Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
Рыночная площадь полнилась народом, многие в нарядных одеждах, кое-кто даже в увядшем праздничном венке. Тут и там, среди возбуждённо-радостных мятежников, мелькали испуганно-растерянные лица обычных граждан. Все взгляды были прикованы к ораторскому помосту.
– ...итак, сограждане, дело ясно и вина несомненна! Желая отнять у народа исконные права, желая, чтобы власть принадлежала немногим, они потакали заговору по свержению демократии! Доказательств более чем достаточно! Всякий, кто, при таких свидетельствах, потребует мягкости и снисхождения к преступникам, сам должен вызвать подозрения! Только смерть! Сорняк тираннии должен быть вырван до конца, ибо если оставить хоть малый росток, он прорастёт и заглушит прекрасный сад свободы! Я требую для обвиняемых смерти!
Оратором оказался знакомец Хилона Ктесипп. Облачённый в красный гиматий и венок из белых роз Латариса, демагог упивался обожанием толпы. Его окружала дюжина молодчиков с палками, меж которыми выделялся зверообразный детина с жестоко-тупым выражением небритого лица и густо поросшими шерстью руками. Напротив сгрудились обвиняемые, чуть больше десятка человек. Хилон различил могучую фигуру стратопедарха Диомида, рыжеватые волосы Фелеса и некоторых других – все члены совета и аристократы.
«Слава Ктесиппу, победителю тираннов!» – истерически завопил кто-то в толпе, на другом конце агоры тут же откликнулись: «Слава спасителю Анфеи!». Восторг был всеобщим, какой-то юноша, запрыгал от возбуждения. Харидема, Лампрокла, Силана и прочих Хилон обнаружил у ораторского возвышения. Опытные политики держались подчёркнуто в стороне, свалив грязную работу на Ктесиппа, но, судя по их лицам, многие уже задумались, не слишком ли много власти вручили дерзкому выскочке.
– Есть ли у кого возражения?! – воскликнул Ктесипп. – Пусть тот, кто не согласен выйдет и заявит об этом! Или все согласны с приговором?! Отвечай, свободный народ Анфеи!
«Убей тиранна!» «Горе им!» Над головами взметнулись кулаки, вылетевший из толпы камень прокатился по возвышению и остановился у ног испуганно вздрогнувшего Фелеса.
– Решение принято! Преступники будут отданы народу! Бойн!
Зверообразный детина молча схватил Диомида за связанные руки. Грубо протащив седовласого стратега к краю возвышения, он столкнул его вниз, под ноги боязливо попятившейся толпе. Люди робко смотрели на того, кого чествовали ещё вчера. Стратопедарх, завоевавший для Анфеи высшую награду Игр, один из самых уважаемых граждан, сражавшийся за Анфею в сотне битв, валялся в грязи, и даже самые дерзкие не решались приблизиться.
– Что вы творите, сограждане? – вопросил Диомид, с трудом поднявшись на ноги. Даже в столь жалком положении, стратег выглядел внушительно и грозно. С разъярённой от крови толпой он говорил, точно с нашкодившими детьми, и не один убийца втянул голову в плечи при звуках его раскатистого баса. – Вы позорите и себя, и своих предков! Немедленно прекратите беззаконие!
Люди подались назад, стыдясь встретиться взглядом с поруганным гигантом. Диомид возвышался над толпой, точно лев над стадом шакалов. На миг показалось, что сейчас всё закончится, народ сбросит с себя наваждение и обратит свой гнев против тех, кто подбил его на беззаконие.
Увидев замешательство народа, демагоги растерялись, но Бойн, хрипло рыча и выкатив глаза, соскочил с помоста. Его палка с жутким чавкающим звуком обрушилась на голову стратега, и Диомид рухнул наземь, его седая грива окрасилась красным. Торжествующий убийца с хохотом поставил ногу на голову поверженного.
Дикий вой пролетел по толпе. Сразу несколько юнцов бросились к лежащему Диомиду, и тело стратега исчезло, точно камень в бушующем море, а подручные Ктесиппа уже хватали других осуждённых, Хилону бросилось в глаза белое как мел лицо Фелеса, прежде чем обходительный торговец исчез в толпе. Несчастных швыряли с помоста, и вопли то ли раздираемых заживо людей, то ли их палачей, разносились над площадью, терзая слух. Красный шар, в котором Хилон с трудом узнал голову Диомида, взмыл над головами, крутясь и кропя толпу каплями густой крови. Кто-то с гоготом подхватил жуткий снаряд и с криком «Отдаю! Отдаю», как при игре в мяч, швырнул его дальше. Хилону казалось, будто он видит некий варварский обряд, подобный тем, что описаны в книгах о дальних землях. Наконец, всё завершилось. Истерзанные до неузнаваемости тела сволокли в кучу у края площади, и те, что из-за толчеи не смогли принять участие в расправе, плевали и мочились на окровавленные останки.
– Ктесипп, сын Фома, обвиняет Хилона, сын Анакрета! – провозгласил кто-то ряженый судебным распорядителем. По толпе пробежал ропот, народ раздался в стороны, словно перед зачумлённым. Мелькали и сочувствующие лица, но тут же исчезали. Люди опускали взгляд, боясь, что их порыв будет замечен. В этот день, сочувствие могло стоить слишком дорого.
Хилона взвели на возвышение, и он со спокойным достоинством обвёл взглядом самозванных обвинителей. По разочарованному виду Ктесиппа, Хилон понял, что произвёл желаемое впечатление. Эврил мог бы им гордиться. Ни враги, ни друзья не увидят Хилона из Анфеи сломленным. Как знать, может и впрямь его имя станет знаменем для тех, кто не принял новых порядков.
– Хилон, сын Анакрета, – изрёк самозванный распорядитель. – Ты обвинён в злом умысле против народа. Помимо этого, тебя обвиняют в многочисленных убийствах граждан, как своими руками, так и через сообщников. Желаешь ли ты признать свою вину?
– Кто ты такой, чтобы спрашивать меня? – голос Хилона звучал спокойно, точно беседа происходила на рынке и речь шла о цене на овощи. – Такие вопросы гражданину имеет право задавать лишь распорядитель суда, но ни Схиноплента, ни Хоя здесь нет.
– Названные тобой – преступники и уже казнены. Вместо них народ избрал меня. Я Идомет, сын Лосса. Отвечай на мой вопрос.
– Распорядителя суда может сместить и осудить только совет анфеархов. Я не помню, чтобы этот вопрос обсуждали на последнем заседании, значит распорядители суда – Схиноплент и Хой, а поднявший на них руку должен быть лишён гражданства и казнён как раб. Говоришь, это ты убил их?
Идомет смешался, но в дело тут же вступил Ктесипп.
– Вы видите, граждане? Вот какова наглость этих богачей. Он смеётся над вами, будто бы народ не имеет над ним власти. Прекрати эту игру, Хилон, из-за тебя и таких как ты народ взял правосудие в свои руки. Тебя будут судить не аристократы, не продажные чиновники, каждый второй из которых жрёт
