врач Ларс Эрикссон удаляет зубы под наркозом, — ответил он с важным видом.
Тогда мы решили, что полезем вместе с ним и посмотрим, как он будет удалять зуб под наркозом.
Наш дом стоит рядом с домом Улле, их отделяет друг от друга всего несколько метров. А между ними растёт липа, и Лассе, Боссе и Улле перелезают друг к другу по этой липе. Мы побежали в комнату к Лассе и Боссе и стали ждать. Нам было слышно всё, что делает Улле. Наконец Лассе крикнул:
— Улле, почему ты не ложишься?
— Ложись сам, если хочешь! — ответил Улле.
— А я уже лежу! — крикнул Лассе, и мы засмеялись, потому что он лежал на полу и даже не думал раздеваться.
— Улле, ты спишь? — крикнул Боссе через несколько минут.
— С вами уснёшь, вы же всё время со мной разговариваете! — ответил Улле.
Значит, он уже в постели!
— Улле, погаси свет! — крикнул Лассе.
— Сам погаси свет! — крикнул Улле.
Лассе так и сделал. Теперь мы ждали в темноте. Вскоре Улле тоже погасил свет.
— Кажется, я сама сейчас усну! — сказала Анна и зевнула.
Вдруг мы услыхали, как Улле лезет по липе. Анна, Бритта и я спрятались в шкаф, а Лассе и Боссе легли, не раздеваясь, в постели и натянули одеяла до самого подбородка.
