Хороший, плохой, пушистый - Кокс Том
5. На черного умника иногда нападают ночные страхи. Видимо, следовало упомянуть об этом раньше. Когда это случается, его гоняют по кухне и он издает жуткое тремоло. Складывается впечатление, будто кот узрел привидение отошедшей в загробный мир любимой и задается вопросом о смысле существования. Хотя я, наверное, утрирую и зря нагоняю страх. Котяра-нарцисс орет гораздо громче, когда оглашает на всю округу свое имя или ругается, вычеркивая позиции работ в невидимом кошачьем планшете. Старый черный умник долго беспокоить не станет — самое большее минут сорок пять. Если получится, подойдите к нему, погладьте. Он к этому привык и, если не получит ласки, почувствует себя еще более напуганным и одиноким.
6. Если отправитесь на другой этаж утешать черного умника, черный говорун может воспользоваться вашим отсутствием и прорваться в ванную, а за ним — похожая на мультяшку черная с белым киска. Вслед — котяра-нарцисс, имеющий привычку приносить на шерсти всякую живность. Если это произойдет, вы не должны себя винить. Мой совет: вообще уходите из спальни. Вряд ли вам доставит удовольствие проснуться с грязью и слизнями между пальцев ног. По словам двух моих приятелей, которые недавно оставались у меня ночевать: «Диван-кровать почти такой же удобный, как настоящая кровать». Относитесь ко всему спокойно. Незачем трепать себе нервы. Наслаждайтесь жизнью, и через три недели увидимся.
P. S. Если пойдете осматривать сельскохозяйственный музей на нашей улице, обязательно купите в магазине сливочную помадку. Она очень вкусная.
Это мир Ральфа. Все остальные в нем только существуют
Если вспомнить, какими громкими были семидесятые годы в области музыки, политики и моды, остается удивляться «тишине» рожденного тогда поколения. Те, кто появился на свет в семидесятых, или «поколение Х», как их иногда называют, не могут взять ни числом, ни приметами культурного всплеска родившихся в моменты демографического взрыва. Мы также лишены элемента «нахрапистости» «поколения Y». То, что произошло после «поколения Х», с чем приходится иметь дело каждому его представителю и о чем он может многое рассказать, — это разрыв между поколениями прошлого столетия: пропасть между теми, кто вырос с Интернетом и без Интернета.
Поскольку я родился в 1975 году, то принадлежу к тем, кто помнит, как парни и девушки вечером фотографировали друг друга. Автоответчик считался роскошью, и его имели только богатые. Договариваясь о встрече, люди верили, что человек придет на место в условленное время, и, если его не было, немного ждали и уходили домой. Порнографические журналы стояли в газетном киоске на верхней полке или, разорванные в клочья, валялись по окрестностям неподалеку от нашего дома. И еще я помню, что быть кошатником в то время означало нечто иное, чем сейчас.
Кошки уже много лет заполоняют Интернет. Создается впечатление, что цель этих зверьков — провести половину жизни, стоя или сидя на клавиатуре компьютера. Но для истинного любителя кошек это нечто вроде палки о двух концах. С одной стороны, приятно иметь доступ к бесчисленным фото и видео забавных созданий и разделять любовь к ним с целой армией кошатников во всем мире. Лучшие из подобных материалов отличаются высоким творческим началом — например, изощренное развитие темы Древнего Египта, где вместо иероглифов используют потенциальные возможности потешных кошек и всякого рода вирусов. История — сплошные подтасовки. Не исключено, что египтяне вовсе не боготворили кошек, а просто любили глупые кошачьи картинки, а все остальное — изобретение времени.
С другой стороны, благодаря тому, что кошачья тема такая необъятная — а в кошачьем контенте набралось много пошлой ерунды, — пользователи Интернета воспринимают слово «кошки» как «мусор», нечто низкопробное. Это мешает по-настоящему важной работе Сети — например, спору, что полезнее съесть на завтрак, или повышению рейтинга «Дейли мэйл» путем яростной критики ее статей, или обсуждению с каким-нибудь незнакомцем, много или мало вы болтаете в «Твиттере». Кошки возмутились бы, узнав, что их зачислили в категорию низкопробного. И расстроились бы из-за эффекта домино, который возник в связи с перегибами с их темой — ведь теперь любовь к кошкам и их наличие в доме (это особенно касается женщин) синоним отсутствия личной жизни и романтических перспектив.
