Дейзи Фэй и чудеса - Флэгг Фэнни
Я спросила его, нельзя ли мне в качестве одного из номеров исполнить знаменитую сцену смерти из «Желтого Джека», и представляете? Он сказал «нет», потому что на номер дается три минуты, а не сорок пять! Самоуверенный нахал! Фу! Рррр! Так что вторым номером покажу женщину, которой стреляют в живот.
3 июля 1959
У меня дико запаздывают месячные, и я в панике. Если беременна, покончу с собой. Нет, я не беременна. Быть того не может. У меня никогда не было такой задержки. Вот черт!
11 июля 1959
Уже на восемь дней опаздывают. Не знаю, что делать, а ведь все так хорошо шло.
Я спросила Тути, можно ли залететь с первого раза, и она ответила:
– Да такое сплошь и рядом случается.
Как я могла быть такой дурой? Но кроме самой себя, винить некого. Придется сказать мистеру Сесилу. Не знаю, с кем еще поговорить. Я каждый день скачу на лошади и приняла сто горячих ванн, и все без толку.
12 июля 1959
Сказала мистеру Сесилу, что беременна, и он очень расстроился. Обзвонил всех Сесилеток с вопросом, куда мне пойти сделать аборт, но у них не оказалось таких знакомых. Так что мы пошли к Пэрис Найтс, и она сказала, что единственная женщина, которая могла это сделать, умерла в прошлом году.
Мистер Сесил пришел ко мне вчера вечером и заявил, что все обдумал и хочет на мне жениться и воспитывать ребенка. Он попытался подать это в шутливом тоне, мол, это он во всем виноват, ведь это он нашел мне работу погодной девушки, а предыдущая погодная девушка тоже забеременела. Он не подумал, что объявлять погоду очень опасно, большой риск залететь. Я люблю мистера Сесила, но по-другому. Всю ночь я не сомкнула глаз, пытаясь что-нибудь сообразить, и тут вспомнила!
Заказала междугородний разговор с Пичи Уигам и все ей рассказала. Она велела подождать у телефона. Через две минуты вернулась и сказала – приезжай как можно быстрее. Еду завтра сразу после объявления погоды. Господи, благослови Пичи Уигам!
15 июля 1959
В автобусе у меня было время подумать, что же я такое творю. Мысль о том, что я могу умереть на столе для абортов, повергла меня в ужас. Мысль о том, что же будет, если я это переживу, тоже не покидала меня. Что я буду чувствовать? Вдруг я когда-нибудь об этом пожалею? Мама говорила, что рожать – больнее всего на свете. Я посмотрела на ее кольцо. Слава богу, она не знает, что у меня такие проблемы.
Я раз сто меняла решение – делать или не делать. Написала завещание, потом порвала. К тому времени, как автобус доехал до Магнолия-Спрингз, у меня вместо нервов были оголенные провода, а на месте мозгов – гоголь-моголь. Я пошла в туалет на автостанции, плеснула водой в лицо и села на пол. Потом причесалась и зашла в кабинку, и – держитесь! – угадайте, у кого начались месячные? У меня!
Я никогда в жизни так им не радовалась. Принялась визжать, вопить и выть, пока какой-то мужчина не постучал в дверь и не спросил, все ли в порядке. А ведь вечно жаловалась, что приходится мучиться с месячными, дурында эдакая! Теперь буду каждый месяц устраивать в их честь праздник. Я предвкушала, как расскажу Пичи, но, когда добралась до ночного клуба «Элита», меня встретила только Ула Сур. Я поделилась с ней хорошими новостями, и она как начала хохотать, еле остановилась. Она думает, что я просто перепугалась, что залетела, и задержка у меня случилась на нервной почве.
Ула позвонила Пичи в похоронную контору и велела идти домой, мол, все в порядке. Я рада была видеть Пичи, а она обрадовалась мне. Оказывается, Феликс, моя кошка, умерла от старости, но они завели новую и очень ее любят, хоть она и уродина. Мы чудесно проболтали всю ночь. Пичи добывает где-то лучший в мире бурбон сорокапятилетней выдержки.
Уезжая наутро, я извинилась перед Пичи, что доставила ей столько хлопот, и сказала, что буду рада заплатить человеку, который собирался делать мне аборт. Но она отмахнулась – не бери даже в голову.
