В оковах Судьбы II - Vivian2201
Новая же для меня техника основывалась на негативных эмоциях — ненависти и жажде убийства, чем была близка к привычным Молниям Силы. Причем, механизм формирования и реализации у них имел много общего, но подразумевал именно концентрацию агрессии не в виде потока, а в качестве одного снаряда. Черно-сиреневый вытянутый, близкий по форме стрелу, плотный сгусток, окутанный серой дымкой, действительно очень напоминал техники датомирских ведьм, но не требовал каких-то артефактов.
Кроме того, меня обучили целому ряду других подобных техник, в какой-то мере, основанных на схожем эффекте — Эфирному Щиту и Валу Гнева. Впрочем, первый создавался более легко и мог быть сотворён уже с помощью палочки-проводника, а вот второй… Эта техника почти полностью аналогична Молниям Силы, но реализовывалась плотным потоком разрушительных энергий, похожим на черно-фиолетовый туман. Незащищенные противники, попав под его действие, умрут сразу, а вот любые щиты начнут быстро разрушаться.
Увы, но моя нынешняя магическая слабость поставила крест на эффективном применении Вала Гнева. Имеющихся сил хватало на то, чтобы создать небольшое разряженное облако, не способное причинить ощутимый вред артефактным щитам тренировочных манекенов. Зато мой резерв показал своё дно почти мгновенно и одним рывком, вызвав физическую слабость и головокружение.
Собственно, именно этот фактор, в виде громадного расхода сил, сделал Вал Гнева редко применяемой техникой. Зато, наемники использовали её для раскачки собственной энергетики, устраивая тренировки на износ. Видимо, я последую их примеру, поскольку даже беглая оценка бойцов Честера говорило о том, что они на голову выше увиденных мною раньше оперативников Аврората и следователей ДМП.
Эфирный Щит, к слову, был постоянной частью арсенала «Гренадеров», поскольку имел крайне полезную особенность — разрушал практически всё заклятия, попадающие в него. Исключением были только Непростительные, но и они серьезно ослаблялись. Например, та же Авада, выпущенная по цели одним и тем же волшебником в обычных условиях гарантированно убивала жертву, а вот тех, кто был под Эфирным Щитов далеко не всегда. Чаще всего, у жертвы опустошался резерв, травмировались тонкие тела, но он оставался жив. Степень же повреждений во многом зависила от личной силы атакуемого волшебника.
Занятия именно на территории наёмников были вынужденной мерой. Мой стационарный артефакт, как оказалось, даже после усиления Источника за счет начинки кинжала Флитвика, всё ещё не обладал достаточной мощностью и не мог полностью закрыть поместье и скрыть магическую активность в нём. К тому же, как выяснилось, металл, который я использовал при его создании, оказался не самым лучшим выбором и начинал раскаляться, когда внутри защитного периметра кто-нибудь начинал использовать серьёзную магию. По этой причине я обдумывал вариант создания аналога моего творения, но уже из алхимического сплава, используемого здешними артефакторами. Правда, для этого требовалось серьёзно подумать и найти информацию о более совершенных способах обороны домов. То, с какой легкостью были вскрыты щиты на доме Дурслей, меня, откровенно говоря, напрягло. Получалось, что все мои старания были пустой тратой времени, сил и ресурсов.
* * *Закончив складывать в школьный сундук вещи, учебники и упаковки с канцелярскими принадлежностями, не забыв парфюм и средства гигиены, и артефакты старших братьев, рыжеволосая девочка взяла в руки дневник в черной кожаной обложке и прикусила нижнюю губу. Затем, словно бы спохватившись, она посмотрела на дверь и, взмахом руки, наложила на неё запирающие чары, после чего перевела взгляд на ежедневник. На мгновение, её зрачки вспыхнули алым.
— Так дело не пойдет, — задумчиво пробормотал Том, глядя на черную обложку с выдавленными на ней инициалами, — Если кто-то увидит подобное у малолетки, да ещё и Уизли…
Лицо Альбуса, который гарантированно вспомнит своего студента, коего невзлюбил с первых минут знакомства, представлялось более чем ярко, вызывая отвращение и ненависть. Как и реакция Дамблдора на артефакт. А заканчивать свои дни столь бесславно Том не желал.
— Значит, надо принимать меры, — вздохнул крестаж, устами Джинни, понимая, что накопленные благодаря привычкам Артура ресурсы придется потратить, хоть и не целиком.
Порезав ладони, Том подождал пока из ран выступит достаточное количество крови, после чего приложил их к своему вместилищу. Принявшись читать заклятия.
— Ego pango mutare speciem, cum sanguine et facere aeterna!
Черная обложка постепенно стала меняться, словно бы размягчившись, как воск на солнце в горячий летний день. Надпись «Т. М. Риддл» исчезла, сменившись единственной буквой «W» в овале из вензелей. Цвет обложки тоже поменялся, став коричневым, вместо черного. Серебристые металлические уголки трансформировались, меняя форму и обретая бронзовый оттенок. По периметру лицевой и тыльной стороны появилась выдавленная линия в виде виноградной лозы, постепенно наполнившаяся темной бронзовой краской. Снизу и сверху от «W», располагающейся ровно по центру обложки, появились два широких ремня, опоясывающих ежедневник, так же прибавивший в толщине.
Содержимое книги-артефакта тоже претерпело разительные изменения. Теперь, вместо пустых листов, там были многочисленные записи о чарах, трансфигурации и зельях, сделанные почерком Септимуса Уизли, чьи письма удалось найти в доме, пока Артур пытал свою очередную жертву. Сам текст сформировался из памяти Тома — это были лекции, которые записывал в Хогвартсе сам Риддл.
Общение с девочкой крестаж решил полностью прекратить, поскольку в нём просто не было смысла. Захват тела, фактически, завершен. Разрушающаяся после неудачного Обливиэйта личность вряд ли сможет протянуть больше года. И это при условии постоянной помощи Тома. А тратить время и силы на расходный материал Риддл не хотел. Если изначально ещё имело смысл что-то делать с энергетикой девочки, дабы она приносила пользу, то приводить в более-менее здравый и устойчивый вид её личность бесполезно и бессмысленно. Процесс попросту необратим. Обливиэйт затронул глубинные уровни психики, из-за чего начался процесс распада ассоциативных связей и структур логики. Эмоциональная и чувственная составляющие, лишившись якорей, частично деградировали, а, частично, исказились, и без помощи того же Тома, Джинни стала бы вялым полутрупом ещё пару недель назад… Или же наоборот — превратилась бы в эмоционально неустойчивую истеричку. Учитывая же недавнюю бойню, во время которой ей пришлось погулять с оторванной рукой собственного отца, разум окончательно пошел вразнос, теряя связь с реальностью и быстро погружаясь в лабирит кошмаров малолетней Уизли.
— Артур-Артур, — пробормотал Том, ощутив новую волну темных энергий, — Какой-то затейник… Интересно, сколько ты так протянешь?
