Наталья Аверкиева - Тест на верность

— Не надо истерик, — отпихнула трубку директриса. — Убери это с моего стола. Ты опять пыталась подраться с Петровой? Я ведь только тебя предупреждала.

— Фаина Георгиевна была свидетелем этой сцены, — в упор смотрела я на нее. — Петрова начала меня оскорблять.

— Да, Людмила Адамовна, я могу подтвердить этот факт, — поправила лацкан темно-синего пиджака англичанка. — Петрова спровоцировала скандал на уроке.

Я облегченно выдохнула:

— Ну, вот. Спасибо, Фаина Георгиевна, что заступились за меня. А до этого Петрова спровоцировала меня на литературе. Людмила Адамовна, я не виновата. Мне нужна ваша защита от нападок этой учащейся.

Монсеррат Кабалье глубоко вдохнула и шумно выдохнула.

— Хорошо, иди, — приказала директриса. — Разберемся.

Дважды просить меня не пришлось. Я в два шага оказалась у двери.

— Сокол, но если хоть еще один раз… — погрозила она мне пальцем.

— Обещаю, Людмила Адамовна, только самооборона… — И я выскользнула из кабинета.

Около канцелярии топтались девчонки. Варька смотрела на меня исподлобья, Настька с восхищением, а Точка с беспокойством.

— Ну? — в один голос начали дергать они меня за руки. — Что? Как?

— Отбилась, — ухмыльнулась я. — Они меня массой пытались задавить, но как гласит кодекс поведения самурая: «Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности».

— Фу, Ярик! — сморщилась Настя. — Умирать-то зачем?

— Войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном, — изрекла Точка.

Мы одновременно повернулись к ней.

— Это ты кого сейчас бараном обозвала? — возмущенно просипела Варька.

— Эээ… — испуганно захлопала ресницами Женя. — Это не я. Это Наполеон. Я в том смысле, что… Ну… Вы меня, короче, поняли, да?

Мы неторопливо оделись. Я поправила капюшон толстовки, повесила на шею наушники от плеера, натянула на уши шапку. Настя крутилась перед зеркалом в своем очередном новом красном пальтишке, изящно заматывая тонкую шейку жемчужно-белым кашне, расшитым серебристым бисером. Интересно, сколько у нее пальто и курток (про шарфики, кашне и палантины вообще промолчу, если их продать, то можно накормить всех голодающих детей Африки)? Иногда кажется, что я еще и половины ее гардероба не видела, хотя знаю Настасью уже тысячу лет. Варька стояла рядом со мной, уткнувшись носом в черный вязаный шарф. Она предпочитает черный цвет во всем и считает себя чем-то средним между готом и металлистом. Я бы сказала, что все субкультуры найдут что-то свое в нашей Варе. Еще ей нравится считать себя доброй ведьмой. Мечтает когда-нибудь встретить настоящую ведьму и пойти к ней в ученицы. И еще наша Варвара — богиня в гаданиях на картах. Многие ее предсказания сбываются. Это проверенный факт. Ну а Точка… Точка уткнулась в ноут. Она живет в своей виртуальности и редко вылезает в реальность. Но уж если вылезла, то замучаешься запихивать ее обратно. Мы такие разные, но почему-то вместе. Я до сих пор не понимаю, почему так.

Я заметила его сразу же, как только вышла из дверей школы. Ахмед, в неизменном камуфлированном бушлате, армейских штанах и ботинках, стоял недалеко у калитки, под березой. Рядом переминался с ноги на ногу доберман, одетый в комбинезон такой же расцветки. Блин… Как неудобно… Я вообще про него забыла. Увидев меня, он сразу заулыбался и помахал рукой.

— Кто это? — буркнула Точка, близоруко прищуриваясь.

— Ярик, ты водишься с партизанами? — ошарашенно пробормотала Настя.

— Мы с Мухтаром на границе, — хихикнула Варька.

— Черт, — недовольно поджала я губы.

Мне стало неловко, что он пришел, стоит тут на виду у всех в таком виде, улыбается счастливо, ждет, что я подойду. И я подойду. Потому что Ахмед мой друг. Я оглянулась — на перилах сидели Красавина и Петрова. Черт! Ну вот кто просил тебя приходить, а?

— Яра, я так рад тебя видеть, — подошел ко мне Ахмед. — Здравствуйте, — кивнул подругам.

— Познакомьтесь, это Ахмед. Он кинолог. Учится в МГУ. У него родители работают в министерстве. Ахмед помогает мне с питбулем, — как можно громче представила я его, чтобы Лепра слышала. — А это мои подруги — Женя, Варвара и Настя.

