Питер Абрахамс - Тропою грома

— Не сочтите это за грубость, Сэм. Но я хотел бы спросить…

— Спрашивай, Ленни Сварц, не бойся.

— Почему вам зовут Сумасшедший Сэм?

Подъем кончился, и они теперь шли по ровному месту.

— Иногда у меня начинает болеть голова, — сказал Сэм. Он говорил спокойным, равнодушным голосом. — Потом она болит все сильней и сильней, потом, наконец, так сильно, что я уже ничего не помню. Вот тогда я становлюсь как помешанный.

— Понимаю, — протянул Ленни. Ему хотелось еще кое-что спросить, но он не решался.

Сэм как будто прочитал его мысли.

— Так что видишь, люди недаром говорят, что я сумасшедший. Это правда.

— Отчего это с вами сделалось, Сэм?

Сэм промолчал. Они прошли мимо каких-то надворных строений и ступили на дорожку, усыпанную гравием. Ленни все ждал, что Сэм ответит, но так и не дождался. Они обогнули Большой дом и остановились у заднего крыльца.

— Пришли, — коротко сказал Сэм и распахнул дверь в кухню.

В кухне возле плиты возились две темнокожие женщины. Они бегло взглянули на вошедших и продолжали заниматься своим делом. Сэм провел Ленни через кухню в небольшой коридор. Стены коридора были бревенчатые, из цельных стволов; они поддерживали потолок и вместе с тем отделяли коридор от жилых комнат.

В коридор выходило пять дверей, — одна напротив кухонной и еще по две с каждой стороны.

Пока они шли по этому короткому проходу, дверь слева вдруг растворилась — и на пороге появилась молодая женщина.

— Здравствуй, Сэм, — сказала она.

— Здравствуйте, Сари, — ответил Сэм.

Ленни удивился, что он зовет ее просто по имени, не прибавляя никакого более почтительного обращения. Он вспомнил, что, когда Сэм пришел его звать, он и о хозяине Большого дома сказал просто «Герт Вильер», а не «баас Герт», как говорили остальные. Но тогда он приписал это тому, что кругом были одни цветные… Молодая девушка, стоявшая сейчас на пороге, тоже его поразила, хотя ничего поразительного в ней не было. Но почему-то было очень странно — сразу и видеть ее и слышать ее голос.

Она была молода, крепкого сложения и довольно заурядной внешности — с заметными скулами и густыми, светлыми, как маис, волосами, зачесанными назад. Совсем не красавица, но приятная на вид.

— А это кто? — спросила она.

— Ленни Сварц, — ответил Сэм.

— Я так и думала, — проговорила она, оглядывая Ленни с головы до ног.

Что-то в ее голосе заставило Сэма внимательно поглядеть сперва на нее, потом на Ленни.

— Да, мы уже встречались, — холодно сказал Ленни.

— Ну, идем, — сказал Сэм и открыл дверь напротив кухни.

— Ленни Сварц пришел, Герт, — бесстрастно доложил он.

— Входи, Сварц, — сказал хриплый голос.

Ленни шагнул через порог. В дальнем углу за столом сидел рослый пожилой мужчина. У него была рыжая бородка и такая же искрасна-рыжая косматая шапка волос. Огромные, веснушчатые руки плашмя лежали на столе. Не поднимая глаз, он сказал:

— Можешь идти, Сэм.

Ленни остался стоять у двери. Рыжеволосый гигант за столом не шевелился и не поднимал глаз. Так продолжалось долго, целую вечность. Он сидел, как истукан, неподвижный и равнодушный. От него не исходило ни дружбы, ни вражды — никакого живого чувства. «Мертвец», — испуганно прошелестел на ухо Ленни какой-то тайный голос. В комнате стояла мертвая тишина. Ленни казалось, что он слышит каждый удар своего сердца. Потом удары стали отдаваться по всей комнате. Ленни начала трясти мелкая дрожь. Тело его болезненно напряглось.

«Этого-то ему и нужно, — сказал себе Ленни. Он стряхнул оцепенение и поглядел на человека за столом. — Нет, — повторил он про себя, — не позволю, чтобы он взял власть надо мной. И не заговорю первый. Он меня звал, он пусть и говорит».

Ленни казалось, что он стоит тут уже целые часы; наконец Герт Вильер поднял глаза и посмотрел на него. Холодные и голубые глаза медленно прошли по его фигуре — с головы до ног и с ног до головы — три или четыре раза подряд, чтобы ничего не упустить, и наконец остановились на его лице.

— Так, значит, ты — Ленни Сварц, — бесстрастно проговорил Герт.

Ленни молчал.

— Да ты немой, что ли? — загремел вдруг Герт.

— Я не знаю, что мне говорить, — кротко сказал Ленни.

— Ну вот, так-то лучше, — пробурчал Герт, но в глазах у него была холодная ярость.

