Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Хорошая шутка, — мотнул головой младший лейтенант.
— Зачем так говоришь, мент?.. Предупредил, говорим как мужчины. В моем доме слова в форточку не кидают. Ты сказал — я поймал. И наоборот. Пинг-понг!
Игорь помолчал, снова ухмыльнулся.
— Есть желание меня на Мансура двинуть?
— Уже желания нет.
— Кто еще на прицеле?
— С сыном Глушко дружишь?
— Просто знакомые.
— Говорят, хороший парень. Нужно тоже пригласить в мой дом.
— Зачем? — вскинул брови Лыков.
— Послушай, мент!.. Мы же говорим о серьезном деле! А для этого нужны личности… умные, расчетливые, даже жестокие.
— Хватит, что у него отец жестокий и расчетливый.
— Ошибаешься, дорогой. Отец твоего друга старый, трусливый, мелкий, запутанный в махинациях человек. Но скоро его не будет. Время вышвырнет на край дороги! И его место займет молодой и сильный сын. Династия, но уже на другом уровне!
— Круто заворачиваете.
— Время такое, страна такая, парень… Голову не туда повернешь — тут же отрежут.
— С Виталием понятно. Кто следующий?
— Тебе этого мало?
— Интересно все же, какой там списочек.
— Списочек большой, голова лопнет. Хотел спросить про одного мента, может, ты что-то знаешь. Но лучше завтра.
— Какого мента?
— Майора… Родственника гаишника с «Волчьей балки». Но лучше потом. Пока подумай о сказанном, утром поговорим.
— Значит выпускать меня не собираетесь?
— Тебе здесь плохо?.. Тихо, красиво, кушай-пей что хочешь. Никто не обидит.
— Могу сказать сразу: не рассчитывайте. Язык сломаете уговаривать.
Хозяин поднялся, цокнул языком.
— Хорошо сказал. Ценю. Другого не ждал, — двинулся к выходу.
— Вопрос! — окликнул его Лыков.
— Конечно, дорогой. Хоть сто!
— Если вы всё и про всех знаете, тут с «Волчьей балки» украли одну девчонку. Может, тоже слыхали?
— Внучку капитана? Конечно, слыхал.
— Не знаете, что с ней?
— Не знаю. Но если просишь, постараюсь узнать, — толкнул дверь, за которой маячили два охранника, оглянулся с улыбкой. — А как тебе моя сестричка Малика?.. Красивая, правда? А еще она нежная и внимательная. Завтра скажу, пусть поухаживает за твоим лицом, — и покинул комнату.
Игорь остался один, подошел к окну, за которым густо раскачивались холеные деревья, проплывали тени охранников, тронул тяжелые рамы, беспомощно застонал, скрипнул зубами.
Река была широченная, и если смотреть с этого берега, противоположный терялся в вечернем низком солнце, в дымке от нагретой за день воды. Лениво летали над застывшей слюдяной поверхностью чайки, временами вскидывалась крупная рыба, вдалеке вертикальной сигарой дымил белый пароход.
Наташа сидела на берегу на ошкуренном водой и жарой бревне, куталась в изношенное серое покрывало, завистливо наблюдала, как легко и с удовольствием Щур вскидывал мощные руки, рассекал густую толщу воды, время от времени шумно отфыркиваясь.
В сторонке, метрах в ста, красовался небольшой домик, изящно обитый голубым сайдингом, с невысоким крылечком, с зашторенными изнутри стеклопакетами.
Наташа подобрала под ногами отполированный камушек, размахнулась, пытаясь добросить его до купающегося. Камушек булькнул возле самого берега, Щур вынырнул из воды почти по пояс, махнул девушке и широкими гребками взял курс на нее.
Выбрался на берег, высокий, мускулистый, с накачанными ногами, неожиданно крутанул сальто, выкрикнул азартно и диковато, побежал к сидевшей. Подхватил на руки, закружил, понесся вдоль берега.
Она визжала от прохлады и удовольствия, шутя отбивалась, поправляла сползающее покрывало. Щур тоже смеялся, мотал головой, сбрасывая капли с мокрых волос, щекотал отросшей щетиной.
— Что, завидуешь?
— Отпусти!.. Мне холодно!
— А если не отпущу? Если вместе в водичку?
— Щур, перестань!
— Завтра обязательно окуну!
Он вернулся, аккуратно опустил девушку на бревно, стал поочередно прыгать на носочках, вытряхивая из ушей воду.
Наташа какое-то время откровенно любовалась им, фигурой, пластикой сильного парня, неожиданно спросила:
— Слышь, а вообще тебя как зовут?
— Забыла, что ли?.. Щур.
— А по-настоящему?
— Сева… Или Всеволод.
— Я примерно так и подумала. Тебе идет такое имя.
— Серьезно? — Щур присел рядом с девушкой. — Наталья и Всеволод… Неплохо, да?
— Я не к этому.
— А к чему?
— Просто, — она помолчала, кивнула в сторону постройки. — Как думаешь, кто здесь живет?
— А никто не живет. Браконьеры!.. Приезжают на день-два, тырбанут рыбки, и до следующего раза, — Щур приобнял ее. — Боишься, что ли?
— Немного. Мало ли какие люди… Надо отсюда уходить.
— Переночуем, скупнёмся, а утром в дорогу. Ты ж вроде уже оклемалась?
— Дедушке бы позвонить. Представляю, что он, бедный, передумал.
— Сегодня не успеем, завтра обязательно.
— А может, попробовать?
— На ночь глядя?.. Риск, конечно, дело благородное, но лучше без приключений на одно место, — парень поднялся. — Как насчет рыбки?
— Из речки по штучке? — засмеялась Наташа.
— Зачем так примитивно? — удивился Щур. — Если хорошенько пошмонать, у этих прохиндеев все должно быть! — подмигнул, направился к постройке. Наташа двинулась следом.
— Так думаешь, Сева, браконьерский это домик?
— К бабке не ходи, браконьерский. Видишь, какой прикидной. Игрушка! Видать, часто тут бывают.
— А если они заявятся, а мы здесь?
— Познакомимся, побалагурим, поможем ловить рыбку. Чего бояться? Они нарушают больше, чем мы.
На дверях висел небольшой замок. Щур огляделся, подобрал завалявшийся железный прут, вставил его в замковую набивку, с силой потянул на себя.
Вечерело. Трещали в деревьях ночные жучки и прочая живность, из приоткрытого окна комнаты Малики доносилась печальная и немодная сегодня музыка, о чем-то довольно громко ржали охранники.
— Рустам! —
