Лиза Скоттолайн - Желанное дитя
Динк резко развернулась и стремительно зашагала по направлению к сцене.
– Динк? – позвала Кристина и бросилась ей вдогонку. – Динк! Подождите!
Глава 48
Кристина бежала за Динк, догадываясь, что происходит: медсестра собралась встретиться лицом к лицу с тем, кого теперь считала убийцей лучшей подруги. И Кристине во что бы то ни стало нужно было ее остановить: Закари это не поможет, если Динк не пойдет в полицию, и хуже того – в результате Холлстед окажется предупрежден, что его подозревают в убийстве, а значит – вооружен. Кристина крикнула:
– Динк, нет!
Динк не обращала никакого внимания на ее крики, проталкиваясь сквозь толпу, ее светлые кудряшки воинственно подпрыгивали, а спина выражала полную решимость и непреклонность. Она растолкала других ортопедических сестер, которые смотрели ей вслед с недоумением и любопытством. Одна из сестер, высокая афроамериканка, схватила было ее за руку, пытаясь задержать:
– Милая, ты куда? Что случилось?
– Эми, отпусти! Я знаю, что делаю!
– Динк, подождите! Остановитесь! – Кристина наконец нагнала ее и схватила за другую руку. – Не делайте этого. Вы тем самым только дадите ему преимущество. Пусть все идет своим чередом. Пойдемте в полицию!
– Да мне плевать! – Динк не беспокоили любопытные взгляды окружающих, которые уже начинали прислушиваться. – Я ему все выскажу! Я его выведу на чистую воду – вот прямо здесь, при всех! Пусть он заплатит за то, что сделал с Гейл!
С другой стороны Динк держала за руку Эми, ее темные глаза сверкали из-под очков в тонкой металлической оправе.
– Динк, не делай этого! Тебя же уволят! Он на тебя может даже в суд подать!
– Он убийца, Эми! Он убил Гейл! Он убил ее, потому что не хотел ее отпускать!
– Что?! – Эми, шокированная, отпустила руку Динк. – О чем ты говоришь?
– Динк, нет! – Кристина попыталась схватить медсестру за локоть, но та вырвалась.
– Не пытайтесь меня остановить! Вы не знали Гейл, и меня вы не знаете! Оставьте меня в покое!
– Пожалуйста, не надо! – кричала Кристина, несясь за Динк. На них начали обращать внимание – три женщины, кричащие и бегущие в толпе, не могли этого внимания не привлечь. Медсестры с тревогой поворачивали к ним головы, остальные вытягивали шеи, чтобы увидеть причину беспокойства в столь неподходящей и несоответствующей обстановке.
Неожиданно Динк бросилась бежать со всех ног с невероятной скоростью, и Кристина, хоть и бежала изо всех сил, отстала, пропустив вперед Эми.
– Динк, не-е-е-ет! – отчаянно закричала Кристина, увидев, что Динк залетает за правый угол сцены и исчезает за сценой, там, где стояли выступавшие. Кристина в панике бросилась ее догонять, толпа расступалась перед ней. Она завернула за угол и увидела, что там уже никого нет. Но Динк бежала вслед за выступавшими, которые шли по направлению к приемному отделению больницы – там были доктор Холлстед, доктор Коэн, доктор Вербена и Рита Каплан, а также еще несколько мужчин и женщин, одетых в светлые деловые костюмы.
– Грант, Грант! – закричала Динк на бегу, но они не слышали ее, они были слишком далеко, как раз выходили на тротуар с лужайки.
– Динк, остановитесь! – завопила Кристина, догоняя Эми, и они обе помчались к Динк, которая по-прежнему не обращала на них никакого внимания.
– Доктор Холлстед! Грант! – заорала Динк что есть мочи. Грант Холлстед обернулся, на лице его появилось выражение удивления. Доктор Коэн, доктор Вербена, миссис Каплан и остальные тоже повернулись, смущенные и озадаченные.
– Вы убили ее! – визжала Динк. – Убили Гейл, потому что она не хотела быть с вами! Вам это с рук не сойдет! Я это так не оставлю – вам не уйти от возмездия, пока я жива!
– Вы о чем говорите? – спросил Холлстед, глаза у него вспыхнули.
– Да хватит уже с меня этого вашего дерьма! У вас был роман с ней и вы убили ее, потому что она хотела вас бросить!
– Да нет же, это неправда! – у Холлстеда буквально отпала челюсть, женщины ахнули, а доктор Коэн нахмурился.
Доктор Вербена повернулся к Холлстеду и очень строго и холодно спросил:
– О чем она говорит?! Грант?
– Да это неправда! Неправда! – повторял Холлстед, отступая назад.
Кристина и Эми замерли, неподвижно глядя на разыгрывающуюся перед ними сцену – все равно они уже ничего не могли поделать.