В восьмидесятых и девяностых годах у многих знакомых женщин были кошки. Не припоминаю, чтобы это означало что-либо иное, кроме того, что они их любили. И были милыми, симпатичными дамами. Да, я знавал пару особ, у которых кошек было больше, чем полезно для здоровья их самих и животных. Но неудавшиеся жизни никак не проецировались на породу питомцев — с тем же успехом они могли держать ласок или попугаев.
Зато сегодня образ сумасшедшей кошатницы закрепился в нашем сознании. Как в любом стереотипе, в этом тоже есть крупица правды. Однако ее в миллионы раз раздувает такое, казалось бы, легкомысленное, но разрушительное явление, как подшучивание в Интернете. Шутки по поводу сумасшедшей кошатницы звучат безобидно, но в них слышится отзвук истерических ведьминских предрассудков позднего Средневековья. Я знал нескольких женщин, хотевших завести кошку или взять еще одну, но они колебались и в итоге отказались от своей затеи, опасаясь пересудов.
Лично я предпочел бы, чтобы сумасшедшую кошатницу больше никогда не упоминали — ради отношений между мужчинами и женщинами, идеи феминизма, человеческого достоинства и ради кошек, особенно тех, которых подбирают на улице. Этого, конечно, никогда не произойдет, поэтому многие женщины ведут себя так, чтобы незаметно лишить прозвище негативного смысла. Еще в 2009 году в «Твиттере» о сумасшедшей кошатнице не говорилось ничего уважительного, но в 2012-м положение изменилось: она стала упоминаться в связи с выставками кошачьих тату, кошачьей мебели и одежды. Инициатива исходит не только от бездетных женщин лет тридцати пяти, но от женщин всех возрастов, разной внешности, любых профессий и семейного положения.
Восхищаясь гордым порывом взять реванш и изменить мировоззрение, я не уверен, что у самого хватило бы отваги на борьбу, будь я противоположного пола и соответствуй ярлыку сумасшедшей кошатницы. Думаю, главная проблема в том, что, сколько бы я ни любил кошек, мне не нравятся многие связанные с ними вещи. Это еще одно условие договора с самим собой. У меня есть две футболки с кошками. Одну прислало благотворительное общество, которое я поддержал. Вторая куплена в подарок, но не потому, что на ней кошки, а просто изображения их смешные. У меня нет джемперов и кресел с изображениями кошек. В доме много рисунков и фигурок зайцев, но лишь одна стена оформлена кошачьей темой. На ней коллаж из нескольких фотографий перевернутого Джанета, чтобы не забывать, каким он был милым шалопаем.
Я не ходил на мюзикл «Кошки» и не собираюсь. Смирился с тем, что друзья и родные присылают на день рождения поздравительные открытки с картинками или фотографиями кошек. Но испытываю тихую благодарность, если в дело вступает иная тематика. Один из читателей моей первой книги о кошках прислал три костюмчика для Медведя, Ральфа и Шипли, каждый с личной биркой. Я принялся натягивать одежду на котов, но, испытывая неловкость, остановился на середине процесса. Я смотрю на них не как на хобби или на замену детям — они для меня компания друзей, пусть меньшего размера, волосатее и погруженнее в себя, чем другие друзья. С друзьями что-то можно, а чего-то нельзя. Пол и Мэри, например, мои друзья, но мне не придет в голову наколоть на руке посвященную им татуировку или развесить в доме гравюры их лиц в рамах.
Моя антипатия к вещам с изображениями кошек привела к тому, что к своим тридцати пяти годам по меркам кошатников я смотрел позорно мало кинофильмов на кошачью тему. Оригинальное кино 1942 года — черную версию фильма ужасов «Люди-кошки», мультсериал «Хитклифф», мультик «Кошки против собак» 2001 года и «Гарфилд» 2004 года. Кино никогда не входило в сферу моих интересов.
