Ульмас Умарбеков - Слепой дождь
— Ой, умопомрачительная вещь! Давным-давно я мечтала о такой! Английская кофта. Поглядите какая! — Мунисхон быстро надела кофту. — Вы только поглядите, как она на мне сидит! Наши девчонки лопнут завтра от зависти.
Может, кофта и в самом деле была «умопомрачительная», только Рахим не разбирался в этом. Чтобы не обидеть жену, он похвалил:
— Хорошая кофта. Тебе идет.
— Как будто на меня шита! Анатолий Назарович тоже так говорит!
— Кто это — Анатолий Назарович? — удивился Рахим Саидов.
— А это продавец. Славный такой. Взял с меня всего пятерку.
— За что?
— Как — за что! Разве такую вещь просто купить?! Только из-под прилавка и достанешь. Одна моя подруга через него все достает. И меня познакомила. Те мои французские туфли тоже Анатолий Назарович достал.
— Кто тебя подвез сейчас? — спросил Рахим Саидов, не удержавшись.
Какое-то мгновение лицо Мунисхон было растерянным. Всего одно мгновение. Она тут же рассмеялась.
— Вай, вы, значит, видели? Анатолий Назарович. В его магазине кофт не оказалось. Пришлось ехать на склад. На обратном пути он подбросил меня к дому, — частила Мунисхон. — Вай, неужели ревнуете? К такому-то страшиле? Да ну его! Не стоит он того, чтобы о нем говорить… Ну, успокоились?
Рахим Саидов рассмеялся и кивнул. Мунисхон звонко чмокнула его в щеку.
— О боже, я так устала! Пойду приму ванну.
Через полчаса она появилась из ванной, разомлевшая, в тонкой нейлоновой рубашке, сквозь которую просвечивало ее розовое тело. Рахим Саидов позабыл все, подхватил ее на руки…
Надо ли об этом говорить капитану? Рахим Саидов колебался. Подняв голову, увидел, что капитан все еще вопросительно смотрит на него.
— Был у нее один… знакомый, — глухо проговорил Рахим Саидов. — Продавец в магазине готовой одежды. Она иногда через него доставала дефицитные вещи. Анатолий Назарович…
— Вы его видели?
— Нет. — Рахим Саидов покачал головой и почувствовал, как сдавило сердце. — Нет, не может быть. Не может этого быть! Она же смеялась над ним.
— Мы с вами плохо знаем женщин, — невесело усмехнулся капитан. — Значит, говорите, Анатолий Назарович?
— У него есть «Победа». Однажды мою жену… Видел, как подвез ее.
Сказав это, Рахим почувствовал, как у него стали гореть уши.
— Можете припомнить, когда это было?
— В прошлом году. Осенью.
— А позже? Он никогда не бывал в вашем доме?
— Никогда! — с каким-то озлоблением сказал Рахим. — Сказал же вам: я его ни разу в глаза не видел!
— Еще вопрос. Скажите, вы женились по любви?
— Разумеется.
— А она?
— По-моему, она тоже… любила. Только с ее матерью отношения у меня были натянутые. Ей очень не хотелось, чтобы дочь после окончания института осталась в Ташкенте. Кроме того, у нее, видимо, был на примете более выгодный жених для дочери. Во всяком случае, она была против нашей женитьбы. Но…
Капитан чуть подождал и напомнил:
— Вы что-то хотели сказать?
— Мунис ждала ребенка. И мать была вынуждена согласиться.
— Но у вас, кажется, нет детей?
— Не повезло нам… Роды были неудачные, чуть жива осталась Мунис.
— И вы ее упрекали?
— Никогда! Что вы! Я понимал ее, и она была мне за это благодарна…
— Вы часто надолго оставляли ее?
— Не очень часто. Раз в месяц на четыре-пять дней уезжал в командировку. Вначале она боялась оставаться одна. Мы приглашали ночевать мою маму, или она сама уходила в дом моих родителей. А позже оставалась одна, и я не настаивал, она не очень ладила с моей матерью… Мои командировки никогда не длились более недели.
— И последний вопрос. Вы никого не подозреваете?
Рахим Саидов долго молчал, прежде чем произнес:
— Даже не знаю. Если не брать во внимание того продавца…
— Анатолия Назаровича?
— Да. Если его отбросить, из тех, кого знаю, ни на кого не могу подумать.
— Благодарю вас. — Капитан поднялся с места и подал руку. — К вам просьба. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и все, что мне только что рассказали, изложите письменно.
Лейтенант Султанов дал ему лист бумаги, ручку. Но Рахим вынул свою. Он сидел, думая, в каком все-таки нелепом положении он оказался! Несчастье, траур и… обман. Неужели Мунисхон, его любимая жена, лгала ему? Жила какой-то другой жизнью. Неужели же и смех ее, и ласковый взгляд, и то, как она выбегала ему навстречу, кидаясь в объятия, когда он возвращался с работы, слова, от которых голова кружилась, — неужели все это было притворством, лицемерием?
