Мы из ЧК - Толкач Михаил Яковлевич

Бочаров отрядил гонца к чекистам Александра Попруги. С двух сторон охватили Софиевку — двести бандитов полегли под пулями и саблями славных комсомольцев.

В районе станции Девлаково бесчинствовала банда Мелешко, бывшего штабс-капитана царской армии. Советских активистов он сжигал на кострах или вешал вниз головой. Вокруг новоявленного пирата собралось 150 отчаянных головорезов. Базировались они в селе Широкое-Архангельское и его лесистых окрестностях. Громили станции, грабили поезда, магазины и обозы.

Чтобы сберечь людей, Павел Бочаров договорился с Тимофеем Морозовым о совместных действиях. Они разработали план ликвидации банды, главными исполнителями его стали добровольцы из местных жителей.

У Морозова способным активистом был коммунист железнодорожник Иван Лесницкий, смелый, осмотрительный.

— Тебе, Иван, идти на разведку. Бери с собою Зину Очерет. Да пригляди за ней: горячая больно.

Переоделись помощники чекистов. И зашагали по дороге пожилой селянин со своей дочкой — погорельцы! Так и в Широкое-Архангельское попали. Местные бедняки надежно укрыли разведчиков, снабдили подробными сведениями о каждом бандите и его родственниках, о явочных квартирах и «схронах» — тайных базах пиратов. Выбрав удобный момент, когда головорезы съехались, Лесницкий послал Зину к Морозову:

— Пора!

Созданный Бочаровым местный отряд самообороны во взаимодействии с чекистами уничтожил банду Мелешко. А самого пирата удалось взять живым. Его судил ревтрибунал.

В окрестностях Гусинихи орудовала свора кулаков с обрезами. Убивали комнезамовцев[1] и активистов сельских Советов, сжигали магазины и склады с государственным хлебом. Банда была крупная. Днем грабители занимались крестьянскими делами, а ночью — разбоем! Сельские Советы установили патрулирование деревень. Никакого толку!

— Давайте мы займемся этими головорезами! — предложил Бочарову составитель поездов Прохор Дерзач. Этот парень был родом из Екатеринослава. Низенький, широкий в плечах, со светлыми умными глазами. Сперва он трудился на заводе Гантке (ныне завод имени Карла Либкнехта). Когда на Украину пришли немецкие оккупанты, Прохор беззаветно бился с ними. Для усиления советского актива в Гусинихе губком КСМУ послал Дерзача на станцию. Он поступил в бригаду по ремонту пути, а позднее стал стрелочником. Сообразительный комсомолец освоил также и специальность составителя. К нему относились с уважением. Он стал правой рукой Бочарова.

Однажды Дерзач и его ребята затаились в клунях, брошенных сараях, под мостом, который вел со станции в поселок Гусиниху. А время было морозное. Одежонка на добровольцах подбита рыбьим мехом. Однако ребята крепятся. Первый раз засады ничего не дали. На следующую ночь маневр повторили. И им повезло. Далеко за полночь на мосту показался человек в кожухе и в валенках. Оглядывается, прячет что-то под полою. Нетерпеливые было тронулись. Но Павел сдержал их:

— Пусть ближе подойдет!

В свете луны они увидели под полой обрез. Как только бандит поравнялся с засадой, ему преградили путь.

— Руки в гору! — Незнакомца окружили и связали.

— Эге, Фрол! — Дерзач признал сынка местного богатея.

На допросе Фрол перетрусил, увидя чекиста Бочарова, и сразу выдал организацию «Вильна Украина».

— Девятого декабря готовят налет на Гусиниху. Разделают под орех! — откровенничал Фрол, стараясь выторговать себе жизнь.

Ребята на коней — и в ЧК. Банда была выслежена, окружена и разбита.

И вот в Екатеринославе, в клубе имени В. И. Ленина состоялся митинг в честь второго конгресса Коммунистического Интернационала Молодежи.

От нас, транспортных чекистов, послали меня, Леонова и Бочарова. Зал бурлил. Песни звенели. И чаще других «Паровоз».

