Катрин Панколь - Новое платье Леони
– Но как тебе удалось все это достать?
– Он хотел произвести на меня впечатление и потому сидел у меня и работал. Делал вид, что важная птица.
– И он называл это «работать»?
– Да. Он очень гордился своими махинациями. Объяснял мне, до какой степени он хитрый и оборотистый. Мрачный он тип! Просто тягостный! Ну, естественно, я скорей все пересняла. Это же настоящая бомба! Подумала, что это наверняка мне может послужить в случае, если…
Стелла не могла опомнится. Она выпучила глаза, задыхалась от волнения.
– И что, Рэй так тебе доверял? Он же подставился по полной программе!
– Ну, допустим, ему хотелось доказать мне, до какой степени он влиятельная личность. Настоящая важная шишка. Хотел меня ошеломить. А я решила подготовить тылы на случай, если он меня кинет. Не хотелось просто уйти, несолоно хлебавши.
– Ты хотела его шантажировать?
– А почему бы нет? Я знаю достаточно, чтобы отправить его в места, не столь отдаленные.
– Думаешь, он бы пошел на это?
– Пошел? – она картинно расхохоталась. – Да он побежал бы, как подмазанный! Ты отдаешь себе отчет, что у него там в этих папках! Это колоссально! Просто колоссально! И притом, что это еще не все!
Она в двух словах объяснила ей аферу с фальшивыми правонарушениями. Мошенничество, затеянное Рэем и осуществляемое полицейским главой Леньелем.
– Рэй сам никогда не пачкает ручки. Он чужими руками жар загребает. Не слишком-то смелый человек. Но тут он засветился. Я хотела сказать, в деле Леньеля.
– Леньель – это муж Валентины?
– Он самый. Сейчас я тебе объясню. Леньель стоял в своей форме национальной полиции на дороге и останавливал водителей, которые превышали скорость. Он требовал, чтобы они заплатили «чистым налом». Эта мера могла показаться гуманной, думаю, только иностранцам, которые не имели вида на жительство или работы во Франции. Он фальсифицировал копию протокола, который нужно было подать в администрацию, и менял сумму штрафа, который варьировался от тридцати двух евро до шестисот, восьмисот и даже тысячи евро. Он давал понять водителям, что, если они заплатят немедленно и наличными, он оставит им машину, в противном случае он вынужден будет отвезти ее на штрафстоянку. В основном выбирал владельцев «Мерседесов» и БМВ. Неглупая мысль! Он клал деньги в карман и делился с Рэем. Переводил их сразу на его счет. Это была грубая ошибка! Это все лежит вот в этой папочке с зеленой обложкой, я все пересняла!
– Но зачем ты говоришь мне все это? Почему ты теперь его обличаешь? Ведь совсем недавно ты мне расписывала, какой он чудесный парень! И хотела, чтобы мы примирились!
Виолетта поджала губы, скрестила руки на груди и сухо обронила:
– Он меня унизил.
– Он тебя ударил? – в ужасе спросила Стелла.
– Хуже! Много хуже!
Виолетта порывисто вскочила, словно не могла усидеть на месте.
– Много хуже? – воскликнула Стелла, которая не представляла себе, что может быть хуже, чем когда тебя лупят с утра до вечера.
– Он оскорбил во мне актрису, – со значением проронила Виолетта, драпируясь в свое оскорбленное достоинство, как в тогу.
Стелла буквально онемела на несколько секунд.
– Я не понимаю, Виолетта. Он же без ума от тебя. Он осыпает тебя подарками. Ты хоть примерно представляешь, сколько стоит «Мерседес».
Виолетта отмела рукой этот аргумент и продолжала:
– Я же тебе объясняю: он в какой-то момент стал совершенно доставучим. Зависал у меня дома подолгу, опекал меня, за каждым шагом следил, хотел лично заняться моей карьерой…
Она воздела указательный палец, чтобы показать, что это была претензия номер один.
– Да он, похоже, любит тебя, старушка!
Она пожала плечами. Аргумент не принят.
– Далее…
Она подняла средний палец – вторая претензия, и ее лицо исказилось от гнева.
– Он дает обещания, которые потом не держит. Фильм, роль, префект, пссст! Все забыто. И наконец…
В воздух поднялся безымянный палец, дрожащий от возмущения.
– И наконец такое оскорбление, такое унижение, он, видите ли, не считает, что я актриса. Ему наплевать на меня и на мою карьеру. Если бы ты слышала, как он со мной разговаривал! Сейчас все объясню.
И она рассказала Стелле всю историю.
– Я его ненавижу, – закончила она и даже зарычала от злости.
И тут Стелла поняла: Рэй Валенти разрушил самое дорогое, что было у Виолетты: ее иллюзии. Он развалил их одним раскатом смеха.
Виолетта оказалась лицом к лицу с реальностью. Прощай главная роль в фильме. Мечта о Голливуде тонула, как «Титаник», а Рэй не умел играть на скрипке.
