Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт
Я начала разбирать почту. Всю неделю я читала печальные просьбы от семей пленных предоставить какую-то информацию. И среди них было очень много ирландцев. Обычно эти письма начинались со слов: «Я обращаюсь к вам как к ирландцу, нашему соотечественнику, зная о вашей преданности Ирландии, которую мы разделяем. Заклинаю вас…» Их сыновья ушли сражаться из Теннесси в составе 10-го пехотного полка под названием «Мятежные сыновья Эрина» в Форт-Донелсон или Форт-Генри. С тех пор от них не было ни слова. Убиты ли они? Попали ли в плен? «Ради бога, пусть они будут в плену, пусть сейчас находятся у вас в Кэмп-Дугласе». Их имена удивительно напоминали список Ирландской Бригады: Джон О’Нил, Патрик О’Доннелл, Энтони О’Брайен, всевозможные Мерфи и Маккарти. В этих письмах люди пытались объяснить, что парни с Юга воевали не за сохранение рабства или отделение, а просто потому, что «мы живем в той части Теннесси, где все за конфедератов. Просто всех захватила лихорадка войны, а мой сын не трус, а ирландец, готовый постоять за себя. К тому же разве не говорят фении, что после войны мы все вместе будем освобождать Ирландию?»
Останься мы в Новом Орлеане, Пэдди был бы сейчас в армии конфедератов и воевал бы против Ирландской Бригады. Случилось то, чего я боялась. Ирландские парни, такой страшной ценой выжившие в Великий голод, сейчас маршировали в составе своих отрядов, чтобы убивать друг друга.
Я открыла письмо из сегодняшней стопки. «Многоуважаемый командир и основатель славной Ирландской Бригады, — прочла я. — Я понимаю, что вашу честь, должно быть, осыпают проклятьями ваши соотечественники, пребывающие в смятении и страданиях. Мы, втянутые в этот катаклизм…» «Все это очень напоминает манеру изъяснения Оуэна Маллоя», — подумала я, вчитываясь в крупные буквы слов. Так может, это он и есть, наш Оуэн? Перевернув страницу, я прочла в конце: «С огромной благодарностью, ваш Юджин Маллой».
Боже ты мой, возможно ли такое?
— Полковник Маллигэн! — крикнула я. — Как в Америке будет звучать имя Оуэн?
— Юджин, полагаю.
Оуэн Маллой! Наш сосед по Нокнукуруху! Прошло уже почти пятнадцать лет с момента их отъезда. Все это время мы ничего не знали о них, и вот теперь… Оуэн писал, что его сын Джеймс, семнадцати лет, служивший в 10-м пехотном полку Теннесси «Мятежные сыновья Эрина», был объявлен пропавшим без вести и, предположительно, был убит в боях 8 февраля. Прошел уже месяц, но его жена в своей великой материнской вере продолжает надеяться вопреки всему: может быть, их мальчик все-таки находится в плену у полковника?
Джеймс был двухлетним малышом, когда они уезжали. Джеймс, выживший чудом: молоко у Кати было совсем жидким. Ее вернула к жизни еда, которую передавала нам Майра, и это спасло мальчика. Джеймс.
— Полковник! — вновь возбужденно воскликнула я, размахивая письмом и пытаясь что-то объяснить.
Мужчины опешили от неожиданности, когда я ринулась к нему через всю комнату.
Тихая миссис Келли внезапно потеряла контроль над собой. Я схватила его за руку, а полковник был так шокирован моими действиями, что позволил мне вытащить его из офиса на улицу и усадить в экипаж.
*
Мы ехали по Коттедж-Гроув к югу, и я все время подгоняла лошадей, чтобы они двигались быстрее. Господи, прошу Тебя, пусть Джеймс Маллой будет жив и мы найдем его там. Узнать это иначе было невозможно. Реальных списков пленных не существовало. Все заключенные в Кэмп-Дугласе записывались в армию добровольцами. Офицеров там не было, а подразделениями пленных командовали сержанты конфедератов.
Когда мы наконец доехали, я выпрыгнула из кареты и бросилась к воротам.
— Откройте! — крикнула я страже.
Полковник Маллигэн подошел и взял меня за руку.
— Миссис Келли, — сказал он, — в этом лагере сейчас находится десять тысяч отчаявшихся мужчин, многие из которых больны дизентерией и лихорадкой. Трое из них умирают ежедневно. Вы не можете просто так войти сюда и рисковать собой.
