Санин Евгений - Чудо - из чудес
И пошли, посыпались, словно крупные, светлые снежинки с неба, дни.
Вроде бы, все одинаковые.
А присмотришься — разные!
Утром и вечером Лена была счастлива, находись рядом со Стасом.
Затем весь день, не зная куда себя девать, ожидала его.
Он — после университета, института и антикварного магазина — возвращался тоже невероятно соскучившийся.
И каждый раз рассказывал что-нибудь новое.
— Сегодня одна женщина принесла на оценку коллекцию своего умершего мужа-полковника, — сообщил он за ужином в первый же учебно-рабочий день. — Античного материала не было. Но консультант по Российским монетам заболел, и пришлось всем этим заняться мне. Обычное дело. Самое сложное тут не столько определение подлинности и цены монеты, сколько убедить клиента, что она не стоит таких безумных денег, на которые он рассчитывает Доказывая, что на собирание коллекции были затрачены десятилетия, огромные силы и она была бесконечно дорога родственнику. Так и здесь. Спорили мы, спорили со вдовой. И вдруг дошло до рубля Петра Первого, из-за которого у ее мужа могли были такие серьезные неприятности, что его могли уволить в запас еще майором. Я тут же стал расспрашивать подробнее и — представляешь — действительно оказалось, что это был тот самый майор, страсть к монетам у которого была такова, что не имея денег на приобретение этого заветного рубля, он не нашел ничего лучшего, как просто схватить его и броситься к выходу![22]
— Я тоже читала об этом в дневнике отца Тихона, — сказала Лена.
— Потом, как оказалось, ему все же удалось приобрести этот рубль — отдав всю очередную зарплату, из-за чего был страшный скандал с женой и войдя в огромные долги… — добавил то, чего не было в записях старца, Стас.
И она строго нахмурилась.
— Вот как действует на людей страсть! Причем, неважно: монеты это, выпивка, музыка, телевизор, красивая безделушка или роскошный дом, выстроенный и обставленный хозяевами так, словно он будет стоять вечно! Короче говоря — любая вещь или увлечение, которые мы ставим выше Бога.
— Да, — согласился Стас. — Ведь, если разобраться, все, абсолютно все на земле пройдет, как закончилось уже для майора. Как ни любил он этот рубль, — под подушку, жена говорит, клал, но в могилу с собой не смог взять даже его. И с чем предстанет душа перед Богом?
— Бр-рр! — зябко передернула плечами Лена.
Она, с видом превосходства, потому что вольно или невольно уже сумела освободиться от многих пристрастий, хотела продолжить эту тему.
Но Стас, едва войдя после ужина в их комнату, увидел схему с монетами и снова стал пересказывать Лене свою книгу.
Больше часа, к неописуемой радости Лены, продолжалась эта, как она считала, незаметно записываемая на диктофон, история.
На самом деле, Стас давно уже заметил ее старания.
И только одного не мог понять — зачем ей все это.
На память?..
Но спрашивать не стал — надо будет, сама скажет.
На следующий вечер он принес домой две большие тяжелые книги.
— Вот, — выдохнув, положил он их на диван, не рискуя класть на стол. — Смотри, какие бывают монеты!
Лена первый раз в жизни видела такие роскошные издания.
Натуральный кожаный переплет.
Золотой образ страниц.
Глянцевая плотная бумага.
И на каждой странице — великолепные фотографии золотых монет Древнего Рима.
«Вот бы Стасика так издать!»
— Ух ты! С автографом? — с уважением посмотрела она на старательно выведенное в самом начале книги: «Стасу Теплову, с надеждой на скорое «отмщение» историческим романом — от автора!» А кто он?
— Левон Маркарян, — объяснил Стас. — Известный художник и скульптор. А еще — писатель. Нас с ним в клубе нумизматов Владимир Всеволодович познакомил. Между прочим, в свое время он хорошо знал отца Тихона. И несколько монет, — кивнул он на карту схему под стеклом, — от него!
