Астрид Линдгрен - Мы все из Бюллербю

Астрид Линдгрен

Мы все из Бюллербю

Меня зовут Лизи. Я девочка, хотя, наверное, это и так ясно, раз меня зовут Лизи. Мне семь лет, но скоро уже будет восемь, и мама иногда просит меня:

— Лизи, ты уже большая, вытри, пожалуйста, посуду!

А Лассе и Боссе говорят:

— Маленьких играть в индейцев не принимаем!

Так какая же я всё-таки, большая или маленькая? По-моему, если одни считают, что я уже большая, а другие, что я ещё маленькая, значит, я в самый раз.

Лассе и Боссе — это мои братья. Лассе девять лет, а Боссе — восемь. Лассе ужасно сильный и бегает гораздо быстрее, чем я. А с Боссе мы бегаем одинаково. Когда им нужно удрать от меня, Лассе меня держит, а Боссе тем временем убегает. Потом Лассе отпускает меня и убегает сам. А уж его-то мне никак не догнать. Жалко, конечно, что у меня только братья и ни одной сестры — ведь мальчишки очень вредные.

Мы живём в деревне Бюллербю. Это очень маленькая деревня, в ней всего три дома, и стоят они бок о бок. Мы живём в среднем доме.

В другом доме живёт мальчик Улле. У него совсем нет ни сестёр, ни братьев, но он всегда играет с Лассе и Боссе. Ему восемь лет, и он тоже очень быстро бегает.

А вот в третьем доме живут сразу две девочки. Я так рада, что там нет мальчишек! Девочек зовут Бритта и Анна. Бритте девять лет, а Анне столько же, сколько и мне. Я очень их люблю, и Анну, и Бритту, но Анну всё-таки чуть-чуть сильнее.

Больше детей в нашей деревне нет. Нас всего шестеро: Лассе, Боссе и я, Улле, Бритта и Анна.

С братьями трудно ладить

Раньше Лассе, Боссе и я спали в одной комнате, которая на чердаке справа. Теперь у меня своя комната — та, что слева. В ней когда-то жила бабушка. Я расскажу потом, как я туда переселилась.

В общем-то, мне даже нравилось жить вместе с Лассе и Боссе. Но не всегда. Хорошо было, когда по вечерам мы лежали и рассказывали страшные истории, хотя я и дрожала от страха. Лассе знает такие жуткие истории про привидения, что я прячусь под одеяло и боюсь высунуться. А Боссе не рассказывает ничего страшного. Он рассказывает только о разных приключениях, какие у него будут, когда он вырастет. Он ведь собирается поехать в Америку и стать вождём индейцев.

Однажды Лассе и Боссе так меня напугали, что я чуть не умерла. Лассе рассказывал историю про привидение, которое заходило в дом и передвигало мебель. В нашей комнате было совсем темно, а моя кровать стояла далеко от кроватей Лассе и Боссе. И вдруг по комнате запрыгал стул! Я решила, что это привидение, и заорала во всё горло. Но тут я услышала, как Лассе и Боссе прыскают от смеха. Знаете, что они сделали? Они привязали к стулу две верёвки и дёргали за них. Вот стул и прыгал. Они мастера на такие проделки! Сперва я очень рассердилась, но потом мне тоже стало смешно.

Когда живёшь с братьями в одной комнате, и эти братья старше тебя, они всем распоряжаются, как хотят. У нас, например, распоряжался Лассе. Он один решал, когда вечером гасить свет. Если я читала в постели сказки, Лассе заявлял, что надо погасить свет и рассказывать страшные истории. А если мне хотелось погасить свет и спать, Лассе и Боссе тут же затевали какую-нибудь игру.

Лассе может погасить свет, не вставая с кровати, потому что смастерил какую-то штуку из картона и прикрепил её к выключателю, а шнурок от этой штуки привязал к спинке кровати. Это замечательное изобретение, но я, к сожалению, не могу объяснить вам, как оно устроено, потому что не собираюсь становиться инженером, как Лассе. Это Лассе всегда хвастает, что будет инженером по хитроумным приспособлениям. Я не совсем понимаю, что это значит, но Лассе говорит, что инженер по хитроумным приспособлениям — прекрасная профессия. И он говорит, что таким инженером может стать лишь тот, кто умеет прикреплять картонки к выключателям.

А Боссе собирается стать вождём индейцев. По крайней мере, раньше он всегда так говорил. Но недавно я слышала, как он сказал маме, что хочет стать машинистом на паровозе. Значит, он передумал насчёт индейцев. А вот я ещё не знаю, кем буду. Наверно, мамой. Я очень люблю маленьких детей. У меня есть семь дочек, это мои куклы. Но скоро я буду уже слишком большая, чтобы играть в куклы. Так скучно быть большой!

