Астрид Линдгрен - И снова о нас, детях из Бюллербю

Астрид Линдгрен

И снова о нас, детях из Бюллербю

Мы все из Бюллербю

Дети из Бюллербю — это Лассе, Боссе и я, Лиза, а ещё Улле, Бритта и Анна. Лассе, Боссе и я живём в Средней усадьбе, Улле — в Южной, а Бритта и Анна — в Северной.

В Северной усадьбе живёт ещё и дедушка. Это понятно, ведь он приходится дедушкой Бритте и Анне. Но мы все в Бюллербю тоже зовём его просто дедушкой. Ведь другого дедушки у нас нет.

А вот пап и мам у нас хватает на всех. Я хочу сказать, что у нас есть мама с папой в Северной усадьбе, и мама с папой — в Средней, и мама с папой — в Южной. Иначе ведь и быть не могло. А кроме нас всех, в Бюллербю не живёт никто, если не считать Агды, нашей служанки, Оскара — нашего работника и Калле — работника в Северной усадьбе. Впрочем, в Южной усадьбе есть ещё один человек. Такой маленький-маленький человечек. Это сестричка Улле, которая родилась несколько месяцев назад. Но если человек не умеет говорить и не умеет ходить, то, наверно, его ещё нельзя назвать настоящим человеком? Хотя Улле считает, что его сестра замечательнее самого короля.

Вот я перечислила вам всех, кто живёт у нас в Бюллербю. Разумеется, я не включила в это число Быстрого, собаку Улле, Малкольма, Мурика и Принцессу — наших котят, Альбертину — курицу Боссе и всех наших коров, лошадей, овец, поросят и кроликов. Но это понятно, ведь они не люди. Хотя Быстрый почти такой же умный, как человек, и уж во всяком случае умнее девчонок, как говорит Лассе.

Рождество в Бюллербю

Я не знаю, когда начинается Рождество в других местах, но у нас в Бюллербю оно начинается в тот день, когда мы печём пряники. Нам с Лассе и Боссе дают по большому куску пряничного теста, и мы делаем себе пряники любой формы. И вот, когда этот день наконец наступил, Лассе забыл о нём и уехал с папой в лес за дровами. Только в лесу он вспомнил о пряниках и стремглав помчался домой. «Снег так и летел у него из-под ног», — говорил потом папа. Мы с Боссе тем временем уже начали печь. И очень радовались, что Лассе нет дома. Потому что Лассе никогда не даёт нам самую красивую формочку — поросёнка. На этот раз, когда запыхавшийся Лассе примчался из леса, у нас уже было готово по десять поросят. Лассе тут же отобрал у нас эту формочку и с жаром принялся за дело. Ему хотелось догнать нас. А из остатков теста мы испекли общий призовой пряник. Мы каждый год печём такой пряник. После обеда, когда все пряники были уже готовы, мы насыпали в бутылку триста двадцать две горошины и отправились к соседям. Каждый должен был угадать, сколько в бутылке горошин. Тот, кто угадывал вернее всех, получал наш пряник. Лассе нёс бутылку, Боссе — пряник, а я — записную книжку, в которую записывала все ответы. На этот раз пряник выиграл дедушка. Его ответ был самый точный. Он сказал, что в бутылке триста двадцать горошин. А вот Анна сказала, что их там три тысячи. По-моему, это глупо, правда?

На другой день мы все поехали в лес за ёлками, разумеется, вместе со всеми папами из Бюллербю. Мы всегда так ездим — только папы и дети. А мамы остаются дома и готовят рождественское угощение. Лассе, Боссе и я, Анна, Бритта и Улле ехали на больших санях, на которых обычно возят молоко на молочную ферму в Большую деревню. Папа шёл рядом и правил лошадью, а дядя Нильс и дядя Эрик шли позади. Они болтали и смеялись. Мы в санях тоже болтали и смеялись.

В лесу было очень много снега. Чтобы выбрать самые красивые ёлки, нам пришлось стряхивать с веток снег. Мы срубили три большие ёлки и две малюсенькие — одну для дедушки и одну для Кристин, нашей соседки.

Вечером накануне сочельника мне показалось, что мама с Агдой ни за что не управятся к сроку, хотя я изо всех сил им помогала. На кухне у нас было грязно и некрасиво. Я даже поплакала, когда легла спать.

Утром в сочельник я первым делом спустилась вниз. Кухня сверкала чистотой! Пол был застелен новыми половиками, на кочерге красовались зелёные и красные бумажные банты, кухонный стол был покрыт нарядной скатертью, и все медные кастрюли начищены до блеска. Я так обрадовалась, что бросилась обнимать маму. Лассе и Боссе прибежали следом за мной, и Лассе сказал, что у него во рту появился праздничный вкус, как только он увидел новые половики.

В этот день сразу после завтрака мы, по обыкновению, понесли Кристин корзину с гостинцами от наших мам. Вернее, сначала мы поднялись к дедушке, я имею в виду Бриттиного и Анниного дедушку, поздравили его с наступающим Рождеством и смотрели, как Бритта и Анна наряжают его маленькую ёлочку. И, конечно, мы им немного помогали, хотя Бритта и Анна хотели бы обойтись без нашей помощи. Дедушка почти слепой и не видит того, что мы повесили на ёлку. Но мы ему всё рассказали, чтобы он мог это представить.