— Мне очень приятно. Яра много о вас рассказывала. Прости, что я пришел сюда. Просто ты уже несколько дней не появлялась на нашем пустыре, а у меня для тебя есть информация. Я, кажется, нашел хозяев Малыша. Хотел, чтобы мы туда съездили.

— Вот здорово! — воскликнула Варя.

— Круто! — восхитилась я.

— Наконец-то бедная собачка найдет свой дом, — обрадовалась Настя.

— Что и требовалось доказать, — кивнула Женя. Потом посмотрела на девчонок. — Настя, ты же зайдешь со мной в тот магазин, как мы договаривались?

— Какой магазин? — нахмурилась она.

— У метро. Там было пальто, ты обещала его посмотреть.

— Я? Обещала? Ты меня с кем-то путаешь.

— Точно-точно! — встрепенулась Варька. — Я с вами, девочки. Мне тоже надо новый пуховик к зиме померить. Пока, Ярик. — Она подхватила Настьку под руку и потащила в сторону.

— Пока, дорогая, — помахала мне Точка и торопливо поспешила за девчонками.

Я осталась одна с Ахмедом. С крыльца за мной наблюдал весь лепрозорий в количестве пяти штук — Красавина, Петрова, Ашимова, Улманис и Назарова.

— Идем? — неловко улыбнулся Ахмед.

— За тобой — хоть на край света, — засияла я. И пусть лепрозорий подавится от зависти, потому что я не позволю себе сгореть со стыда.

Глава 8

На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.

Я забежала домой, переоделась и взяла Малыша. Мы должны были попасть на улицу Лобачевского, к зданию МГИМО. Ахмед несколько дней назад проезжал мимо на машине и видел объявление на автобусной остановке. Но так как он был с семьей, и они спешили, то нормально посмотреть объявление у него не получилось. В маршрутке Малыш сидел у меня в ногах и возбужденно дышал, свесив розовый язык чуть ли не до пола. На него постоянно косилась какая-то тетка, раздраженно вздыхала, строила козью рожу и нервно ерзала. О том, что под сиденьем прячется еще и рослый доберман, она даже не подозревала. Мы переглядывались с Ахмедом, сдержанно улыбались, представляя, какой эффект будет, когда Мартин вылезет.

— Почему вы возите такую собаку в общественном транспорте и без намордника? — не выдержала тетка.

Малыш удивленно посмотрел на нее и умильно зевнул, демонстрируя зубы.

— Это один из элементов общего курса дрессировки — послушание собаки в городе, — спокойно, но строго произнес Ахмед. — Очень важно, чтобы собака была коммуникабельной в отношении к чужим людям. От этого зависит наша с вами жизнь.

— Таким агрессивным собакам не место в транспорте, — заводилась она все больше. — Почему вы на людях ставите опыты?

— Да он даже на вас не смотрит, — покосилась я на скандалистку.

— Не хватало еще, чтобы он на меня смотрел!

Малыш встал и начал вилять хвостом, поворачиваясь к недовольной попутчице. Она как-то так сразу подобралась, прижав сумку к груди.

— Он не кусается, не бойтесь, — постаралась улыбнуться я. Потрепала собаку по голове, потискала за бархатные щеки. Малыш тут же лизнул мне ладонь. Конечно же, тетка права, и мы не имеем права возить собак без намордника. Но у меня дома нет намордников, нет денег на покупку нового, хороший стоит дорого, а плохой не поможет.

— А вдруг? — не унималась она.

— Как кинолог, могу вас заверить, что с данными собаками ваши страхи беспочвенны, — ответил Ахмед.

— Собаками? — округлила женщина глаза.

— МГИМО. Кто просил остановиться у МГИМО? — громко спросил водитель, избавляя нас от общества дотошной гражданки. — Приехали.

Мы открыли дверь. Доберман и питбуль тут же, как совершенно невоспитанные шавки, рванули на улицу. Женщина только конечности поджать успела, чтобы мы на нее не наступили. Что она нам сказала вслед, я не разобрала. Ахмед, как порядочный, отвечать не стал, сделав вид, что не услышал.

— Вообще-то, она права, — проворчала я, озираясь по сторонам. — Такие собаки должны быть в намордниках.

— Права, конечно. Обрати внимание, я совершенно не спорю. Собака в общественном транспорте должна быть в наморднике, какой бы дрессированной она ни была. Но у меня не было под рукой намордника. У Малыша, подозреваю, его нет вообще. К тому же некоторым гражданам самим не помешает в намордниках ходить. Идем вон туда. Кажется, это там было.

Мы переходили от остановки к остановке, от столба к столбу. Бродили по улицам, мимо домов, от подъезда к подъезду, внимательно рассматривая доски объявлений, изучая каждую, — вдруг расклейщики заклеили то, что нам надо.