Селена, дочь Клеопатры - Шандернагор Франсуаза
– Начните записывать ваши сны в блокнот, – посоветовал мне психиатр, у которого я консультировалась.
И я записывала. Понемногу мои воспоминания становились яснее, я словно пересматривала фильм и прокручивала пленку с фонограммой. В моих первых кошмарах никто не говорил. Но в последнем я что-то слышала; когда проходил кортеж, один мужчина из толпы выкрикивал имена «Базиль, Леа» или «Василиса» (разве они русские, эти индийцы?). Мужчина также кричал «Базиль, Леон», потом «Регин» или «Регина». Возможно, он звал детей? Но почему было четыре женских имени, тогда как я видела только одну девочку?
– Базиль-Леон, Базиль-Леа, Регина… Базиль-Леа, а если это… Неужели это basiléia? – воскликнула одна моя эрудированная подруга, которой я поведала свои тревоги. – Слова, которые ты слышишь, – не имена: basiléôn Basiléia (по-гречески) и regum Regina (по-латыни) переводятся как «Царица царей». Потрясающе! По ночам ты видишь сны на древнегреческом… Но в чем ты можешь быть уверена, так это в том, что если все вокруг говорят на языке Гомера, то эта малышка давно покинула наш мир. И уже не нуждается в твоей помощи!
Моя подруга ошибалась. У мертвых тоже есть свои страхи: они боятся быть забытыми. Меня часто осаждают призраки, заставляя их услышать. Эти люди, жившие «до», воспоминания о которых переполняют меня, прочно обосновались в моей жизни, и они не исчезнут до тех пор, пока я их не узнаю, не выслушаю, не пойму и не расскажу о них.
Кем же была эта таинственная Царица царей? Древняя история оставила память о Царе царей, императоре Персии, но остался ли след Царицы царей? Семирамида? Зенобия?[3] Впрочем, как можно соотнести это благородное звание с маленькой загнанной пленницей – если только это не было иронией, как, к примеру, в случае с распятым Христом, которого называли «Царь Иудейский»…
Одна моя подруга-эллинистка, порывшись в нескольких рукописях, пришла мне на помощь:
– Эврика! «Царица царей», basiléôn Basiléia, – титул, который Марк Антоний дал Клеопатре в тот день, когда, находясь в Александрии, разделил Восток на царства, чтобы подарить своим детям. Ведь у великой египтянки, – поведала она мне, – было четверо детей: один от Цезаря и трое от Антония. Конечно, о детях Клеопатры никогда не вспоминают, ведь многодетная мать – это так непопулярно!.. Но представь себе, что среди этих четверых была одна девочка, и твой сон мог быть реальностью, исторической реальностью! Есть только маленькая деталь: насколько я знаю, после победы Римской империи все дети Клеопатры были казнены в совсем юном возрасте.
Марк Антоний и Клеопатра. Император и Царица царей. Легендарная пара. И плодовитая. Моя подруга была права: у них действительно имелась дочь.
Египетская царица, во всем отличавшаяся от других, родила прекрасных близнецов, мальчика и девочку, которых назвали Александр и Клеопатра, а позже дали вторые имена Гелиос и Селена, что означает «Солнце» и «Луна». Два небесных светила – Гелиос, безусловно светловолосый, и Селена, темноволосая, как ночь. У чудесных близнецов уже был старший брат Цезарион, а позднее появился младший, Птолемей. Юные принцы были воспитаны в пурпуре и ладане царского двора, этом Запретном городе Александрии. Цари двух, шести и двенадцати лет. Эфемерные принцы мнимого королевства играли в кубики и кости на террасе дворца. Они были такими хрупкими и юными, когда их жизнь оборвалась…
«И убили всех?»
Да, одних в Египте, остальных в Италии. Всех детей, кроме одного, как уверяют историки, – Клеопатры Селены.