— Вы зачем-то меня звали? — спросил Ленни.

Большие руки лежали на столе неподвижно, как каменные.

— Ты, кажется, собираешься открывать здесь школу?

— Да. В Стиллевельде.

— А на какие средства?

— Я уже договорился с Отделом образования в Кейптауне.

— Вот как. Все предусмотрел, а?

— Да.

— На чьей земле будет школа?

— На государственной. Стиллевельд принадлежит государству.

— Вот как. И это тебе известно.

— Да.

— Ты, я вижу, образованный.

Вильер встал и подошел к окну. Распахнув его, он выглянул наружу. Потом круто повернулся и шагнул к Ленни.

— А кто ты такой, скажи, пожалуйста, что вздумал строить планы, не спросясь ни меня, ни других европейцев в этой округе?

— Мы не рабы.

— Ага, — сказал Герт и опять отошел к окну. — Независимость, значит, проявляем. Мои друзья, которые сегодня утром имели с тобой маленькую беседу, — ты, надеюсь, о ней не забыл? — по-видимому, были правы. Ты чересчур загордился, милый мой. Вообразил, что ты никого не хуже. Забыл свое место! Нет, мистер Сварц, нам здесь таких идей не нужно. Мы предпочитаем, чтобы все было по-старому. И цветные у нас всем довольны. Живут хорошо и лучшего не просят. Они нас понимают, и мы их понимаем. Советую это запомнить! А ваши кейптаунские порядки нас не устраивают; мы здесь не допустим никаких перемен. Понятно? Вот. Я тебя предупредил. Второй раз предупреждать не буду. А на твои отделы образования нам в высшей степени наплевать, будь их хоть целая сотня. Ты сделай только шаг не туда, куда мы велим, и наживешь себе такой беды, что не обрадуешься. Независимых скотов нам здесь не требуется. Поняли, мистер Сварц?

Вильер отошел к столу, сел и принял прежнюю позу.

— Можешь идти, — сказал он, не глядя на Ленни.

Ленни вышел. В коридорчике было пусто, в кухне тоже. Он постоял в дверях, пока глаза не привыкли к темноте, потом обошел вокруг дома и побрел по направлению к Стиллевельду. Его разламывало от усталости. То, что ему сказал Герт Вильер, не было для него неожиданным. Он так и знал, что будет что-нибудь в этом роде. Но сейчас не стоит об этом думать. Он слишком устал. Лучше всего пойти прямо домой и лечь спать…

Он проходил мимо надворных строений. Луна уже поднялась. Какая-то плохонькая сегодня луна, совсем не такая, как полагается в Южной Африке. Маленькая, тусклая. Деревню еле видно — вот там внизу, справа…

Внезапно перед ним выросли две темные фигуры. Что-то твердое с силой ударило ему в низ живота. У него перехватило дыхание, колени подогнулись. Он инстинктивно ответил ударом по маячившей перед ним темной фигуре. Кто-то охнул и выругался. Тяжелый кулак опустился на лицо Ленни. Его так качнуло, что он едва устоял. Снова что-то твердое ударило его в низ живота. Он рухнул наземь и затих. Из носу у него лилась кровь.

Один из нападавших нагнулся над ним, уже занес ногу для удара, но вдруг остановился. От дома послышался собачий лай и быстрые, бегущие шаги.

— Надо смываться, — сказал он. — Сюда идут.

Они исчезли в темноте.

Собака нашла безжизненное тело Ленни и рыча стояла над ним, пока не подбежала Сари Вильер.

Девушка осветила лежащего электрическим фонариком, потом опустилась на колени и приподняла его голову. Ленни открыл глаза.

— Не бойтесь, они ушли, — сказала она.

Преодолевая боль, Ленни поднялся с земли. Он стоял, держась за живот.

— Не запачкайтесь, у вас кровь идет носом, — сказала она.

Он наклонил голову вперед, чтобы кровь не попала на костюм.

— Что тут случилось?

— Не знаю. Вдруг набросились на меня. Двое.

— Вы их знаете?

— Нет.

— Вы поругались с дядей Гертом?

— Нет. Он поругался со мной.

Она помолчала, потом спросила:

— Очень больно?

— Нет, теперь уже ничего. Это мое счастье, что вы подоспели. Они ведь только начали. Ну, я пойду. Очень вам признателен.

Он уже хотел идти, но вспомнил о матери. Нельзя ей показываться в таком виде, она перепугается насмерть.

— Хорошо бы как-нибудь смыть кровь, — сказал он. — А то моя мать будет волноваться. Ну, да уж, видно, нечего делать… Прощайте.

— Вы можете умыться у нас на кухне, — предложила Сари.

— Нет, это не годится.

— Да ведь все уже легли, а Герт никогда не заходит в кухню. Пойдемте. Умоетесь, приведете себя в порядок, и ваша матушка ничего даже и не заметит.