Санин Евгений - Чудо - из чудес
— Нет, только не это! — решительно отказалась свекровь. — А ты, коли такой умный и сообразительный, подскажи, что нам теперь делать? Ведь Лене категорически противопоказано рожать!
— Но еще более категорически нельзя делать аборт! — вместо прямого ответа сказал Стас. — Во-первых, тогда она станет убийцей, и все мы — его соучастниками. А, во-вторых, потом, когда Господь, а я просто уверен в этом, излечит ее глаза — она уже может просто не суметь забеременеть снова, и даже забеременев — родить. Как бы все того уже ни желали! Вот, — показал он еще одну страницу: — Последствия абортов: для матери — большая вероятность летального исхода от прободения матки, ибо, если при аборте начнется кровотечение и под рукой врача не окажется достаточного количества донорской крови — смерть неизбежна, а так же сепсиса, инфарктов…
— То, что касается тяжелейших инфарктов, развившихся во время абортов, подтверждаю, — подал голос Сергей Сергеевич. — У меня в практике были подобные случаи. Несколько молодых, красивых женщин, несмотря на все мои старания, так и не удалось спасти…
— Для детей, — благодарно кивнув ему, продолжил Стас. — Количество мертворожденных детей и преждевременных родов у женщин, сделавших аборты, увеличивается вдвое. Растет число больных, с различными физическими недостатками. Тут есть сноска: в России только 4 процента детей рождаются здоровыми. В этом обвиняют медицину, экологию, но мало кто понимает, что одной из основных причин рождения болезненных, слабых и недоношенных детей являются аборты. Теперь — последствия даже одного аборта для семьи. Это надламывает психическое здоровье женщины и при этом нарушается вся семейная гармония. Вот почему многие семьи вместо того, чтобы им, как предполагалось после избавления от нежелательного ребенка — радоваться и наслаждаться беспроблемной жизнью, сразу перестают быть счастливыми и… распадаются! Ну, а как же мы хотели, если нарушается Божья Заповедь — «Не убий!»?
Стас собрал все страницы в одну стопку и весомо показал их матери.
— Все это так, — согласилась она и тут же возразила: — Но ведь официально же их не запрещают! И делают. Везде! Во всех цивилизованных странах!
— Да, после того, как впервые в мире аборты были узаконены у нас в России ленинским правительством в 1920-м году, — с горечью усмехнулся Стас. — Как говорится, зараза к заразе тут же пристала. Вот тут написано, что нашему примеру вскоре последовали Япония, Швейцария, скандинавские страны — и пошло, и поехало… А до этого, между прочим, в Древней Руси за аборты казнили. И того, кому делали, и кто делал. А в просвещенном девятнадцатом веке женщину отправляли на каторгу.
— Сам Гиппократ, — задумчиво заметил Сергей Сергеевич, — отец современной медицины, призывал своих учеников не делать аборты и включил соответствующий пункт в свою знаменитую клятву.
— Которую, кстати, возможно именно из-за этого пункта запретили большевики! — уточнил Стас.
— И все равно, — не сдавалась его мама. — В чем-то вы меня, конечно, смогли убедить. Но в основном я остаюсь при своем мнении. И ничто, повторяю, кто бы мне что ни говорил — не заставит меня поменять своих убеждений!
Звонок в дверь остановил ее на полуслове.
Она с суеверным страхом оглянулась.
И успокоилась лишь после того, как выскочивший из-за стола Стас не сообщил из прихожей, что это Ангелина Степановна — их соседка с пятого этажа — зашла узнать, не забегал ли к ним ее кот…
3
— Ну как это не переживать! — всхлипнула свекровь.
— Так что же ты ее там держишь? Пригласи скорее зайти! — упрекнула мать сына.
Шепнула Сергею Сергеевичу:
— Некстати, конечно! Но что о нас будут думать люди, тем более в таком элитном доме?
И, поспешив навстречу вошедшей пожилой, очень респектабельной женщине, самым радушным и гостеприимным тоном принялась уговаривать ее посидеть с ними и попить чаю.
Та охотно согласилась.
Приняла из рук хозяйки маленькую старинную чашечку.
С видом знатока одобрительно кивнула.
Затем осмотрелась по сторонам…
И, кажется, осталась менее довольна не самыми дорогими креслами, диваном и стенкой.
