Темный шкаф моей души. История, которая поможет начать все с чистого листа - Пегги Эбринг

Чуть повысив голос, Нэнси ответила:

– Я уже отправила письмо, но все еще жду его ответа. Поэтому и звоню сейчас.

– Приношу свои извинения.

Издевательство какое-то!

Понимая, что разговор зашел в тупик, Нэнси решила сменить стратегию.

– Ладно, как мне поговорить с отцом Филиппом? Что бы вы сделали на моем месте?

Подумав несколько секунд, отец Альберт ответил:

– Полагаю, я бы попытался попасть к нему. Если это так важно, то, конечно, стоило бы приехать.

Этот болван хочет затащить меня в задницу мира, когда гораздо проще передать трубку. Прекрасно.

Нэнси стиснула зубы, словно не желая упускать эту мысль, а затем добавила:

– Отец, может быть, есть другие варианты? Подумайте, пожалуйста, я уверена, мы сможем что-нибудь придумать.

– Отправьте письмо почтовым голубем!

«Надо же! Не такой уж он и идиот, этот святоша!» – подумала Нэнси, а потом признала:

– Хорошо, пожалуй, я это заслужила. Не стоило рассчитывать на большее.

Отец Альберт хмыкнул, явно довольный своей шуткой, а затем добавил:

– Перезвоните через полтора часа, отец Филипп выйдет на дневную прогулку. Он сможет поговорить с вами.

– Отлично, спасибо, отец! – обрадовалась она. – Я перезвоню через полтора часа. До свидания!

– До свидания, мадам.

Нэнси выдохнула. Она не могла дождаться возможности поговорить с отцом Филиппом – у нее было много сильных сторон, но терпение в их число не входило. Чтобы хоть как-то скрасить бесконечное ожидание, она решила продолжить поиски в интернете. Наконец долгожданный час пробил. Нэнси бросилась к телефону. Послышался незнакомый голос. Объяснив ситуацию, Нэнси попросила соединить ее с отцом Филиппом. И вот на линии его святейшество. Тоненький голосок, словно уставший от долгой жизни в тяжком труде и покаянии, чуть слышно произнес:

– Здравствуй, Амалия, рад снова тебя слышать. Тридцать с лишним лет я гадал о твоей судьбе. Как поживаешь, дитя мое?

Не готовая к такому приветствию, Нэнси не знала, что сказать. По ее щекам покатились слезы – сначала тоненький ручеек, потом реки и целое море слез. Они заливали рот и горло, топили ее в бескрайнем озере печали, боли, радости и… надежды.

– Мое настоящее имя Амалия?

– Да, именно. А что? Разве тебя зовут не так?

– Нет, я Нэнси.

Нэнси-Амалия снова разрыдалась.

– Ну ничего, ничего, Амалия. Все хорошо, – успокаивал ее отец Филипп мягким, едва слышным голосом.

– Вы уверены, что меня зовут Амалия?

– О, полагаю, я не ошибся. Есть ситуации, которые невозможно забыть. Я долго ждал твоего звонка. Прочитав письмо, я сразу понял, что это ты. Поведай, как сложилась твоя жизнь? Есть ли у тебя семья?

Переведя дыхание, Нэнси ответила:

– У меня хорошая должность в крупном инвестиционном банке. Карьера сложилась на ура.

– Да, ты была такая бойкая девчонка.

– Я развелась в прошлом году, и у меня есть двенадцатилетняя дочь – Анжелика.

– Неужели? Так звали твою мать.

– Мою маму звали Анжелика! Теперь я понимаю, почему мне всегда нравилось это имя. Вы ее знали? Вы знаете, кто были мои родители?

– Я знал твою мать недолго, но она произвела на меня неизгладимое впечатление. Она была женщиной необыкновенной красоты и доброты, незабываемой женщиной. Мне очень жаль, Амалия. Я понял, что между вами есть связь только много лет спустя, когда было слишком поздно. Я познакомился с твоей матерью уже после того, как ты пропала. И только наткнувшись на медальон, я понял, что ты ее дочь. Но было уже слишком поздно. Жаль, что так вышло.

– Какой медальон?

– Медальон, который ты носила в детстве. Полагаю, подарок родителей: внутри лежат их фотографии.

– А почему вы говорите, что было уже слишком поздно?

– Ваша мать отошла.

– Что вы имеете в виду? Она умерла?

– Да, уже давно.

У Нэнси заныло сердце. Ей так много хотелось спросить у матери, но теперь она уже никогда не сможет ее увидеть.

– Я видел твою мать только дважды, но скажу тебе, что она была хорошей, доброй женщиной.

– Так почему же она бросила меня?

– Откуда такие мысли! Она тебя не бросала. Она долго тебя искала и не могла смириться с твоей пропажей. Думаю, она так и не смогла оправиться.

– Как же меня тогда удочерили? Я не понимаю. Как я пропала?

– Я не знаю. Похоже, ты была с отцом. Вы оба исчезли в один день. Думали, что вы пошли в лес и с вами что-то случилось. Тела так и не нашли. Это я узнал спустя много лет после твоего исчезновения.

– Не понимаю. Мне нужно выяснить, что произошло.

– Путь к правде бывает извилист.

– Вы помните что-нибудь еще? Что-то, что могло бы мне помочь?

– Попробую вспомнить.

Спустя пару секунд отец Филипп ответил:

– Нет, мне жаль, но ничего. Завтра отправлю тебе медальон по почте. Он придет через неделю.

– Я не могу ждать так долго. Мне нужно увидеть его сегодня.

– Боже правый, к чему такая спешка?

– У меня мало времени и каждый день на счету.

Отец Филипп поначалу удивился, но, похоже, догадался:

– Надеюсь, ты найдешь свой путь, дитя мое.

– Спасибо, отец. Мне нужен этот медальон сегодня. Я приеду за ним.

– Прошу прощения?

– Сяду в машину и приеду.

– Ты уверена, что это так необходимо? Я могу отправить его экспресс-доставкой. Через два дня он будет у тебя.

– Нет, я все решила. Еду. Дорога займет часа три.

– Хорошо. Как пожелаешь, дитя мое.

– До встречи через три часа. Не терпится увидеть этот медальон.

– Понимаю. До скорой встречи, Амалия, то есть Нэнси.

– До встречи, отец.

Нэнси повесила трубку. Ей было грустно и в то же время волнительно от мысли обрести медальон – единственное звено, которое соединяло ее с семьей.

Не мешкая, она отправилась в путь. Каждый километр на одометре приближал ее к биологической матери. Правда ли она была так красива, как говорил отец Филипп? Похожа ли на нее Нэнси? Женщина улыбнулась в предвкушении.

И вот спустя пару часов она уже стояла у монастыря и звонила в дверь, как маленькая девочка, которая ждет угощения на Хэллоуин. Наконец-то она увидит фотографию своих родителей!

Дверь открыл отец Филипп.

– И снова здравствуйте, Нэнси.

– Здравствуйте, отец.

Нэнси хотелось броситься ему на шею и поцеловать, но кодекс приличий не позволил ей этого сделать. Вместо этого она неуклюже протянула ему руку. Отец Филипп принял ее, прекрасно понимая всю странность и неловкость ситуации.

– Что ж, пойдем в мою келью. Ты проделала долгий путь, не буду тебя томить.

Она послушно последовала за отцом Филиппом по лабиринту строгих коридоров и лестниц. Единственное слово, которое приходило на ум в этом месте, – «гробница». Разумеется, она