Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни

– На самом деле, могу, – сказала Кейт, все еще корчась на снегу в кустарнике.

– В смысле?

– Я уеду из Блексфорда. После Рождества.

На несколько секунд в трубке повисла тишина.

– Как ты можешь! Я буду скучать по тебе.

– Я тоже буду по тебе скучать. Но я должна идти дальше.

– Но почему? Это была просто глупая ссора, вы оба переживете это, так было всегда.

– Ты знаешь, что причина не в этом.

Снова воцарилась тишина.

– А как же твой дом? Ты его так любишь.

– Сдам в аренду.

– Поверить не могу, что ты собираешься уехать. Может, ты будешь избегать Мэтта некоторое время, а через месяц поглядишь, что чувствуешь? Зачем спешить с решением, о котором можно быстро пожалеть? У вас с Ричардом может все получиться. И ты забудешь о Мэтте.

– Я люблю его, Лаура. Хотела бы не любить, но не могу. И не могу оставаться здесь и видеть его каждый день, зная, что он меня не любит. Я не смогу так.

Лаура снова замолчала. Кейт слышала ее дыхание в трубке. Затем она вздохнула.

– Да. Понимаю. Но это не значит, что мне должно нравиться.

Теперь, когда Лаура была в курсе, оставалось только рассказать отцу. Остальные и так скоро узнают. Но не раньше, чем она уедет достаточно далеко, чтобы избежать натиска вопросов.

Конкурс пряничных домиков проводился днем, и это был очень пасмурный день. Снова шел снег. Ночью он прекратился, а поздним утром возобновился, поэтому вчерашний снег успел покрыться коркой, создав идеальную поверхность для падений.

Столовая была обшита панелями из темного дерева на половину высоты стен, а верхняя часть выкрашена в темно-зленый цвет. На стенах висели гербы и родовые портреты мужчин, женщин и детей с суровыми лицами.

Длинный банкетный стол на всю комнату – имитация эпохи королевы Елизаветы – покрывали толстые белые бумажные скатерти. Всего было двадцать пять мест, на каждом стоял готовый набор для пряников, глазурь, миски со сладостями, необходимыми для работы.

Возле каждого рабочего места лежали карточки с именами, словно они собирались на рождественский завтрак. Кейт нашла свое имя и имя Адама и села. Пока что прибыли только четыре участника; они нервно улыбались друг другу через стол. Даже организаторов не было видно.

Лаура в своей форме с чопорным видом маршировала вокруг.

– Ребята, не волнуйтесь. Организаторы в дороге. Управление автотрассами закрыло Блексфорд-Хилл, движение только в объезд, и все потерялись.

На лицах присутствующих появилось облегчение.

– Кухонным рабочим уже сказали сообразить вам глинтвейн, с алкоголем и без.

Гости взбодрились. Лаура присела к Кейт.

– Могу я потом с тобой поговорить?

– Я не передумаю.

– Я знаю. Но все равно нужно поговорить. Подождешь меня после мероприятия? Я отвезу тебя домой.

Кейт согласилась. Лаура слабо улыбнулась ей, закусив губу. Кейт подумала, что Лаура, видимо, приняла новость о ее отъезде с бо́льшим огорчением, чем ожидалось. В зал стали прибывать другие участники, и Лаура, извинившись, отошла.

Адам сразу заметил Кейт. Он улыбнулся ей, и подошел, стягивая на ходу куртку и шарф.

– Кейт! Рад встрече.

Его сильный шотландский акцент мог показаться Кейт очень возбуждающим, будь она в другом настроении.

– Я тоже.

Адам выглядел как стареющая поп-звезда. Он был красив, обладая при этом внешностью кельтского воина. Кейт могла представить его рубящим дрова для костра, в килте, во время отдыха от боев с римлянами и поиска заблудших овец на выстуженных болотах. Его длинные волосы завивались там, где на них попал снег, и даже вязаная голова оленя на свитере не могла ослабить нарисованный Кейт образ.

Когда все участники расселись, получив свой бокал глинтвейна, организаторы – Кейт узнала среди них Шелли, которая помахала ей рукой, – объяснили и без того очевидную задачу. У каждой пары было два с половиной часа, чтобы построить пряничный домик и украсить его, а победители получали ужин на двоих в Лондоне.

