Ежегодный пир Погребального братства - Энар Матиас
Я сам дивился своей изворотливости.
Макс смотрел на меня так, словно я говорил о ком-то другом:
— Обалдеть.
— Согласен, немного бьет по мозгам, но ты же предвидел такую реакцию?
— Да как-то не вполне. По мне, так это такая спонтанная штука, вроде как выражение протеста. — Макс выглядел уже не так гордо. — А какие у тебя вообще планы на вечер?
— Наверное, сначала поеду помогу Люси. Столько недель корпел над диссертацией — надо и отдохнуть, — соврал я.
— Встретимся за аперитивом?
— Давай! Мой черед проставляться! Бристольские потуги увенчались мощным финалом — это надо отметить.
Он громко заржал.
Вернувшись в «Дебри науки», я, под впечатлением от Максова творения, хотел немедленно написать своему научному руководителю какую-нибудь язвительную цидулю, причем написать жидким дерьмом на открытке с типичным видом Болот, с каким-нибудь фото коровы, едущей в лодке. Как он ответил на мою просьбу позвонить в «Либера-сьон»?! Вот уж низость. Трудно представить масштабы человеческой трусости[24].
Я позвонил Люси, чтобы узнать, на участке она или нет, — мы с ней дней десять не общались, она вроде обрадовалась звонку, и я тоже, честно говоря, был рад ее слышать. Она действительно работала в поле — погода стояла пасмурная, серая, потеплело, — этакий мокроватый день конца зимы XXI века. «Погоди, я подъеду и помогу, — сказал я. — Мне самому полезно продышаться».
Ласточка урчала, как «роллс-ройс», рассекая водяную взвесь, за двадцать минут я пересек равнину, проехал Вильер, миновал ветряки, переехал Нантское шоссе и покатил вниз в сторону Болота, где каналы и протоки тянулись на запад к океану. Добравшись до первой деревни Вандеи — Бене, надо было свернуть на Буйе-Курдо (это название всегда казалось мне ужасно симпатичным — Буй-е-Курдо), и через пять минут я добрался до указателя «Мопа — ООО „Ясеневый пруд“». Черт, на въезде стоит машина Франка — атмосфера обещает быть напряженной… Франк — парень довольно приятный и спокойный, когда рядом нет его бывшей девушки, Люси; обратное тоже верно, и даже, пожалуй, Люси его присутствие бесит еще сильнее. Ну, я поздоровался — каждый из них занимался своей грядкой овощей, на расстоянии ста метров друг от друга. Люси была вся насупленная, прямо страшно подойти; Франк действовал на нее как криптонит на Супермена.
Я вкратце рассказал ей про обед у Макса, про экскурсию по мастерской, про «шедевр» — Люси несказанно удивилась; оказывается, у нее есть подруга, приходящая парикмахерша Линн, у которой не так давно был роман с Максом; и этот самый роман закончился (к явной досаде обеих сторон) полным пшиком из-за «серии жутких, совершенно извращенных фотографий, которые висят у Макса на стене тайного амбара». Теперь-то она понимала, что произошло: подруга не смогла отличить искусство от сексуального извращения. Люси сказала, что обязательно позвонит Линн и введет ее в курс. «В курс чего?» — спросил я. «Ну, что там у него искусство, а не что-то страшное», — ответила она. «Забавно, — стоит сменить ярлык, и вещь воспринимается совершенно иначе», — сказал я и выдернул с корнем какой-то молодой сорняк, который, несмотря на опилки, грозил задавить побеги горошка. «Это молочай, не кидай его в компост, а то там мучнистая роса заведется… Его можно порезать в салат. Ого, как вымахал, — почувствовал весну!»
Салат из сорняков — такого я еще точно не пробовал. И добавил: «А хочешь, приходи сегодня ужинать в „Дебри науки“?»
Люси подняла голову от грядки и чуть озадаченно посмотрела на меня: «Ты что, сам готовишь?» — спросила она. «Ха-ха, вот увидишь, готовлю! Правда, в основном твои овощи… Так ты придешь? — И тут я вспомнил, что договорился с Максом, что мы встретимся в кафе «Рыбалка» и пропустим по стаканчику. — Или можно завтра, если у тебя вечер занят?» — «Нет-нет, сегодня у меня ничего». Я подумал: вот я молодец, и как теперь выпутываться? «Так-так-так… вот и отлично, вот и прекрасно, приходи чуть позже, к полдевятому, я как раз успею сделать еду». — «Как скажешь, — ответила она. — А может, прийти пораньше — помочь тебе?» В ее фразе слышалась некоторая ирония, как бы намек на то, что я сам вряд ли способен на что-то путное, — вообще-то, не суперкрасиво с ее стороны. «Нет-нет, вот увидишь, я справлюсь сам, на кухне я — мастер».