Почему-то в этом доме — богатые и известные всей стране — соседи как правило не заходили друг к другу.
У каждого свой круг, куда близко не подпускались чужие, знакомств.
Свои интересы…
Насколько помнили Сергей Сергеевич с супругой, за три года, как они сюда переехали со старой квартиры, эта женщина была здесь впервые.
Первым делом она посетовала на то, что опять сбежал кот.
Он у нее такой непоседа.
Чуть зазеваешься, сразу шмыг из двери — и в чужую!
А там такое натворит…
— Ведь он у меня не простой, а сиамский — еще тех, первых, диких кровей. Сама, если честно, его иногда боюсь… Может, заскочил к вам и теперь ждет, чтобы неожиданно выстрелить? То есть, простите, выскочить? — спросила она.
— Да нет, мы бы сразу заметили! — успокоила ее мама Стаса.
И Лена добавила:
— У нас ведь — Горбуша есть!
— Горбуша это что — домохозяйка?
— Нет, ворона!
— Ну, тогда моего Васьки тут точно нет! — махнула рукой соседка. — Не знаю, как ваша Горбуша, а он бы ее сразу заметил и даже перышек не оставил!
— Не уверен! — с усмешкой подал голос Сергей Сергеевич. — Она у нас в клетке, между прочим, чугунной!
— У-у, вы моего Ваську не знаете! Он бы и клетку открыл! Или прогрыз! — уверенно заявила соседка. — Ну, как говорится, на нет и суда нет. Теперь или соседи позвонят, пожалуются — забирайте его, пока мы не вызвали МЧС, как это уже однажды было, или, когда есть захочет — сам прибежит. Ведь это же — Васька!
— Нехорошо кота человеческим именем называть… — тихо сказала Лена.
И Стас, несмотря на то, что мама делала детям отчаянные знаки не нарушать светских приличий за столом, поддержал ее:
— Да, ведь есть святой Василий Великий, Василий Рязанский Чудотворец и называть так животное — просто неуважение к ним!
Казалось, властная соседка должна была возмутиться.
Но она неожиданно с пониманием отнеслась к этому замечанию.
— Да сама знаю… — призналась она. — У меня ведь зять — генерал-полковник, кстати, большой человек в силовых структурах. Да вы его по телевизору часто видите. А брат его, не поверите, самый что ни на есть смиренный инок, даже — послушник в монастыре. Так вот он то же самое нам говорил. Но мы как-то уже привыкли — Васька да Васька. К тому же на всяких Пушков и Марсиков он просто высокомерно не стал отзываться. Как быть? Вы, Сергей Сергеевич, насколько мне известно, академик. Может, что посоветуете?
— Я даже не знаю, что вам и сказать, это ведь несколько в иной области от того, чем я занимаюсь… — замялся Сергей Сергеевич и с надеждой взглянул на сына: — Стасик, давай, выручай отца!
— А что тут долго думать? — пожал тот плечами. — Насколько я понимаю, нужно что-то созвучное с тем, что уже есть и, учитывая характер вашего кота, значимое. — Василевс! — коротко предложил он и пояснил: — Таким был титул самого Александра Македонского и византийских императоров…
— Какое быстрое и оригинальное решение! — похвалила соседка, но тут же с сомнением поджала губы: — Хотя, насколько мне известно из древней истории, правильно говорить — базилевс!
— А это еще как сказать! — пришла на защиту Стаса Лена. — Раньше принятое сейчас «б» переводили, как «в». То есть библиотека была для наших предков, например, восемнадцатого века — вивлиофика!
— Или Тиберий — Тиверий! — добавил Стас.
— Афины в древности и вовсе произносились, как Атенай!
— Какая образованная молодая семья! — восхитилась соседка. — Чувствуется, что им есть о чем поговорить на понятном обоим языке! И темы для бесед, наверняка, не те, что смотришь в сериалах о молодежи и слышишь теперь от нее на улице!
Она оглядела сидевших за столом, ожидая благодарных и понимающих улыбок, но видя только серьезные лица, сказала:
— Ой, простите, я все о своем, а у вас вижу — что-то случилось?
— Почему это вы так решили? — насторожилась свекровь.
— Да просто сидите, как на поминках…
— Ох, — вздохнула свекровь.
И решив, что такая соседка может стать авторитетным союзником в ее споре, где она явно оставалась в одиночестве, кратко рассказала обо всем происшедшем.
