Владимир Сорокин - Сердца четырех
– Ну… все вместе. Откроем, откроем.
– Откроем? Ай-яй-яй… – Толяпа удивленно покачал головой и ударил дока ногой в грудь. Док полетел на пол.
– Ген, про замок пацан знает, – сказал Скоба, – Леонтьев на него указал.
– Сходи под хуй со своим Леонтьевым, – Толяпа закрыл промежуточный. Марик заломил Ольге руку и сел ей на ноги:
– Вот так, стерва.
Толяпа схватил Сережу за волосы:
– Ну? Скажешь про замок?
– Хуй тебе! Хуй тебе! – закричал Сережа, вырываясь.
Толяпа швырнул Сережу на пол:
– И не только хуй. Яйца, глаза, уши – все отдашь, пока не скажешь. Тащите его в душевую. А этих обшмонать и в кондей. Рыба, Вальтик – отвечаете за них.
Киселек и Лютик уволокли Сережу.
– Не скажет ваш выпиздень – станем из вас кишки тянуть, – Толяпа пнул сапогом Ольгу. – А тебе я пизду разорву. Лично.
Реброва, Ольгу и Штаубе обыскали и втолкнули в темную пустую кладовую. Витя запер их на ключ. Корень притащил скамью, приставит к двери. Они сели на скамью.
– Он мне сломал что-то, – Ребров в темноте ошупывал себя, – ой, больно…
– Так просраться! – выдохнул Штаубе. – Все просрать и проссать в одну минуту! Ольга Владимировна, где вы были со своей реакцией?
– А вы где были… гады, гады, гады! Витя! Как же так?! Почему они не знали? Витя! Витя!
Ребров молчал. Донесся душераздирающий крик Сережи.
– Гады! Гады! – Ольга заколотила в дверь. – Козлы ебеные! Отпустите его!
– Отпустим, – донеслось из-за двери. – Выпотрошим и отпустим.
– Мудак вонючий! Говно!
– Будешь тявкать – выгоню на мороз.
Сережа закричал.
– Гады! Что они с ним сделают! Витя! Ну что ты сидишь! – она толкнула его в темноте.
– А! – вскрикнул Ребров. – Больно… Наверно это Голубев. Да. Я не проверил по раскладке его ряды. Он мог знать Леонтьева. 62,1 это не клэно, это, погоди… нет! – он подполз к двери. – Погодите! Откройте! Его нельзя трогать! Нельзя разрушать!
– Влипли, влипли! Тьфу, ебаный ты в рот! – плевался Штаубе. – Мордой и в говно! На тебе! Дышите глубже, мудачье!
– Сереженька… гады! Он не знает ничего! Козлы тупые! Вы же все погубите! Открой, козел!
– Я вот тебе открою, – отозвался жующий Витя.
– Все! На хуй… – Штаубе задрал штанину и стал наощупь отстегивать протез. – Взорвусь на хуй. Хватит.
– Как? Что вы? – рассеянно спросил Ребров.
– У меня граната в протезе. Давайте все разом. Сил нет… на хуй эти фундаменты…
– Какая граната? – Ольга коснулась потной головы старика.
– Обычная… хуй ее знает какая, давайте, милые. Все равно помирать. Оленька…
– Подождите… где?
– Тут, в основании, проволоку удалить, а в трубке шнурок… милые, давайте головами на протез, а я за шнурок дерну.
– Ну-ка, дайте, – Ольга забрала у Штаубе протез, зашептала:
– Какое оружие у этих двух?
– У одного пистолет, у другого… не помню, Оленька, миленькая, они вам пизду разорвут, а нас в мозги выебут, давайте взорвемся!
– Тише, не орите. Ползите в дальний угол, Витя быстро туда. Уши заткните, рты откройте.
– Оля, Оля!
– Ползите, я ждать не буду! – она вставила трубку протеза в дверную ручку, постучала в дверь. – Ребят, простите меня! У меня для вас очень важное сообщение!
– Слушаем вас, товарищ баба! – усмехнулся Витя.
Ольга вытянула проволоку, дернула за шнурок и бросилась в угол.
Взрыв разнес дверь. Ольга выбежала в задымленный коридор, выхватила из кармана изуродованного взрывом Вити пистолет Макарова. В противоположном конце коридора из душевой выбежали Марик, Киселек и Коля. Стоя на коленях, Ольга открыла огонь.
Марик упал, Киселек и Коля ответили из автоматов. Ольга бросилась в противоположную кладовую комнату. Ребров схватил за ногу дергающегося, окровавленного Корня, втянул в кладовую.
Штаубе вытащил у него из-за пояса наган, стал стрелять, высовываясь из-за двери. Автоматная очередь вспорола дверной косяк над его головой. Штаубе спрятался.
– Бросьте мне, не переводите патроны! – крикнула Ольга.
Штаубе бросил ей наган.
– Бегите к лестнице! – Ольга выпустила из нагана четыре пули, одна из которых попала Коле в грудь. Штаубе запрыгал в прихожую, махая пустой штаниной. Ребров, хромая, бросился за ним. Толяп дал длинную очередь, две пули попали Реброву в правый бок, у Штаубе на левой руке отлетел указательный палец.
Ольга бросила опустевший наган, выстрелила из пистолета. Пуля разорвала Толяпе щеку.