Стелла сразу поняла, какую пользу она может извлечь из ссоры любовников.
– Ну какой же он мудак! – взорвалась она. – Какой же мудак!
– Ах! Ты видишь! И тебя это тоже возмутило!
– Очевидно, что ты настоящая актриса. Прирожденная актриса. В тебе за километр виден талант, ты можешь изображать боль и смех, слезы, отчаянье, величие духа… даже когда ты просто идешь по улице, можно снимать полнометражный фильм!
– Вот ты это поняла, да!
– Я всегда это понимала… Артистизм у тебя в натуре. Нужно только дать возможность, и ты прославишься! Появишься на всех экранах мира!
– А он ничего этого не заметил! Ничего!
Она едва удерживала слезы. Закусывала верхнюю губу и яростно глядела в пол.
– Ты знаешь, что он хотел? Ох, мне стыдно тебе сказать! Это ужасно, ужасно!
Стелла шепнула: «Ну скажи мне, Виолетта. Скажи мне, ты же знаешь, что мне можно сказать все что угодно, я же твоя подруга!»
– Стоит только об этом подумать, уже блевать хочется! Ох, какая же я несчастная…
– Расскажи… легче будет, вот увидишь.
Виолетта набрала в легкие воздуха и резко выдохнула:
– Он хотел, чтобы я стала мисс Тиф-Тиф, лицом салона красоты мадам Робер.
– Нет! Не может этого быть! – воскликнула Стелла, изображая возмущение.
– Да! И он считал, что меня облагодетельствовал этой мисс Тиф-Тиф! Считал себя великим Маниту! Типа он таким образом начнет мою карьеру, восхождение к «Оскару»!
– Надо же… Надо же… – повторяла Стелла. – Поверить не могу. Ну ты только это не рассказывай своему агенту, ладно? Не нужно, чтобы он знал. Иначе твоя планка опустится…
– Ох да! Точно! Я об этом даже не подумала. Ты права. Это было бы ужасно!
– Да. Кошмарно.
– Я так заблуждалась на его счет. Я считала, что он может мне помочь. Я верила в его чувства. В его благие намерения… Я сейчас тебе объясню…
Но Стелла ее больше не слушала.
Она взяла папки и ушла, расцеловавшись с Виолеттой. На прощание посоветовала ей пораньше лечь, положить на глаза компрессы с липовым цветом и подольше поспать. Завтра ей нужно хорошо выглядеть.
– Иначе он поймет, что задел тебя за живое, что ты ослабела, он перестанет тебя бояться, придет и разобьет тебе физиономию, как это у него принято. Уж такой он на самом деле. Ты теперь не можешь чувствовать себя в безопасности, раз так повернулась ситуация.
Рэй не должен ничего заподозрить. Ей необходимо некоторое время, чтобы разработать стратегию. Чтобы он не почувствовал, как вокруг него затягивается сеть, чтобы он по-прежнему вертелся вокруг Виолетты и думал только об одном: как бы заполучить ее назад.
Виолетта с ужасом посмотрела на нее:
– Ты, правда, так думаешь?
– Уж можешь мне поверить. Я знаю, о чем говорю. Он жестокий человек и способен на все.
Она выждала несколько секунд и спросила:
– А почему ты сама не отнесла эти папки полицейским, судье или журналисту? Ты же помнишь эту девчонку из нашего класса, Мари Дельмонт?
– Нет. Не помню такую.
– Да вспомни! Она всегда на перемене слушала радио в наушниках. Одна, в уголочке. Неужели не помнишь?
– Нет.
– Ну неважно. Она стала журналисткой. Работает в газете «Свободная Республика». Ты все можешь ей рассказать. Она проведет журналистское расследование и сделает из этого колоссальную сенсацию. Это будет более эффективно. Почему ты обратилась именно ко мне?
Виолетта опустила глаза.
– Потому что тебе поверят, а мне – нет. Потому что люди тебя уважают, а меня – нет. Потому что ты смелая, а я – нет.
– Спасибо. Я чувствую, что ты сказала честно. Если у меня были какие-то сомнения по поводу твоей искренности, они рассеялись.
Она чуть было не добавила: «Ты выросла в моих глазах», но вовремя осеклась. Это уже было бы как-то чересчур!
Стелла сбежала по лестнице, прошла мимо мастерской, заметила три гоночных велосипеда, перевернутых вверх колесами, выбежала на улицу, вдохнула воздуху. Впервые в жизни ей захотелось пройтись по Сен-Шалану. Неторопливо прогуляться, глядя встречным прохожим в лицо, останавливаясь перед витринами магазинов. Она услышала, как Виолетта запирается на все засовы.
Теперь ее очередь бояться!
Силач и Полкан зашли в комнату. Они положили лапы на подоконник, вдохнули воздух. Иногда Стелла уходит с собаками гулять в лес, когда полнолуние и она не может уснуть. И вот они тыкались носами ей в ногу, виляли хвостами, им очень хотелось выйти.