Рахим Саидов почувствовал себя таким униженным, таким оскорбленным! Он обхватил голову руками и крепко сжал ее.
— Вам плохо? — спросил лейтенант Султанов. — Принести чаю?
Рахим Саидов провел по лицу ладонями и кивнул. Ему хотелось остаться хоть на минуту одному, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами.
Едва Султанов вернулся с чаем, его позвали к капитану.
В кабинете капитана Алиева сидел старший лейтенант Рузиев.
— Слушаю, товарищ капитан! — вытянулся Султанов.
— Запишите, Анварджан. Дома шахтеров. Магазин готовой одежды. Анатолий Назарович. Узнать, кто он, чем занимается, где живет. Словом, надо выяснить все, что касается его.
Когда лейтенант Султанов ушел, капитан попросил Рузиева продолжить доклад.
— Женщина, которая продает на Чорсу газированную воду, узнала ее, — сказал Рузиев. — По ее словам, Мунис Саидова на Чорсу появлялась довольно часто. Оттуда обычно шла в сторону Самаркандских ворот. Иногда задерживалась у ее будки, чтобы напиться. Поэтому-то запомнилась ей. «Я всегда ею любовалась, — говорит. — И сама симпатичная, и одета с иголочки».
— И всегда ее видели одну?
— «Слишком много, говорит, народу пьет у меня воду!» И при этом не смотрит в глаза. Чувствую, товарищ капитан, она видела кого-то с ней, да сказать не хочет. Или боится. Сержант Карабаев и сейчас там.
— Правильно сделали, что его оставили.
— В последний раз она видела ее в день убийства. В восемь вечера. Уже собиралась закрывать будку, когда она подошла и попросила стакан воды. Была взволнована и очень спешила. «В этот раз была одна!» — так и сказала. Я и поймал ее на слове. «Значит, раньше вы ее видели не одну?» — спрашиваю. Промолчала. Думаю, она все-таки покажет. Карабаев — дошлый парень, уговорит ее.
— Хорошо. С клочком газеты разобрались?
— Так точно, товарищ капитан. — Рузиев развязал тесемочки папки и вынул из нее картонку, к которой был аккуратно приклеен небольшой клочок газеты. В него была завернута коробочка с перстнем, найденная в сумке Мунис Саидовой. — Итак, это первая страница газеты «Вечерний Ташкент», верхний правый угол. За 20 августа этого года. Было нанесено несколько цифр карандашом. Видно, почтальон написал. Цифры стерлись, но эксперты установили, что написано «шестнадцать дробь сорок четыре». Скорее всего, это номер дома. Почтальоны обычно, сортируя газеты и журналы, пишут номера домов и квартир. Но какой именно почтальон это написал, кто подписчик, по какой улице живет — этого пока выяснить не удалось.
Появилась секретарша.
— Товарищ старший лейтенант! Вас сержант Карабаев спрашивает.
Из радиорубки раздался голос Карабаева.
— Капитан Алиев слушает. Говорите.
— Докладываю из оперативного отдела с Чорсу. Женщина, продающая воду, опознала. Мужчина средних лет. Мной сфотографирован. Подъехал к будке на «Москвиче», купил ящик пива и въехал на территорию рынка. Номер машины записал. Товарищ капитан, жду распоряжений!
— Что вам сказала эта женщина?
— Когда он выходил из машины, она незаметно кивнула мне. И только. Она страшно испугана. По всему, он к ней наведывался неспроста. Пиво — только повод… Вот она поспешно закрывает будку.
— При вас машина?
— Нет, я на мотоцикле.
— Воспользуйтесь такси или частной машиной и следуйте за «Москвичом». Фотопленку немедленно пришлите мне.
— Есть!
— Связь закончена. Следите за «Москвичом».
Капитан выключил радиорубку.
— Итак, знакомство она водила преимущественно с людьми состоятельными. У одного «Победа», у другого «Москвич». Не удивлюсь, если и с «Волгой» кто-нибудь обнаружится.
Капитан Алиев щелкнул зажигалкой и, раскурив сигарету, глубоко затянулся.
— Не могу понять я некоторых людей. Все пять пальцев стараются запихать в рот одновременно. Спрашивается, чего не хватало этой женщине? Побрякушек? Разве нельзя существовать без них?.. Да я уверен, лет через пять-шесть она не знала бы, куда девать деньги. Видели ее мужа? Порядочный, а главное, умнейший человек. Перспективный. Правду, видно, говорят: ум имеет предел, а глупость безгранична.
— Может, муж у нее только… гм, для отвода глаз? — заметил Рузиев.
Капитан махнул рукой, будто отметая все, что мешает сосредоточиться на главном.