По-видимому, я могла натолкнуться на эту «выжившую» в какой-нибудь книге много лет назад, даже не запомнив, что я о ней читала. Селена…
Сегодня она вернулась. Сиротка без памяти, принцесса без королевства. Блуждающая по ночным коридорам, вслепую ищущая свой дом, братьев, родителей. Она вернулась, чтобы я воскресила забытый мир и развеяла пепел. Хотела ли она, чтобы я разгребла руины, разогнала тени, собрала воедино ее слова? Потребует ли она, чтобы я рассказала ее историю, дала ей жизнь, «влила в нее свою кровь»? Итак, снова браслеты принцессы соскользнут с ее обнаженных рук и золотое пламя заблестит на вершине маяка, как корона. Она снова позовет…
Трава под пеплом уже не казалась такой черной. Угасшее небо снова зажигало над морем свои огни… Мертвые просят только о том, чтобы их помнили.
Глава 2
В те времена мир был совсем молод, и Александрия считалась самым крупным городом в мире. В известном на то время мире, конечно. Но эта известная грекам Ойкумена[4] была не такой уж маленькой: в дни жизни Селены она простиралась от Северного моря к Эфиопии и от берегов Ирландии до острова Цейлон.
Кроме того, древние предполагали, что далеко на востоке находилась таинственная «Страна шелка», благословенный богами край, где ценные клубки ниток росли прямо на деревьях, словно фрукты. Но ни один сирийский караван, ни один парфянский торговец не смог одолеть путь в страну «шелковых фруктов»: от рынка к рынку, от обмена к обмену эта дорога терялась где-то в пустынях Азии.
Что касается южных стран, о существовании которых догадывались по отрогам горных хребтов Эритреи и Атласских гор, то благодаря надежному источнику было достоверно известно, что там жили одноногие пожиратели камней, безголовые люди, рот которых открывался прямо из груди, а также сатиры с козлиным телом, и никто из здравомыслящих людей не имел ни малейшего желания с ними столкнуться.
Во всяком случае они были убеждены – в самом деле убеждены, – что земля круглая (греческие ученые это доказали), но при этом так же твердо они знали и то, что земной шар всегда неподвижен, и солнце, вращаясь, освещает только его половину: этакий обитаемый остров, населенный людьми, с двумя внутренними морями – Черным и Средиземным. Все остальное пространство, по их мнению, было покрыто великим Океаном, который, возможно, представлял собой нечто вроде ада, поскольку там пропадали и шли ко дну корабли…
В том мире света, стабильности и развитой навигации Александрия была самым большим городом – намного крупнее и населеннее, чем Рим и Афины, Антиохия[5] и Дамаск, Родос, Эфес или Пергам[6]. Это был современный город с улицами и каналами, построенными под прямым углом, город, ставший произведением искусства, находившийся на границе моря и пустыни, все богатство которого прибывало через порт, а красота заключалась в творениях человека. Расположенный у самой бухты, «Сверкающей», как называли ее путешественники, город ослеплял своей белизной: низкие белые дома, террасы из светлого камня, алебастровые колонны, вымощенные мрамором улицы и огромный белый маяк[7], «самый высокий в мире», возвышающийся, будто гигантский рулевой среди волн.
Напротив острова с маяком располагался Царский квартал, занимающий почти четверть столицы: всю северо-восточную часть города и холм у залива. Эта возвышенность, мыс Локиас, защищенная с одной стороны морем, а с другой, южной, – крепостной стеной, была в некотором роде городом в городе, со своим личным портом и храмами. На этом высоком отроге, который было легко оборонять, греческие предки Селены возвели дворцы, расположенные чуть ли не друг на друге. Полуостров оказался настолько застроен, что вскоре вокруг первоначально сооруженного старого ограждения пришлось разбить широкий огороженный участок вплоть до башни Сома, где в хрустальном гробу покоилось забальзамированное тело Александра Великого. Этот сад «святых тел» внутри дворца тоже вскоре стал переполненным, поскольку каждый фараон возводил там свой собственный мавзолей, всегда шире и выше, чем у предшественника, словно достаточно было встать на цыпочки, чтобы превзойти величие обожествленного конкурента.