На трибуну поднялся Семен Григорьевич Леонов. Подкрутил воинственные усищи и басовито предложил:

— Просьба наградить орденами юных героев борьбы с бандитизмом и контрреволюционерами!

Бурными аплодисментами были встречены его слова.

Позднее командующий войсками Харьковского военного округа Август Иванович Корк наградил четырех лучших из лучших помощников ЧК орденом Красного Знамени.

В торжественной обстановке был вручен боевой орден и моему замечательному другу и товарищу — Павлу Бочарову. А еще через неделю мы проводили его в Москву в специальную школу ОГПУ.

Кабинет затенен розовыми тяжелыми шторами. За столом откинулся на спинку стула рано полысевший, с рыхлым лицом военный. А напротив, в кожаном глубоком кресле, — штатский. Бородка клинышком. Пенсне на черном шнурке. В костлявых пальцах вертит золотой брелок карманных часов.

— Если я правильно понял, уважаемый пан полковник, агент не подведет? — спросил штатский.

— Не беспокойтесь.

— Мы, французы, любим быть уверенными. А может, русского послать? Теперь их столько в Париже! Генерала можно завербовать для переброски…

Военный горячо возразил:

— За спиной нашего агента школа дефензивы. Годы работы во втором отделе нашего Генерального штаба. Разведчик классный. Дважды уходил от чекистов Дзержинского. Можно пригласить: сами взглянете.

Француз согласно наклонил голову, придерживая пенсне, спросил:

— Эти повстанцы… как его… Тютюника, готовы?

— Господин Савинков передал Тютюнику свою организацию на всей Украине.

— Организацию, — презрительно протянул француз.

— Если через полгода Петлюра не вступит на Украину, мы прекратим их содержать.

Бесшумно отворилась дверь, задрапированная тяжелым бархатом. Порог переступил стройный блондин с усами. На нем все с иголочки: мундир, погоны, новые сапоги с высокими голенищами и коваными каблуками.

— Поручик Войтович…

Полковник прервал его доклад:

— Садитесь, Сигизмунд Казимирович.

Войтович присел на край дивана, опасаясь измять отутюженный костюм. Установилась минутная тишина. В углу кабинета часы отбивали быстрые секунды.

— Как ваша нога, поручик? — И для гостя поспешное пояснение: — На границе подстрелили.

Офицер вскочил:

— Изредка беспокоит, пан полковник!

— Да сидите же, поручик! Беспокоит, говорите… Может, воздержимся от поездки?..

Поручик опять встал, вытянул руки по швам:

— Готов выполнить приказ!

Штатский улыбнулся и, растягивая слова, переспросил:

— Какой приказ? Воздержаться?

Хозяин кабинета угодливо усмехнулся. В слабом свете блеснул его золотой зуб.

— Дорогой гость изволит шутить.

Штатский уверенно прошелся по ковру и остановился напротив поручика:

— Итак, ваша задача: разведать пропускную способность железных дорог Украины. Узнать состояние охраны мостов через реку Днепр. Создать агентурную сеть. Союзные армии должны знать настроение большевистского юга. Детали объяснит уважаемый полковник.

— Прорывайтесь в Сечереченск. Чем больше город, тем надежнее можно затеряться. Не мне вас учить, Сигизмунд Казимирович. Нам известно: большевикам удалось привлечь на свою сторону холопов. Наобещали горы богатства, а скотине — было бы пойло! Это следует знать и учитывать. Отсюда ваши методы и ваши средства. Хотя годы, проведенные в России, а позднее в войсках барона Врангеля и Булак-Булаховича, дали вам опыт и знание местных условий, но я счел своим долгом высказать эти соображения.

Многословная речь полковника рассчитана была явно на француза: вот какой разведчик идет в красную Россию. Цените и не скупитесь!

— Усы, поручик, — долой! — Полковник погрозил пухлым пальцем с перстнем. — О, мы знаем вашу слабость! Дам увлекать усами…

Штатский грубовато прервал полковника:

— В России, как вам должно быть известно, сейчас много людей в армейской форме. Вам следует быть в полувоенном костюме.