Доктор Вербена махнул в сторону Динк:
– Вероятно, вы этого не знаете, но… Динк моя племянница. Долорес Вербена. Я знаю ее с рождения. И она никогда не лжет. А с Гейл они были лучшими подругами.
Кристина прикусила язык, она была взволнованна и встревожена. Лучше бы вся эта сцена происходила в полицейском участке. Она и предположить не могла, что Динк родственница СЕО-менеджера больницы – несомненно, благодаря этому она могла чувствовать себя более уверенно.
Холлстед покачал головой.
– Я никого не убивал. Я не убивал Гейл. Я вообще был в ночь убийства вместе с Милтом. Правда же, Милт? – Холлстед повернулся к доктору Коэну, молитвенно протягивая к нему руки. – Вы не помните? Мы были в Нью-Йорке, на конференции? И даже в одном номере жили – чтобы сэкономить деньги!
– О да, точно. – Доктор Коэн кивнул, затем повернулся к доктору Вербена: – Адам, твоя племянница, видимо, ошиблась. Потому что я действительно был вместе с Грантом на конференции в тот день и вечер. Мы вернулись тоже вместе, на следующий день, на поезде. И как раз узнали эти ужасные новости о Гейл. Это чудовищное заблуждение – считать, что Грант ее убил, что он вообще способен кого-то убить. Он же врач. Мы все здесь врачи.
Динк словно окаменела, и Эми метнулась к ней, схватила ее за руку. Кристина же стояла оглушенная. Ее теория рассыпалась в прах. Она шла по совершенно ложному пути. И теперь не могла понять – как же она так ошиблась? У Холлстеда действительно был роман с Гейл – но он ее не убивал. У него было железное алиби на ту ночь.
– Дядя Адам… – Динк начала плакать, – у него правда был с ней роман! Я это знаю точно! У него был с ней роман! Он мерзавец, мерзавец! – Динк разрыдалась, не в силах больше сдерживаться, Эми обняла ее и прижала к себе, устремив взгляд на Кристину.
– А вы вообще кто? Откуда вы знаете Гранта? И какое вообще имеете к этому отношение?
– Никакого, прошу прощения. – Кристина поспешно отступила, ей вовсе не хотелось называть свое имя или давать о себе какую-то другую информацию.
– Что вы ей наговорили? – кричала ей вслед Эми. – Откуда вы знаете про Гранта? Кто вы такая?!
– Простите, мне нужно идти. – Кристина пошла прочь, разбитая и расстроенная. Ей хотелось как можно скорее убежать отсюда, как можно быстрее оказаться на парковке и прыгнуть в машину, чтобы скрыться от любопытных глаз. Она буквально добежала до машины, открыла ее с помощью брелока, забралась внутрь и торопливо тронулась с места.
Глава 49
Когда Кристина пристроилась в длинный ряд выезжающих с парковки машин, из глаз ее хлынули слезы. Скорость движения была небольшая – и это было весьма милосердно, потому что у нее все расплывалось перед глазами. Слишком много эмоций накопилось у нее в душе, она уже не могла с ними справляться. Она чувствовала себя ужасно виноватой, что так подставила Динк – даже если ее не уволят, неприятностей ей не избежать. Ее не покидало чувство вины за то, что она испортила панихиду, оскорбила чувства всех, кто пришел почтить память Гейл, оскорбила чувства убитых горем родителей Гейл…
Дождь усилился, крупные капли стекали по лобовому стеклу, и Кристина включила дворники. Она свернула на Маршалл Стрит, продолжая корить себя на чем свет стоит, ругая себя за все, что сделала – с самого начала. За то, что пошла в Грейтерфорд, за то, что навязалась Грифу. За то, что приставала к соседям, ходила на место преступления, играла в детектива. За то, что думала, будто знает, что делает. А в результате она оказалась в дураках, и не только она – еще и Динк, и Гриф! Она все запутала, и что хуже всего – она все это делала потому, что верила в невиновность Закари. А теперь надо было признать, что это было глупо с ее стороны.
Кристина свернула на Хай Стрит, вытирая слезы с глаз. Она снова плакала за рулем – но ничего не могла с собой поделать. Ей ничего не оставалось, как смириться с тем фактом, что Закари действительно убил Гейл и других медсестер. Он лгал ей, постоянно лгал: о том, как познакомился с Гейл, о других медсестрах, он лгал ей даже о том, кто заплатил вторую часть гонорара его адвокату! А она верила ему – потому что хотела верить. Но она оказалась в дураках. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, она чувствовала только усталость и тошноту. Да, она беременна – беременна ребенком серийного убийцы, больше уже нельзя было это отрицать.
Дождь барабанил по лобовому стеклу все сильнее.
Кристина ехала по Хай Стрит, как вдруг зазвонил ее телефон. Она вытащила его на ходу из сумочки и взглянула на экран – это был Гриф. Сомневаясь, что стоит сейчас с ним разговаривать, она все же ответила – решила, что должна отчитаться о своем фиаско на панихиде.
