Лёша Белкин - Человечище!
Пока отсутствовал Королев – появился и Генка. Электричка, на которой он обычно
добирался до НИИ, задержалась – опять же из-за ночного снегопада. У нас пошли шутки, что этот снегопад чуть не поставил под угрозу срыва весь наш эксперимент и неплохо бы
в будущем учитывать этот риск как один из основных. Шутливо попеняли и Королеву –
он как руководитель первым отвечал за расчет имеющихся рисков при проведении
эксперимента.
Через десять минут Королев вышел из кабинета и принял рапорт Семенюка касательно
готовности аппаратуры. Коротко покивал и отдал дальнейшие распоряжения. Плазмотрон
должен был как следует прогреться для достижения необходимых для эксперимента
кондиций. Генка склонился над термограммой – за эту часть эксперимента отвечал он.
Сам же Королев вернулся в свой кабинет.
Еще через десять минут раздался восторженный возглас Генки:
- Готово!
Королев был тут как тут. Заняв место в рубке управления, он лично руководил
помещением экспериментального материала в рабочую область плазмотрона. Нажимая на
рычаги, управляющие роботом, он переместил его в плазмотрон. Сразу же были
произведены необходимые замеры параметров, и пошел отсчет времени эксперимента.
Все, затаив дыхание, ждали.
Через семь минут сорок секунд Семенюк махнул Королеву рукой, указывая на истечение
отведенного времени. Королев молча кивнул, но не стал выводить робот из рабочей
области. Видимо, решил подождать. Эксперимент был целиком и полностью
Королевский, поэтому вопросов по поводу превышения лимита времени ни у кого не
возникло. Королев эксперимент придумал, Королев знает, что делает – так
приблизительно все и подумали.
Робота вывели из рабочей области по истечении восьми минут двадцати пяти секунд, то
есть с опозданием в сорок пять секунд. Малость для обывателя, и довольно-таки большой
срок для физика-испытателя. Королев явно замешкался во время проведения
эксперимента. Но никто, конечно, не озвучил эту казавшуюся очевидной мысль. Уж
больно был высок авторитет Королева в НИИ.
Королев же тем временем покинул рубку управления и уже находился на
экспериментальной площадке возле робота, извлекая материал. Он провозился минуты с
две и, наконец, произвел извлечение.
Внимательно осмотрев контейнер с материалом, он нахмурился. Все замерли, чуя
неладное. Королев ошибся – вот первая мысль, которая, как признавались потом многие
свидетели эксперимента, посетила их. Королев никогда не ошибается – это,
соответственно, была вторая мысль.
В общем, что-то в эксперименте пошло не так, это было понятно. Но Королев сохранял
спокойствие. Он отдал указание Семенюку продолжать производить замеры и держать
плазмотрон в готовности к продолжению эксперимента, Генке же – следить за
температурным режимом. Сам с контейнером удалился к себе в кабинет.
- Видал, - подмигнул Генка Семенюку, когда Королев удалился с экспериментальной
площадки, - даже он ошибается. А вы все – идеальный человек!..
- Погоди, - Семенюк осадил Генку, - эксперимент еще не закончен, результаты не
озвучены. Сам же слышал, что Королев отдал распоряжение держать плазмотрон в
готовности…
- Слышал, слышал. Только материал в рабочей области он передержал. Так что пиши-
пропало. Не будет результата.
- Ничего не пропало, посмотрим еще.
- Спор я почти выиграл…
Генка не успел договорить, так как в это время вернулся Королев.
- Иван Васильевич, - обратился он к Семенюку, - как у нас с готовностью аппаратуры?
- Все в исходных кондициях.
- Хорошо. Температура? – повернулся он к Генке.
- Двух градусов не хватает.
- Ерунда. Погрешность будет небольшая. Сейчас продолжим.
Все переглянулись. Согласно документации эксперимента предполагалось однократное
введение материала в рабочую область плазмотрона. Да и материал был в единственном
экземпляре.
- Мною принято решение расширить эксперимент, - тут же пояснил Королев, - потому
что данных после единичного введения материала недостаточно. На этот раз пойду я.
По лаборатории пополз шепот.
- Я сам буду экспериментальным материалом, - продолжил Королев, - это не
противоречит условиям эксперимента, а в будущем предполагалось проведение
испытаний с участием людей. Так вот – приблизим это будущее…
Все знали, что Королев непреклонен в своих решениях. Раз посчитал нужным
самостоятельно войти в рабочую область плазмотрона для расширения эксперимента –
значит, пойдет.