– Мочить! Мочить! Мочить! – закричал он, скрываясь в одной из комнат. В коридоре появился Скоба с пулеметом. Ольга бросилась в прихожую, к двери, вверх по лестнице. Штаубе тащил за руку Реброва:
– Ну, ну!
Ольга схватила Реброва за другую, они поволокли его наверх.
– Промежуточный… делать надо по 19… – кашлял Ребров.
– Да ебись в рот ваш промежуточный! Из нас решето сделают!
– Спрячьтесь возле лошади, там темно! Они все за мной наверх, а вы в подвал!
Ольга побежала на второй этаж. Штаубе с Ребровым скрылись в вестибюле. Скоба первым выбежал из подвала на лестницу и дал очередь.
– Соси хуй, козел! – закричала сверху Ольга.
Скоба, Киселек и Лютик ответили огнем. Куски мрамора и штукатурки полетели вниз.
– Хули шмалите в молоко, давай за ними! – крикнул Толяпа. Скоба, Киселек и Лютик побежали наверх.
– Иди в буфет и встань там у лестницы, – сказал Толяпа доку. Док побежал направо от вестибюля. Толяпа оторвал от рубашки кусок, приложил к щеке:
– Ебать тебя…
Взял автомат левой рукой и пошел налево по коридору. Ольга вбежала на четвертый этаж, пронеслась по коридору и встала за колонной в холле. Вокруг было холодно, но не темно: луна светила сквозь большие, полуразбитые окна холла. Ольга вынула обойму сосчитала патроны: два в обойме, один в стволе. Быстро прицелилась в углы окна, прошептав:
– Тук, тук, тук.
На лестнице послышался шорох. Ольга сняла сапоги, взяла в левую руку. Киселек осторожно двигался вдоль стены коридора, держа автомат наготове. Дойдя до первой двери, он распахнул ее ногой, вбежал, осмотрел комнату и сразу выбежал. Когда он приблизился к холлу, Ольга издала громкий гортанный звук и бросила сапоги налево. Киселек дал очередь в сторону упавших сапог, Ольга прыгнула из-за колонны направо, выстрелила. Пуля попала Кисельку в левое плечо, он закричал, нажал на спусковой крючок. Ольга сделала два стремительных прыжка, выстрелила.
Пуля попала ему в левый бок, он кричал, ведя стволом за Ольгой, она прыгнула за колонну, пули разнесли мраморную облицовку. Киселек упал на колени, потом вскочил, побежал, упал за другую колонну, хрипло позвал:
– Батон! Вася!
Ольга снова издала гортанный звук, выбежала из-за колонны.
Киселек выстрелил, Ольга прыгнула вправо, влево, вправо, подбежала к его колонне, встала за ней. Киселек подтянул под себя ноги, приподнялся на колени. Ольга пронзительно закричала, выглянула из-за колонны слева, он выстрелил, она прыгнула вправо, изогнулась, вытянула руку и выстрелила ему в лицо. На лестнице послышался топот. Ольга бросила пистолет, схватила автомат, пробежала по коридору, прыгнула в открытую дверь.
Скоба и Лютик подошли к трупу. Скоба присел, повернул к свету изуродованное лицо трупа:
– Даешь по кабинетам, я прикрою.
Лютик стал по очереди осматривать комнаты. Когда он заглянул в библиотеку, Ольга закричала. Лютик дал очередь по стеллажам с книгами. Стоящая за шкафом Ольга нажала спуск: длинная очередь прошила шкаф, Лютика, окно в холле. Ольга побежала в глубь библиотеки. Скоба переступил через дергающегося Лютика и открыл огонь из пулемета. Ольга бросилась на пол. Скоба двинулся по проходу между стеллажей, стреляя короткими очередями. Крупнокалиберные пули кромсали книги, лента волочилась по полу. Лежа за поваленным стеллажом, Ольга взяла покрытую толстым слоем пыли книгу, бросила через проход. Скоба замер, присел на корточки. Ольга взяла другую книгу, кинула подальше. Скоба снял со стеллажа книгу, кинул, Ольга взяла книгу, села, навела автомат на проход. Скоба брал книги и кидал вперед. Одна из них попала в Ольгу. Ольга кинула свою книгу. Скоба дал длинную очередь веером, прислушался. Ольга сложила губы трубочкой и издала мягкий тонкий звук. Скоба двинулся по проходу. Пулеметная лента шуршала по полу. Ольга замолчала. Скоба остановился. До Ольги оставался один стеллаж.
– Знаешь, я ни хера с бабами не могу, – сказала она.
Скоба шагнул к ней из прохода, навел пулемет:
– Ну-ка.
Ольга бросила автомат, встала:
– Они всегда первыми.
– А ты думала – рябью? – злобно усмехнулся Скоба. – Платочница хуева! Ну-ка топай сюда.
Ольга прошла по проходу к двери:
– Можно я сапоги надену?
– Иди! – он подтолкнул ее стволом пулемета. Они вышли в холл, Ольга нашла сапоги, стала натягивать.
– Про Сашку сама придумала, или хреновья твои подучили?
Ольга молчала.
– Топай прямо.
Она пошла по коридору, дуя на озябшие руки. Возле запасной лестницы остановилась.