Он полистал книгу и — уж насколько старался в последнее время брать в свою коллекцию монеты только отличного качества (история с отцом Тихоном, который в свое время стал поступать так же — и тут повторялась!), в ней были такие великолепные по стилю и сохранности экземпляры, что оставалось лишь огорошено покачать головой:
— Да-а… После такого материала вообще можно расхотеть собирать монеты. Но. Как сказал тот же Левон — не могу же я все купить и положить в карман! Например — Эйфелеву башню! Ею остается только лишь любоваться!
— Это что — в музее фотографировали? — поинтересовалась Лена.
— Не поверишь — частная коллекция! Собранная, разумеется, не одним поколением. И так как у ее хозяина есть дубликаты, кое-что можно было бы даже приобрести... — вздохнул Стас.
Лена жалостливо посмотрела на него, на большие золотые кружки в книге и с жаром воскликнула:
— Ой, Стасик! Я бы все отдала, чтобы купить тебе хоть одну из таких монет!
— Да ты хоть знаешь, сколько она стоит? — невесело усмехнулся Стас. — Не меньше, а то и больше нашего бывшего «лексуса»!
— А Ник? — услыхав о машине, напомнила Лена. — Может его, как только там все наладится, попросить?
— Не вздумай! — остановил ее Стас. — Я с ним еще раз вчера говорил, не стал уж тебя расстраивать. Судя по всему, там дела совсем плохи… Срочно вылетает в Москву на какую-то важную и, как я понял по его тону, опасную встречу.
Делать нечего — пришлось им, тесно прижавшись плечом друг к другу, только разглядывать великолепные фотографии с изображениями древнеримских императоров и императриц…
На третий день Стас пришел явно чем-то расстроенным, хмурым.
И молча положил на стол… свой золотой паркер!
— Откуда он у тебя? — увидев знакомую авторучку, недоуменно взглянула на него Лена. — Что — Ванька проездом был и даже не удосужился к нам заехать?
Вместо ответа Стас отрицательно покачал головой.
— Неужели… Виктория?!
— Она, — нехотя кивнул Стас.
И рассказал…
Виктория встретила его, когда он, после окончания лекции, спускался по лестнице.
Одетая по последней моде.
Красивая.
На нее так и оглядывались проходившие мимо студенты.
Старавшаяся держаться, как ни в чем не бывало.
— Ты?
— Я…
Она слегка виновато улыбнулась Стасу и протянула подаренную ей с Ваней, в честь свадьбы, авторучку.
— Вот… Это все-таки твоя заслуженная награда. А я кто? Теперь даже не родственница. И, после развода с Ваней, посчитала своим долгом при первой же возможности возвратить ее тебе.
Стас с недоумением пожал плечами и взял подарок обратно.
И тут Виктория сказала то, ради чего она пожертвовала даже авторучкой, которая судя по расстающемуся с ней взгляду, ей очень и очень нравилась.
Она попросила Стаса …дать ей телефон Ника.
— Номер, конечно, дать можно, — ответил Стас. — Разумеется, с разрешения Ника. Но боюсь, что, во-первых, он вряд ли даст на это добро, а, во-вторых, ничем не сможет тебе помочь!
— Почему?
— Потому что у него такие проблемы, что… — Стас подумал-подумал, стоит ли это говорить, и все же сказал: — Словом, кажется, Ник из богатейшего человека превратился в самого обыкновенного! Уже ничем не отличающегося от нас с тобой!
— Надо же… Как мне его жаль! — растерялась Виктория и с новой надеждой взглянула на Стаса: — А как у тебя продвигается работа над мыслефоном?
Стас ответил:
— Никак.
— Жаль! — искренне огорчилась Виктория. — Такая перспективная задумка! — и тут же предложила: — Может, сходим в кафе? И там спокойно, со вкусом поговорим, все обсудим. Я — угощаю! Посидим, как… бывшие родственники. Насколько я понимаю, тебе тоже сейчас не так просто и не до мыслефона! Все-таки, хоть и молодая, но серьезно больная жена…
— У тебя ко мне — все? — с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, уточнил Стас.
— Да… — пробормотала никак не ожидавшая и этого поражения Виктория.
— Ну тогда будь здорова! И пожалуйста, даже при последней возможности не приходи сюда больше!
Явно разочарованно — зря только пошла на такую жертву! — Виктория взглянула на золотую авторучку в руках Стаса и, наскоро попрощавшись, ушла.