И тут же подумал: один молочай на салат — маловато будет, так что мне теперь прямиком в магазин затовариться, сготовить, накрыть, потом бегом на аперитив — пока туда, пока сюда, дома буду в 20:15 уже пьяный, ужин псу под хвост, — плохо придумал. План В: пойти на аперитив, выпить «Оранжину» (Огапgina®), — не вариант. План С: отказ от аперитива — вариант совсем никакой. План Э: пригласить Макса ко мне, выпить вместе аперитив и поужинать. Я спросил у Люси, как ей, если Макс тоже придет на ужин, она сказала «без проблем». Насчет горячего у меня уже была мысль: заодно избавлю Франка от доброго килограмма морковки, двух репок и салата, так что я отправил Максимилиану эсэмэску, заскочил в магазин, купил вина, кусок говядины и красную скатерть, подмел и надраил все в «Дебрях науки», потом принялся мыть и чистить овощи, одно шинковать, другое резать дольками или кубиками, перекладывать, пассеровать, припускать (готовка — это как парусный спорт: разобраться с терминологией — уже полдела), потом запихнул все в мультиварку «Термомикс» (Тегmomix™), не забыл налить воду и белое вино, забыл положить тмин и приправы, одолжил у Матильды бокалы для вина, накрыл стол, зажег свечи. Было 20:20, — как раз скоро придут.
Можно сказать, ужин удался на славу.
Вкусная штука — молочай.
Тушеная говядина с морковью оказалась именно что говядиной с морковью, мясо было жестковато, но ничего, есть можно, только надо порезать на мелкие кусочки, зато морковка так и таяла во рту — разварилась почти что в кисель.
И разговор был очень приятный.
Хотя Макс немного витал в облаках — то ли что-то вспомнил, то ли о чем-то жалел, — Люси старательно не упоминала про Линн. Люси сразу узнала свечки, которые я стащил в церкви, — она обнаружила точно такие же в доме у деда в тот день, когда отключилось электричество; мы попросили ее рассказать, как ее арестовали и держали в участке. «Да ничего особо увлекательного», — вздохнула она, глядя в сторону (как сейчас вижу ее худое лицо, неясную улыбку); она не пыталась как-то подчеркнуть свою роль: демонстранты кричали «Вся планета — 003[25]», «003 везде», «Нет бассейнам!», «Спасем сельскую природу», и вдруг Люси и других бывших там активистов атаковала полиция, — по версии Люси, просто решила в какой-то момент взять и навешать им по максимуму, включая газ, дубинки и задержания; двое полицейских схватили ее за волосы и волокли по земле, потом как бы нечаянно, но от души отдавили башмаком руку и швырнули в полицейский фургон. Затем были долгие часы препинаний, злобных нападок и намеков, как будто у нас не демократия и сидящие за столами вооруженные люди в синем могут сделать все что угодно, и звания у них как у военных — лейтенант, капитан, капитан-лейтенант; ей не предъявляли никаких обвинений, ничего не говорили, удерживали безо всяких законных оснований, — значит, что получается, практически любого человека можно исколошматить, бросить в кутузку, а потом, без слов извинений, отправить восвояси — вместе с синяками, ссадинами, позором и пошатнувшимися убеждениями. «Они убивают всякую веру в государство, — говорила Люси. — До этого я вообще не думала, что бывает произвол или бесправие. Теперь я знаю, что все возможно: насилие реально существует и закон стоит на стороне силы».
Макс (мы допивали третью бутылку, считая аперитив) завелся с пол-оборота:
— Эти суки готовят нам диктатуру! Даешь сопротивление! Я первым делом устрою в погребе склад консервов и охотничьих ружей!
— Может, это связано с ростом климатических и вообще экологических проблем — ураганы и штормы становятся все страшнее, — ну и менты тоже больше свирепствуют, по аналогии. Надо же государству изображать какую-то деятельность…