Погода стояла самая рождественская. Узкую тропку, что вела к дому Кристин, почти занесло снегом. Первым шёл Лассе, он нёс корзину, Боссе и Улле несли ёлочку, а мы с Бриттой и Анной ничего не несли, шли налегке. Кристин очень удивилась, когда мы пришли к ней. Вернее, сделала вид, что удивилась. Ведь она знает, что мы каждый год приносим ей гостинцы. Лассе вытащил всё, что было в корзине, и разложил на столе. А Кристин качала головой и приговаривала:

— Ах-ах-ах! Да что ж это такое! Да как много всего!

Мне казалось, что всего было не так уж много, но и не мало, в самый раз. Там был большой кусок окорока, колбаса, сыр, кофе, пряники, свечи, конфеты и ещё всякая всячина. Мы прикрепили свечи к ёлке и немного потанцевали вокруг неё, упражняясь перед вечером. Кристин была очень довольна. Когда мы уходили, она стояла на крыльце и долго махала нам вслед.

Дома мы с Лассе и Боссе быстро нарядили свою ёлку. Папа немного помог нам. На чердаке у нас специально для Рождества хранились красные яблоки. Ещё мы взяли испечённые нами пряники. А в корзиночки, что мы сделали у дедушки в комнате, положили изюм и орехи. Кроме того, мы украсили ёлку ватными ангелами, которыми мама украшала свою ёлку, когда была маленькая. Ну а также флажками, свечами и конфетами. Украшенная ёлочка была необыкновенна красива!

Потом мы выскребли все-все остаточки из маминых кастрюль, и нам осталось только ждать. Лассе сказал, что от таких вот ожиданий, когда только ждёшь, ждёшь и ждёшь, люди седеют. Мы ждали, ждали и ждали, и я несколько раз подбегала к зеркалу посмотреть, не поседела ли я. Но я как была белобрысая, так и осталась. А Боссе всё время подходил к часам и стучал по ним: он думал, что они остановились.

Наконец стемнело и подошло время нести наши подарки Анне, Бритте и Улле. Днём это было бы не так интересно. Мы надели свои красные шапки, какие носят томте[1], а Лассе взял ещё и маску. У нас на Рождество Лассе всегда наряжается томте и раздаёт всем подарки. Когда я была маленькая, я верила, что томте есть на самом деле, но теперь я знаю, что их нет. Захватив все подарки, мы выбежали из дома. Небо было усыпано звёздами. Взглянув на чёрный-пречёрный лес, я подумала, что уж там-то наверняка живут настоящие томте, которые завтра привезут всем на санях много-много подарков. Во всяком случае, мне хотелось, чтобы так было.

В сенях у Анны и Бритты было темно, как в пещере. Мы постучали, а потом распахнули дверь и стали бросать в кухню свои подарки. Анна с Бриттой прибежали на шум и пригласили нас зайти отведать их пряников и конфет, которые они сами сварили из патоки. Мы так и сделали. И каждый из нас получил по подарку.

Потом Анна с Бриттой тоже надели маски, и мы все вместе побежали к Улле. Улле сидел на кухне и ждал Рождества. Когда Быстрый увидел сразу пять томте, он залился громким лаем. А Улле схватил свою маску, и мы пошли на улицу играть в томте, которые развозят людям подарки.

Наконец вечер всё-таки наступил, и мы сели ужинать у нас на кухне. На столе горели свечи и стояло много всякой вкусной еды, но я ела только ветчину. И ещё рождественскую кашу, потому что надеялась, что орешек достанется мне. Но мне он не достался. Как жалко! Ведь тот, кому в рождественской каше попался орешек, в том году выйдет замуж.

У нас есть работник, его зовут Оскар. Он влюблён в нашу служанку Агду. Так вот, представьте себе, орешек распался в каше на две дольки, и эти дольки достались Агде и Оскару! Мы с Лассе и Боссе так смеялись, что Агда даже обиделась. Она сказала, что это наверняка наши проделки. Но мы были не виноваты, что орешек раскололся.

Мы тут же придумали к каше стишок. То есть придумал его Лассе:

Этот орешек на дольки распалсяОскар на Агде жениться собрался.

По-моему, очень хороший стишок. Но Агде он не понравился. Она ещё долго дулась. Но когда мы помогли ей вытереть посуду, она перестала дуться. А помогали мы ей потому, что нам не терпелось, чтобы поскорей начали раздавать подарки.

После ужина все расселись в гостиной и зажгли свечи на ёлке. На столе тоже горели свечи. Это было так красиво, что у меня по коже даже мурашки забегали. У меня всегда бегают мурашки, когда бывает очень красиво или очень таинственно. Папа читал нам из Евангелия об Иисусе-младенце. А я прочитала страшно красивое стихотворение, которое начиналось так: «Прекрасный младенец лежал на соломе…» Дальше в нём говорилось, что вообще-то маленький Иисус должен был бы получить много подарков и торт. Я тоже так думаю, но вышло, что подарки получили мы.