Гимн Непокорности - Михаил Злобин
Глава 6
В темных коридорах подземелий сложно было сказать, сколько дней я прожил в улье кьерров. С одинаковым успехом могли пройти как пару месяцев, так и полгода. «Божественный перст» довольно быстро поставил меня на ноги, и я за минувшие седмицы успел немного прошвырнуться по хитросплетениям вырытых ходов. Надеюсь, что хотя бы на крохотный шажок, но я стал ближе к свободе.
Я по-прежнему пребывал в статусе живой игрушки Насшафы, а потому никакими работами не был обременен. Однако же и полноценно заняться магией мне не удавалось. Альбиноска очень редко оставляла меня в одиночестве, каждую секунду отираясь рядом. Мы жили в одной норе. Вместе спали, вместе ели. Даже гигиенические процедуры мои проходили под её приглядом. Как она сама признавалась, ей доставляло немалое удовольствие лицезреть мое обнаженное тело. А потому красноглазая неизменно составляла мне компанию, сопровождая к подземным озерам.
Тем не менее, остальных обязанностей перед общиной кьерров с нее никто не снимал. Ей всё еще было необходимо охотиться, как минимум. Но а белокожая от этого бессовестно отлынивала. Выбираться на поверхность надолго она не могла, поскольку сильно привязалась ко мне. А взять меня с собой боялась. Думала, я тотчас же попытаюсь удрать. И как бы я не старался убедить альбиноску, что я её преданный слаф, изменить этого решения у меня не получалось.
Естественно, такая аномальная привязанность развилась не сама по себе, а была результатом использования «Перста». Всякий раз, когда Насшафа вела себя по-доброму со мной, я поощрял её крохотной проекцией чудодейственного заклинания. И красноглазая крепенько подсела на это чувство благодатного тепла, разливающегося по каждой клеточке организма.
Но от бдительного взора верховного отца не могло укрыться, что одна из его многочисленных дочерей откровенно филонит. Её вылазки из улья стали постыдно короткими. Качество добычи сильно ухудшилось, а количество уменьшилось. Разумеется, патриарх от этого обстоятельства не был в восторге. Последний разговор со старшим родичем, насколько я могу судить, прошел для моей пленительницы весьма скверно. Она вернулась в очень дурном расположении духа. А когда я попытался тактично выведать, в чем причина, белокожая отходила меня плеткой, как какого-то деревенского босяка.
И за это я наказал Насшафу. Вот уже пятый или шестой день она крутилась вокруг, не зная, как снискать мою милость. Без очередного всплеска гормонов счастья, вызванных касанием «Божественного перста», у нее началась полноценная ломка. И чем дольше это длилось, тем сильнее сходила с ума красноглазая.
— Ну же, Риз-з, почему ты так отстранен? — ворковала она, прижимаясь ко мне пышной грудью. — Неужели всё еще дуеш-шься? Перестань. Лучш-ше обними меня…
За минувшие месяцы кьерр заметно поднаторела во владении человеческими языками. Она уже практически не ошибалась в склонении слов, но этот её шипящий акцент никуда не делся.
— Эй, Риз-з, ты не с-слышал меня⁈ — нахмурилась альбиноска, не дождавшись никакой реакции.
— Слышал.
— И почему же не исполнил?
— А ты прикажи мне, — криво ухмыльнулся я.
— Нет, я так не хочу! — категорично замотала головой Насшафа. — Когда я тебя заставляю, то твои объятия холодны, будто подземные воды. А когда ты делаешь это по своей воле, то я вся горю от твоих прикосновений! Ах, как бы я хотела уйти вместе с тобой в пустоши и создать собственный улей! Риз-з, ну почему же ты не один из нас-с?
— Потому что я человек. Был им и буду. Как бы ты не старалась это во мне искоренить, — непререкаемо заявил я.
— Ты ж-жесток, мой желтоглазик. Но не забывайся. Ты всего лишь слаф-ф. И находишься полностью в моей власти…
— Ну и что же ты сделаешь? — без тени страха воззрился я на собеседницу. — Снова изобьешь меня?
— Ну х-хватит об этом! — разозлилась альбиноска. — Разве я о многом тебя прошу? Что мне сделать, чтобы ты меня простил и вновь стал моим ласковым шаас?
— Для начала хотя бы извиниться, — подсказал я.
— Ш-ш-ша! Человек, не зазнавайся! Ты живешь под этими сводами, только благодаря моей милости! — зло оскалила острые зубки белокожая демоница.
— Правда? Ну тогда отдай меня верховному отцу. Пусть сделает шаксатора. Это избавит тебя от всех проблем, связанных со мной.
— Нет! Ты мой! И вс-с-сегда будешь принадлежать мне! — еще больше завелась Насшафа.
— У меня другое мнение на этот счет, — не уступил я.
— Глупец-ц! Ты пожалееш-шь! — вскричала собеседница, вскакивая с подобия кровати.
Её ярко-алые очи метали молнии, а кулаки гневно сжимались. Я уж было решил, что она и в самом деле задаст мне трепку. Но нет. Красноглазая лишь порывисто выскочила из обжитого отнорка, едва не сорвав закрывающие вход шкуры. И я остался наедине с парочкой человеческих чучел, созданных из прошлых слафов Насшафы.
Что ж, ну хотя бы теперь мне никто не мешает поупражняться в колдовстве. Без ложной скромности признаюсь, что сильно продвинулся за это время в чародействе кьерров, которое про себя окрестил «магией тела». Я довел до ума плетение, останавливающее сердце. И теперь оно стало полноценным оружием. Припоминая, как от его действия лёд разливался по моему организму, парализуя и лишая воли, я иронично поименовал заклинание «Холодок». А второе, причиняющее неимоверные страдания, после небольшой доработки получило название «Шок». Не знаю, правда, где оно мне пригодится. Но мало ли?
Помимо этого, я открыл еще множество полезных эффектов вроде усыпления или кратковременного снятия усталости с забитых мышц. Однако же перейти к более сложным конструктам никак не мог. Моя память являлась слишком ненадежным инструментом. И любая неточность в магической последовательности могла привести совсем не к тому результату, которого я добивался.
Чтобы прогрессировать дальше, мне срочно нужны были бумага и чернила. Ведь без ведения подробных записей, я никогда не доберусь до объемных плетений, состоящих хотя бы из двух-трех десятков истинных слогов. А в идеале мне бы вообще фортепиано раздобыть или захудалый клавесин какой-нибудь! Но да где ж его тут в подземельях сыскать? Не уверен, что аналог такого музыкального инструмента вообще существует в этом мире. Хотя, может, у алавийцев и найдется нечто похожее. Но не рискну с уверенностью утверждать. Слишком уж мало я знаю о культуре темноликих.
К сожалению, долго практиковаться мне было не суждено. Насшафа вернулась примерно через час. Хмурая, злая и раздраженная. Она уселась в углу, рядом со своими любимыми чучелами,