- Иван Васильевич, - Королев вновь смотрел на Семенюка. – займите мое место на
пульте управления роботом.
- Хорошо.
- Геннадий, следите за температурой, - озадачил и Кошкина.
Затем Королев взял из рубки управления кусок специальной ткани с отражателями –
такой были покрыты поверхности робота и отделывались контейнеры с материалом.
Накинул на плечи и вышел к экспериментальной площадке, посреди которой громоздился
плазмотрон.
- Я войду в рабочую область, - он говорил главным образом для Семенюка, тот слушал в
рубке через громкую связь. – Затем вы выведете все параметры на максимальные
показатели. Засечете ровно семь минут. Далее даете звуковой сигнал, затем следите за
мной. Как только даю отмашку – прекращаете работу плазмотрона. Понятно?
- Понятно, - голос Семенюка проскрежетал по громкой связи.
Итак, эксперимент продолжался. Королев вошел в рабочую область и укрылся под
тканью. Семенюк запустил плазмотрон и начал отсчет. Генка склонился над
термограммой. Все остальные наблюдали за течением эксперимента.
Прошло семь минут. Семенюк дал звуковой сигнал и высунулся из рубки управления,
вглядываясь в то, что происходит в рабочей области. Королев по-прежнему находился под
тканью и никаких сигналов не подавал. Семенюк подождал еще сорок секунд, как и
положено, и выключил плазмотрон. По идее эксперимент должен был быть закончен.
Королев все так же находился в рабочей области под тканью.
Около минуты все ждали, когда Королев покинет рабочую область плазмотрона. Но
этого не произошло. Ткань так и продолжала скрывать его от наблюдающих. Все
встревоженно смотрели туда, где в последний раз видели руководителя эксперимента.
Нехорошее предчувствие наполняло души людей.
Первым пришел в себя Семенюк. Он покинул рубку управления и устремился к
плазмотрону. Широкими шагами он пересек лабораторию и вошел в рабочую область.
Дошел до места, где под тканью скрывался Королев, и откинул ее.
Королева под тканью не оказалось. Он исчез. Вместо него на платформе дымилась
свежая куча кала. Округлой формы, конусом возвышающаяся на поверхности платформы.
Все вздрогнули. Такого никто не предполагал. Это выходило за рамки привычных
представлений. Главная надежда нашего НИИ исчезла. Наш идеальный человек
превратился в… кучу кала. В лаборатории повисло мертвое молчание. Только Семенюк
суетился на платформе, что-то вымеряя…
Конечно, про спор Кошкина с Семенюком все позабыли. Не до него было. Вызвали
милицию, скорую, чуть ли не пожарных. Разбирали это дело около года. Всех
замордовали. На всякий случай сняли директора НИИ. Посадили завхоза. Но его за
растрату.
Правда, Семенюк тогда после исчезновения замеры все-таки произвел. Померил кучу
кала со всех сторон. Диаметр, высоту, температуру, плотность и объем. И вышло по его
подсчетам, что была та куча идеальных пропорций и находилась в идеальном состоянии
вещества. То есть, по сути, и не была кучей кала, а была идеальным веществом. Только во
всей той суматохе и разбирательствах, что последовали после исчезновения Королева
никто этого вопроса так и не поднял и исследования соответствующего не провел. Даже
милиция кучей не заинтересовалась. Хотя это было единственное вещественное
доказательство – то, которое было последним свидетельством о существовании нашего
подающего надежды идеала.
А Семенюк ту кучу потом в баночку собрал и у себя на полке поставил. Так она теперь у
него в кабинете и стоит. А Генка Кошкин уволился. После перестройки кооператором стал
и из науки ушел. Такие дела.
Исторический парадокс.
«…провокацией являлся заряженный смыслом и игрой актер, внедренный мною в
действительность…»
реж. Б. Юхананов
Дорога петляла в дюнах. Ветер гнал песок, задувая из-за холмов. Вдоль дороги
топорщились белые крестьянские хатки. Изредка из них выходили бородатые мужики,
запускали руку в шаровары, долго задумчиво чесали лобок и уходили прочь.
Сэр Ермен Щупальца петлял по дороге. Его худая кобылка жутко упарилась и, похоже, уже совсем не видела пути. Сэр Ермен изредка пришпоривал ее новыми, недавно