Она не сказала, кто должен был делать аборт, но на обратном пути до меня дошло, что это сама Пичи Уигам. Вот почему ее не было, когда я приехала. Она в конторе готовила инструменты к процедуре. Теперь, когда все позади и есть время подумать, остается только гадать, пережила бы я этот аборт или нет. В любом случае, благослови, Господи, Пичи Уигам.
Много лет назад папа говорил, что ее не арестовывают, потому что она знает тайну дочери шерифа.
Теперь понятно, что это за тайна. Эх, жаль, Пикл к ней не попала.
18 июля 1959
Пошла я сегодня на работу, и сразу после объявления погоды меня вызвал к себе в офис менеджер телестудии, мистер Баерс. Он сообщил, что в Мидвесте было самое сильное за последние двадцать пять лет наводнение, и спросил, какого черта мои карточки с дождем делают в Калифорнии, когда там засуха.
У меня не нашлось достойного ответа, и я сказала, что просто каждое утро передвигаю вправо карточки мисс Пэт, которая объявляет пятичасовую погоду, и что раньше это всегда срабатывало.
Он, как это услышал, стал просто пунцовым. Представляете, так переживать из-за погоды! Позвонил секретарше и велел немедленно позвать мисс Пэт.
Когда она пришла, он спросил:
– Вы знали, что эта идиотка просто передвигала каждое утро ваши карточки, а сама ни черта не разбирается в погоде?
Она поглядела на меня с таким удивлением и говорит:
– Ой, не может быть. Это ужасно, потому что я каждый вечер просто передвигала твои.
Слышали бы вы, как выражался мистер Баерс! Сыпал дикой бранью и орал:
– Как вы смеете морочить людям голову с погодой! Все фермеры рассчитывают, что эта станция даст им верный прогноз.
Сказал, что мы – и только мы – виноваты в том, что во всем штате Миссисипи погиб урожай. В общем, нас обеих уволили. Какой-то тип, изображающий днем клоуна Бозо, теперь объявляет оба прогноза погоды. Мне было очень жалко, что мисс Пэт вот так уволили, потому что она славная. Один минус в ней – слишком много лака брызгает на волосы. Один репортер со студии рассказал, что когда на Хатисберг налетел торнадо, а мисс Пэт как раз в это время вышла на улицу, чтобы сесть в машину, с нее сдуло к чертовой бабушке блузку, но волосы на голове даже не шевельнулись.
21 июля 1959
Я нашла новую работу в бюро проката «От А до Я» и зарабатываю 75 долларов в неделю. Сижу в огромном складе и отвечаю на звонки, а если кто-нибудь приходит, даю напрокат то, что они просят. У нас есть все: больничное и комнатное медоборудование; кровати; все, что может понадобиться для проведения вечеринок; чаши для пунша; столовое серебро; кресла-каталки; костыли; даже искусственные руки и ноги. Можете представить, чтобы кто-то захотел взять напрокат деревянную ногу?
Я здесь уже два дня, и пока никто ничего не взял, так что работка непыльная. Прийти утром, просидеть весь день и в пять вечера закрыться и уйти. Единственное, что плохо, – это одиночество, но зато у меня куча времени порепетировать номера, а иногда я сажусь в кресло-каталку и разъезжаю по складу.
Мы с мистером Сесилом сегодня, как освободимся, едем в универмаг «Гэмбл» купить мне белое вечернее платье для конкурса и к нему белый купальник. Все должно быть белым согласно правилам конкурса «Мисс Миссисипи». Мистер Сесил учит меня ходить, потому что они ставят оценки за походку. Я постоянно хожу с книгой на голове и довольно-таки преуспела в этом.
Эх, мне бы только выиграть эту стипендию! Прочитали бы вы, кто там учился, в этой Американской академии! Не удивлюсь, если Селеста Холм была там студенткой. Мы с мистером Сесилом, Тути, Долорес и Хелен собираемся отметить день рождения Долорес в только что открывшемся полинезийском ресторане. Никто не знает, сколько лет Долорес, и она не говорит, мол, это государственный секрет. Тути говорит, что она ездит на автобусе, поэтому ей не нужно получать автомобильные права и раскрывать свой возраст.