— Я все время вспоминаю о сыне моей сестры — вашем солдате, — который умирал от раны, не убившей его сразу. Мальчик моего соседа может быть здесь, может быть болен, может страдать. Я обязана попытаться спасти его. Вы ведь командир, полковник Маллигэн. Прикажите своим людям открыть ворота.
Он послушался меня.
Вся территория была уставлена бараками для пленных. Полковник сказал, что мы с ним не можем заходить туда сами, нас должно сопровождать доверенное лицо. Он все говорил и говорил, тогда как сын Оуэна и Кати мог находиться в одном из этих сорока или пятидесяти бараков.
— Пэдди Келли! — крикнула я. — Пэдди, это я, твоя мать!
Меня услышал бриджпортский паренек по имени Вилли Догерти. Он стоял на посту на стене у нас над головами.
— Миссис Келли? Что стряслось?
— Приведи ко мне Пэдди — и немедленно.
Увидев меня, Пэдди не обрадовался. Он отдал честь полковнику, а мне очень сурово сказал, что я не должна здесь находиться.
— Я ищу Джеймса Маллоя. Сына Оуэна и Кати. Отведи меня к ирландским парням из Теннесси.
— К «Мятежным сыновьям»? Неистовый народ.
Но я уже решительно шла к баракам. Вскоре увидела на одной из дверей прибитый гвоздями грязный кусок ткани с изображением арфы. На этом потрепанном знамени было также написано «Faugh-a-Ballagh» и «Мятежные сыновья Эрина».
У дверей группка солдат жарила что-то на палках, стоя вокруг костра. Со своими длинными бородами они были похожи на пугала. Один из них протянул свою палку мне.
— Не желаете ли крысятинки, леди? — ухмыльнулся он.
Остальные зашикали на него, но внутрь нас не пустили.
— Вам нельзя туда, миссис, — сказал один.
Но я все равно протолкалась к дверям.
Настоящий корабль-гроб. В тусклом свете я разглядела сбитые из досок нары в четыре яруса, на каждом из которых размещалось по три-четыре человека.
— Джеймс Маллой! Джеймс Маллой, отзовись!
Сидевшие на нарах люди уставились на нас.
— Джеймс, Джеймс Маллой! — позвал Пэдди.
— Я здесь. Здесь!
Жив. Слава богу, он жив. Я бегом бросилась по проходу на звук голоса.
Он с трудом пытался встать, и его соседи помогали ему сбросить ноги с койки, чтобы спуститься на землю.
— Джеймс, alanna, Джеймс, — задыхалась я, потянувшись к нему.
Но он оттолкнул меня:
— Не прикасайтесь ко мне, миссис. Я весь покрыт вшами.
Он держался за край нар, чтобы не упасть.
Он был похож на Оуэна Маллоя. Тот же нос, те же глубоко посаженные синие глаза. Но… ох… кожа да кости. Он улыбнулся мне. Боже правый — это была улыбка Кати.
— Я Онора Келли. Ваша соседка по дому.
— По дому? Из Нэшвилла? — удивился он.
— Нет, — ответила я. — Из Ирландии.
— С залива Голуэй? — переспросил Джеймс Маллой.
— Да, да, — подтвердила я. — Твоего отца зовут Оуэн, а мать — Кати.
— Тогда вы должны знать меня, — согласился парень.
— Я тоже помню Маллоев! — воскликнул Пэдди. — Правда помню.
За спинами у нас появился полковник Маллигэн.
— Полковник Маллигэн, этот мальчик болен, — заявила я.
— Наш госпиталь сейчас переполнен, — вздохнул он.
— Оставаться в этом месте — все равно что получить смертный приговор, — хмуро процедил Пэдди.
— Я добровольно забираю Джеймса к себе домой и буду лечить его там.
— Но миссис Келли…
— Отпустите его под честное слово, полковник. Ради меня…
Один из солдат конфедератов схватил Джеймса за руку и прорычал ему в лицо:
— Ты присягал Конфедеративным Штатам Америки. И останешься здесь, со своими товарищами.
Джеймс вдруг согнулся и закашлялся. На пол брызнула кровь.
— Лихорадка! — закричала я. — У этого парня лихорадка!
Быстро обхватив Джеймса Маллоя за талию, я повела его с собой.
— Дайте дорогу! Расступитесь! Лихорадка! Лихорадка!
Это сработало, и все расступились. Солдат отпустил Джеймса Маллоя, и мне удалось провести его по центральному проходу к выходу. Пэдди шел сзади. Пока мы уходили, полковник о чем-то спорил с пленными конфедератами.
