Ученица Лесника. Книга Авеля - Игорь Ривер
– Куда теперь?
– Я до сих пор не уверен, что нам нужно это делать. Очень тут непривычно все. Сложно, запутано… – глядя под ноги, он потер рукой подбородок. – Недавно здесь был, но уже многое изменилось.
– В городах всегда так. Люди, ауры, церкви наконец… Ты ощущаешь опасность?
– Нет. Не больше, чем всегда. Грязно здесь очень. Даже родники – и те грязные.
– Это еще что!.. – Княжна откинулась на спинку сидения. – Видел бы ты, что здесь в двести лет назад творилось. Канализации никакой, только реки, а здесь уже тогда заводы разные были.
– Та грязь и сейчас никуда не делась.
– А почему я ничего такого не ощущаю? – спросила Ирина.
– Потому что ты здесь родилась и выросла, – ответил Лесь.
Он набил свою трубку, прикурил и спросил Княжну:
– Коломенское знаешь где?
– Конечно.
– Вот там.
– Ну и местечко они выбрали…
Машина тронулась. Кот снова высунул голову из куртки наружу. Ирина спросила:
– Что с тем местом не так?
– Нехорошее оно. Волосов овраг называется. Но это сейчас его зовут “Волосов”, а раньше, до того, как тут город встал, его звали “Велесов” и было в нем святилище бога Велеса. Жертвы ему приносили. Пройдем мимо – сама посмотришь.
…
По ведущей на дно оврага тропке они спустились к ручью. В этом месте Москвы Ирина еще ни разу не бывала и впервые увидела странной формы камень, выступавший из склона примерно на полметра. Темно-серый, неправильной формы, с какими-то бороздами на нем и слегка обколотый по краям, невыразимо древний, видевший бродивших здесь дикарей, которые даже и людьми-то еще настоящими не были. Незаметный в тени, но сразу приковывавший к себе взгляд.
– Не бойся, – тихо сказал Лесь. – Кровь, которая стекала по нему, давно смыта дождями. Сюда даже иногда приходят местные колдуны, отколоть кусочек, на удачу.
– А он приносит удачу?
– Вряд-ли. Тем, кого на нем убивали, точно не повезло. Но к тебе бы он в те времена благоволил. Велес как раз и был богом хаоса, а идолы изображали его с коровьей головой. Обернись ты во время обряда коровой – все вокруг на колени бы попадали.
Ирина прикоснулась к серому камню кончиками пальцев. Нет, ничего. Ни искры, ни дрожи. Просто холодная глыба, уходящая глубоко в землю. В землю… Землю…
– Мя-а-а-у!
Кошачий крик вырвал ее из оцепенения. Кот царапнул ей живот лапой. Она зажмурилась, снова открыла глаза. Спросила:
– Что это было?
– Тебя нужно спросить, – ответила Княжна.
– Я не знаю. Был только этот камень и кровь. Лесь, кровь не ушла с дождями. Она здесь, тут все пропитано ею. Она ждет.
– Чего ждет?
– Я не знаю. И земля тоже ждет. Что-то должно произойти. Скоро, очень важное. Нить натянута и вот-вот порвется.
– У меня было такое же ощущение в сорок первом, – сказала Княжна. – Когда вскрыли могилу Тимурленга, Хромца. Тоже как будто натянутая струна звенела в воздухе. Я тогда подумала: “Что-то произойдет!” Не ошиблась, произошло.
Лесь посмотрел на нее, спросил:
– Сейчас звенит?
– Нет.
Он прикоснулся к камню, постоял так и пожал плечами.
– Можно предположить, что она чувствует чью-то смерть. Кого-то важного для нее, но не твою и не мою.
– Только не она, а жертвенник чувствует.
– Ну да, камень. Что сейчас гадать? Мы не умеем предсказывать, но ведь мы затем и пришли сюда. Пойдемте. Здесь рядом, за прудом, деревня и если я что-то понимаю в этой жизни, то нас там уже ждут. Не забывайте, что ждут не знающих, а обычных людей. Раньше времени не раскрывайтесь. А спрашивать будешь ты, Рыжая. Ты сама местная, с Перекрестка. С нами разговаривать не станут. Говорить будешь вот что…
…
Они поднялись по склону, вышли на прямую, идущую мимо небольшого пруда дорогу и по ней вошли в деревню. Собственно, от деревни было одно название. Всего несколько домиков.
– Вспомнила! – сказала Ирина. – Здесь всех расселяли перед олимпиадой. Странно, что кто-то еще остался. Видимо потом вернулись.
– Эту выселишь, как же!.. – буркнул Лесь, сворачивая налево.
Из-за забора на них загавкала мелкая черная собачонка. В ответ зашипел из под куртки кот. Собака замолчала, насторожила уши, потом убежала за забор. У крайнего домика они снова свернули, на полузаросшую травой тропинку между больших кустов сирени. Скрипнула калитка. Лесь вошел первым и остановился.
– Опоздали.
Это сказала сидевшая у стены старуха у ног которой сидела гавкавшая на них собака.
Лесь развел руками.
– Извиняйте. К гусиному камню завернули.
– Из литвы будешь, что-ли? – голос старухи слегка подобрел. – Говор-то выдает.
– Из литвинов.
– Я это и сказала. Сама из тех мест. Как в сорок первом немцы под зад дали коммунистам, так мы только и успели, что детей в охапку схватить, да на поезд запрыгнуть. Потом, после войны, вернулись, но какое там? Несколько холмиков земляных – вот и все, что осталось. Ничего не уцелело, все война взяла. Ты-то молодой, небось и не помнишь ничего, что тогда было?
– Все помню.
– Ладно… Чего сейчас о прошлом? Оно все равно не вернется. Говорила я отцу: “Не езди!” – не послушал. Там же сердце прихватило, ну и лег в родную землю, последним… Ктой-то там с тобой? – она наклонила голову. – Никак ведьма пожаловала? Да еще и с котом… Ладно, хоть пешком, а не с метлы на крышу спрыгнула.
Старушечий взгляд уперся в Ирину. На Княжну она не обратила никакого внимания. Ирина молчала.
– Чего молчишь?
Она наконец решилась ответить:
– Здравствуйте.
– Ну слава тебе, Господи! Удостоилась счастья: поздоровались со мной. И тебе не хворать, а перекрестить бы тебя не помешало на всякий случай.
– Крестите. Я не боюсь.
– Креста, ежели он с истинной верой положен, все ведьмы боятся. Вот только грешница я, так что вряд-ли смогу так, как нужно. Лучше и не пробовать.
Старуха медленно поднялась на ноги, опираясь на суковатую палку, подошла, вгляделась ей в лицо подслеповатыми глазами. Мельком глянула на Княжну. Та улыбнулась и кивнула ей с дурацкой улыбкой.
– Значит ты, ведьма, узнать что-то захотела? Ну а что отдашь за знания?
– У меня нет ничего, – ответила Ирина, как учил ее Лесь.
– Так уж и нету? А этот, за пазухой?
Она кивнула на кота. Тот опять зашипел.
– Он сам по себе. Свой собственный.
– Сам, значит, за тобой побежал? – старуха прищурилась. – Ой, глупый… Но по-правильному надо у тебя что-то взять. Может, молодостью своей поделишься?
– Поделиться можно. Вот только старость твою тогда придется взамен забрать. Согласишься?
– Ну да… И судьбу