Мою самую красивую куклу зовут Белла. У неё голубые глаза и золотые локоны. Она спит в кукольной кроватке с розовой простынкой и розовым одеяльцем, которые сшила мама. Однажды я подошла к Бёлле и увидела у неё бороду и усы. Это Лассе и Боссе нарисовали их углём. Хорошо, что теперь у меня есть своя комната.

Из окна Лассе и Боссе можно заглянуть прямо в окно Улле. Он ведь тоже спит в комнате на чердаке, а наши дома стоят совсем рядом. Папа говорит, что, если посмотреть со стороны, похоже, будто все три дома подталкивают друг друга в бок. Он считает, что не надо было строить дома так близко. Но Лассе, Боссе и Улле с ним не согласны. Им нравится жить рядышком.

Между нашим домом и домом Улле есть невысокая изгородь. Возле неё растёт большое дерево. Папа говорит, что это липа. Ветви липы с одной стороны достают до окна Лассе и Боссе, а с другой — до окна Улле. Когда у Лассе, Боссе и Улле срочное дело, они лезут друг к другу прямо по липе. Так гораздо быстрее, чем спускаться по лестнице, выходить в одну калитку, входить в другую и снова подниматься по лестнице. Однажды наши папы решили срубить липу. Они сказали, будто от неё темно в комнатах. Но Лассе, Боссе и Улле устроили такой рёв, что липу оставили в покое. Она и сейчас там растёт.

Как мне подарили комнату

Из всех праздников я больше всего люблю свой день рождения. Самый хороший день рождения был у меня, когда мне исполнилось семь лет.

В этот день я проснулась очень рано. Тогда мы жили в одной комнате с Лассе и Боссе. Они ещё не просыпались. Я стала скрипеть кроватью, чтобы их разбудить. Разбудить их иначе я не могла, ведь в день рождения надо притворяться спящей, пока тебе не принесут угощение в постель. А Лассе и Боссе спали и, кажется, не собирались готовить мне угощение. Я скрипела очень долго и громко. Наконец проснулся Боссе. Он сел на кровати и взъерошил себе волосы. Потом он разбудил Лассе. Они тихонько вышли из комнаты и спустились вниз. Я слышала, как мама на кухне гремит посудой, и еле удерживалась, чтобы не вскочить.

Но вот они затопали по лестнице, и я крепко зажмурила глаза. Трах! — дверь с шумом распахнулась, и на пороге появились папа, мама, Лассе, Боссе и Агда, наша служанка. У мамы в руках был поднос с цветами, чашкой какао и большим пирогом, на котором сахарной глазурью было написано: «Лизи 7 лет». Пирог испекла Агда. А больше никаких подарков не было, и я уже подумала, что это какой-то странный день рождения, но тут папа сказал:

— Выпей побыстрее какао, и пойдём поищем, может, найдутся какие-нибудь подарки.

Тогда я поняла, что меня ждёт сюрприз, и залпом выпила какао. После этого мама завязала мне глаза полотенцем, папа заставил меня покружиться, потом взял на руки и понёс куда-то. Только куда, я не видела. Но я слышала, что Лассе и Боссе бегут рядом. Нет, не слышала, а чувствовала, потому что они всё время щекотали мне пятки и говорили:

— Угадай, где ты?

Папа спустился со мной вниз и долго носил меня по всему дому, он даже выходил со мной во двор, а потом снова стал подниматься по какой-то лестнице. Наконец мама развязала мне глаза. Мы стояли в комнате, которой я никогда раньше не видела. По крайней мере, мне так сначала показалось. Но когда я выглянула в окно, я увидела дом Бритты и Анны. Они стояли у окна и махали мне руками. И я поняла, что мы в бывшей бабушкиной комнате, и что папа нарочно так долго носил меня, чтобы запутать. Бабушка жила у нас, когда я была совсем маленькая, а потом переехала жить к тёте Фриде. С тех пор в её комнате стоял мамин ткацкий станок, и лежал ворох лоскутьев, из которых мама ткала половики. Однако теперь в комнате не было ни станка, ни лоскутьев. Комната так изменилась, что я спросила, уж не побывал ли тут волшебник. Мама сказала, что, конечно, побывал, и этот волшебник — мой папа. Он наколдовал мне эту комнату, и теперь я буду в ней жить. Это и есть подарок. Я страшно обрадовалась, потому что ещё никогда в жизни не получала такого подарка. Папа сказал, мама тоже помогала ему колдовать. Он наколдовал очень красивые обои с букетиками, а мама — занавески. Каждый вечер папа уходил в свою мастерскую и там колдовал. Так появились комод, круглый стол, этажерка и стулья. Всё это папа выкрасил в белый цвет. А мама выткала половики в зелёную и жёлтую полосочки и застелила ими пол. Я сама видела, как она зимой ткала эти половики, но кто же знал, что она ткёт их для меня. И конечно, я видела, как папа мастерит мебель, но зимой папа всегда мастерит что-нибудь для людей, которые сами не умеют этого делать.

Лассе и Боссе тут же перетащили в новую комнату мою кровать, и Лассе сказал: