Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт
— Воришка, конечно, иначе откуда бы у него взялась лошадь?
Джон Джо Клэнси отвечал ему:
— Он, наверное, ее украл. Скоро тут точно появятся солдаты, и тогда горя не оберешься.
— Да нет, этого мальчишки давно и след простыл, — возразил Дуган. — Я сам видел, как он во весь опор скакал по большаку. Счастливое избавление.
И след простыл? Нет, Господи, нет, прошу тебя!
Мимо меня проехал отец Джилли, кивая в ответ на возгласы прихожан: «Благослови тебя Господь, святой отец!»
Подошла моя бабушка Кили.
— Ты только посмотри, как он разъезжает на своем добром коне, — прямо король! Этот человек никогда не стал бы рисковать своей головой, читая проповеди собиравшимся в тайных местах прихожанам, как в дни гонений это делали наши священники.
— Бабушка, а что если Майкл Келли действительно уехал? Что если я его больше не увижу? Тогда я просто умру.
— Не умрешь.
— Я не могу теперь просто так уйти в монастырь, как будто ничего не случилось. Я люблю его. Майкла мне послал сам Господь, я так и скажу мисс Линч. Женитьба — это же Божье предназначение тоже. Ведь Святая Бригитта всегда венчала влюбленных, верно?
— Я тоже считаю, что после стольких часов, которые ты провела, слушая мои истории, будет очень жаль, если ты не сможешь пересказать их своим детям после моей смерти. Я никогда не видела тебя монашкой, так что и без появления этого твоего Майкла Келли я…
— Бабушка, прошу тебя, не говори так — «без твоего Майкла Келли»! Потому что без Майкла Келли мне этот мир не нужен!
— Одумайся, Онора. Будь благоразумной.
И тут я услышала музыку. Это играл на своей скрипке Мак-Намара из Донина. Но не только он…
— Бабушка, послушай… Волынка! Это он, я знаю! Майкл Келли здесь.
И действительно, он сидел на камне у перекрестка дорог и играл на своей ирландской волынке. Локтем он прижимал меха, накачивая воздух в инструмент, а пальцы его ловко двигались по отверстиям чантера — главной трубки волынки.
— Он не уехал. Не уехал.
Я рванулась было к нему, но бабушка остановила меня.
— Не устраивай представление. На тебя смотрят соседи, — сказала она. — Не забывай, что это свадьба Майры. Не прерывай танцы. Повремени.
Я отыскала Майру и Джонни и сообщила им, что волынщик — это Майкл Келли.
— Хорош, правда? — спросила я.
— И главное, ничего нам не стоил, — заметил Джонни. — Скрипач Мак-Намара сказал, что этот парень давно ждал у перекрестка, приготовив свою волынку.
— Симпатичный, — сказала Майра. — Хотя на других мужчин я теперь внимания и не обращаю.
— Правильно, лучше тебе этого не делать, жемчужина моя, — сказал Джонни и, обхватив невесту за талию, потянул ее плясать рил.
Родители уже были в гуще танцующих. Когда они остановились, чтобы передохнуть, я сообщила им о Майкле. Бабушка стояла рядом со мной. Я не смела даже попытаться встретиться с Майклом глазами. Он и так заметил меня. Я была в этом уверена.
Еще через два тура танцев отец попросил остановить музыку. Он собирался раздать гостям бутылки привезенного из Коннемары незаконного самодельного виски — poitín. К тому же можно было уже разжигать костер, который мои братья и Джонни сложили из сухих кустов дрока и упавших веток деревьев, принесенных из леса вокруг Барны.
Джонни и Майра бросили на кучу дров кусок горящего торфа, и пламя тут же весело вспыхнуло — это был костер Святого Иоанна в честь рождества Крестителя. Бутылки пошли по кругу, из рук в руки. Я видела, как Майкл отошел в тень стоявшего на перекрестке большого кельтского креста. Бабушка придвинулась ближе к огню.
Я больше не могла ждать и ускользнула из толпы. Майкл стоял, прислонившись спиной к каменной стене, и следил за Чемпионкой, которая паслась на небольшом островке травы. Я протянула к нему руку, и он взял ее.
— Ты не уехал.
— Как я мог? Чемпионке это место понравилось так же, как и мне, — сказал он. — А фермер взял с меня всего несколько пенни.
— Хорошо.
Майкл показал в сторону дальних холмов, где в темноте горели другие костры:
— Дома мы прогоняем скот через огонь Святого Иоанна, чтобы стадо было здоровым.
— В наших краях стад осталось совсем мало, — сказала я.
— Но хорошая земля все равно есть. Мы с Чемпионкой сегодня осматривались тут.
— Правда?
— Мы бы хотели арендовать хороший участок в несколько акров повыше в холмах и с видом на залив Голуэй.
— Майкл, я так боялась, что ты уедешь.
— Никуда я не уеду, Онора.
Он обхватил меня рукой, удерживая осторожно, как свою волынку, и я…
— Благослови вас всех Господь, — нарушила мою негу бабушка.
— Бабушка, это Майкл Келли.
— Я уже поняла.
— А это моя бабушка, миссис Кили.
— Мне очень приятно… — начал было Майкл, но бабушка жестом прервала его.
Она насыпала табак из небольшого кисета в свою трубку и набила ее. Майкл сходил к костру с пучком соломы и, вернувшись, дал ей прикурить.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Хороший табак. Мой сын устроил Майре хорошую свадьбу. — Бабушка сделала затяжку и продолжила: — Ее муж Джонни — рыбак. Хорошая получилась пара, правильная. — Она снова затянулась и выдохнула немного дыма. — Он никогда не позволил бы своей дочери выйти за контрабандиста или человека вне закона.
— Я ни тот ни другой. Честное слово, — заверил Майкл.
— Ты человек не оседлый.
— Я был оседлым и стану им вновь, — ответил он. — Я буду много и упорно работать. Онора ни в чем не будет нуждаться.
— Есть вещи, которые за деньги не купишь, — сказала бабушка. — Онора говорила тебе о нашей прародительнице, королеве Маэве?
— Она упоминала о вашем родстве.
— А она рассказала тебе о цене невесты Маэвы?
— Нет, бабушка, я не рассказала, — сказала я.
— Тогда это сделаю я. Fadó… — начала бабушка, усаживаясь на большой камень возле стены.
— Давным-давно, — шепотом перевела я Майклу.
Бабушка указала на невысокую каменную стенку рядом, и мы с Майклом уселись на нее. Бабушка кивнула в нашу сторону.
— Маэва была великой королевой и правила своим королевством справедливо. Она не чувствовала необходимости в муже, поскольку в те времена, по закону, власть женщины и ее положение никак не зависели от мужчин.
— Законы брегонов[15], — вставила я.
Бабушка кивнула и продолжила:
— Солдаты Маэвы были ее близкими партнерами, и все у нее с этим было в порядке. Но однажды она поняла, что все-таки хочет иметь рядом с собой мужа — такого же благородного, как она сама, короля. Такие дела. И тогда Маэва установила свою собственную цену на себя как невесту. Требований было три. Какое там первое, помнишь, Онора?
— Ей требовался мужчина, которому чужда скаредность, — по памяти повторила я. — Поскольку сама она была милостивой и щедрой, прижимистый муж мог поставить ее в неловкое положение.
— А как у тебя с этим, Майкл Келли? Ты человек щедрый? — спросила бабушка.
— Меня учили всегда оказывать гостям Fáilte Uí Cheallaigha — знаменитый прием Келли — и никогда не проходить мимо нищего, не подав ему милостыни.
— Это хорошо, — сказала бабушка и продолжала: — Маэва требовала, чтобы ее мужчина не знал страха. А почему, Онора?
— Потому что она любила, чтобы всегда были некоторые разногласия, и хотела, чтобы ее муж был готов на компромисс.
Мы обе вопросительно взглянули на Майкла.
— С этим у меня полный порядок. Разве я не говорил тебе, Онора, что Келли означает «раздор», «разногласие»? Я с детства был воспитан на взаимных уступках.
Бабушка кивнула:
— Хорошо. И теперь третье — скажи ему, Онора.
— Маэве нужен был неревнивый муж, потому что она любила иметь в тени одного мужчины другого.
Мы с бабушкой ждали, что ответит на это Майкл.
Он молчал, а потом сказал:
— Неревнивого… Это может быть для меня тяжело. Мой отец частенько повторял один стишок: «Любовь приходит и уходит, но ревность у мужчины в крови». Какой-то монах написал это на полях рукописи книги Hy Many — истории рода Келли. И я всегда думал, что если даже монахи чувствуют такое… — Он вздохнул. — Я никому не завидую, и я не жадина, но если другой мужчина… Так вы говорите, что у Маэвы были «близкие партнеры»?