Кейт в свое время поднаторела в строительстве пряничных домиков и была уверена, что справится с этой задачей. Но она не рассчитывала на архитектора, склонного к конкуренции и ненавидящего конформистские решения.

– Но ведь пряничный домик – это довольно традиционное сооружение, – рассуждала она. – Нам даже шаблон предоставили традиционный.

Это Адама не интересовало. Он настоял на том, чтобы задняя стенка дома не входила в конструкцию и была прозрачной. Когда Кейт возразила, что у них нет стекла для прозрачной стены, Адам достал кусок прозрачного плексигласа[7], металлическую линейку и ремесленный нож из сумки и приступил к обрезке до размеров домика.

Кейт заметила ему, что конструкция должна быть полностью съедобной, но Адам только рассмеялся.

– Никто не учил тебя расширять границы воображения? Ты еще называешь себя художником.

– Учили, конечно. И я называю себя художником. Понимание технического задания – часть моей работы, а здесь говорится, что домик должен быть съедобным.

Все было бесполезно. На фасаде появились дополнительные окна, а под ними – балкон во всю длину, сделанный из части задней стены.

Кейт оглянулась и поймала взгляды парочки рядом с ними. Вытаращив глаза, они смотрели на работу Адама. Пара напротив делала то же самое. Женщина с короткими розовыми волосами на той стороне сочувственно ей улыбнулась.

Входная дверь увеличилась, в одном из скатов крыши появилось окно, застекленное куском плексигласа. После постройки балкона дымоход с крыши переместился на плоский настил в задней части дома, сформированный из остатков задней стены.

Выглядело это, к сожалению, хорошо. Но когда Кейт озвучивала какую-нибудь идею или предложение, основанное на ее богатом опыте создания пряничных домиков, они встречались короткими опровержениями.

В какой-то момент Кейт взяла дело в свои руки: соорудила фронтон для гигантской входной двери и собиралась наклеить его с помощью белой глазури, но Адам увидел и оттолкнул ее руку.

– Ты что, серьезно это сделал? – поразилась Кейт.

– Наличники – это прошлый век, – объяснил Адам.

– Ты не терпишь конкуренции или просто маньяк контроля?

Адам взглянул ей в глаза.

– И то и другое. Не люблю проигрывать и терпеть не могу обыденность.

– Людям нравятся традиции. Если б не нравились, традиции исчезли бы.

– Люди глупы. Они не знают, чего хотят, пока ты им это не покажешь.

Помимо мансардного окна на крыше добавились четыре зеркальных прямоугольника. Кейт объяснили, что это солнечные батареи.

К этому моменту Кейт уже почти отказалась от участия в строительстве и занялась сортировкой сладостей, предназначенных для украшения домика. Окинув столовую взглядом, она обнаружила, что большинству парочек веселее, чем ей.

Девушка с розовыми волосами предложила Кейт присоединиться к ним. Их пара предпринимала отчаянные попытки заставить стены оставаться в вертикальном положении. Каждый раз, когда их домик складывался, они смеялись над своей беспомощностью. У Кейт было ощущение, что они встретятся еще раз. Она поблагодарила за приглашение, но все же отказалась.

У остальных пряничные домики варьировались от довольно надежных до ветхих, а в некоторых случаях и полных развалин. Уровень шума в столовой возрос, когда пары преодолели первоначальную застенчивость, атмосфера стала более непринужденной. На этом фоне сосредоточенное молчание между Кейт и Адамом особенно выделялось.

– Я собираюсь начать украшать, – сообщила ему Кейт, нанеся каплю глазури на фасад домика.

Адам в ужасе отшатнулся, будто ее вырвало.

– Мы еще не обсуждали декор.

– Мы и дизайн дома не обсуждали, тем не менее он построен.

– Но у меня есть свое видение.

– Пожалуйста, я слушаю.

– Я хочу использовать только белую глазурь. И фасад дома должен быть обшит деревом, – добавил он как нечто совершенно естественное для пряничного домика. – Можем использовать коктейльные палочки для создания эффекта текстуры дерева.