Проданная. На стороне солнца - Таня Свон
— Ты зовешь Рафаэля и Ясну своей семьей, цепляешься за них… И я понимаю, почему. Но не забывай, кто Ясна такая.
Сталь в ее глазах была холоднее морозов в горных вершинах Ампло.
Я знала, что Анти права. Я совершила слишком много ошибок, которые стоили очень дорого. И я должна все исправить, даже если это значит, что для всеобщего блага мне придется позволить убить собственную дочь.
— Обещаю, что искуплю свою вину, — отступая, заверила я.
Анти хмыкнула.
— Пообещай хотя бы не мешать исправлять твои ошибки другим. Этого будет вполне достаточно.
Уголки губ дернулись в нервной улыбке. Эти слова больно ужалили.
— Считаешь, я обуза?
— Считаю, что ты даже не замечаешь, что всегда думаешь только о себе, Тиа. Это может навредить нам всем. Так что постой лучше в сторонке, пока другие разгребают то, что ты устроила.
Сил на этот разговор больше не было. Я могла сколько угодно жалеть себя и мысленно молить Анти понять меня и спокойно поговорить, но правда была на ее стороне.
Я давно не та Тиа, которая была готова пожертвовать собой, чтобы спасти мир. Я чуть не угробила его, потому что заигралась в семью и любовь.
Перевалило за полночь, когда я вернулась в мастерскую. Старика там уже не было. Стражники на входе в комнату сказали, что он ушел около часа назад, когда завершил работу. Я злилась, что изобретатель сбежал до того, как мы хотя бы поговорили, но мой гнев чуть поутих, когда я приблизилась к Рафаэлю.
Его переложили на стол, стоящий в центре комнаты. Рафаэль выглядел спящим, но все так же не дышал. Однако рана на груди затянулась, а когда я прижалась к ней ухом, то услышала мерный стук. Он походил на биение сердца, но был более грубым, жестким.
Так работало механическое сердце.
— Пожалуйста, вернись…
Я забралась на стол и легла рядом с Рафаэлем. Голову устроила на его груди так, чтобы слышать, как работает искусственное сердце, и прикрыла глаза. Я даже не до конца понимала, зачем хочу, чтобы Рафаэль ожил.
Мир на грани разрушения. Меня, скорее всего, казнят, если все разрешится, а я не успею сбежать. Не понятно, сколько механическое сердце проработает, прежде чем отказать. И проработает ли вообще?
Было бы правильно позволить Рафаэлю умереть, но все, о чем я могла думать, - это невыносимая боль под ребрами. И только Рафаэль мог ее унять.
Глава 27. Копье Лунного Стража
«Считается, что копье Лунного Стража создано из света звезд, переплетенного с серебряным локоном бога. Полное магии, оно уничтожает ее во всем, что пронзит».
Хроники древних
Первое, что я услышала, проснувшись, было мерное сердцебиение.
«Получилось?» — взволновано подумала я и резко села на столе, на котором спала. Воображение уже рисовало открытые глаза Рафаэля и дерзкую улыбку, которой он меня одарит. Но в реальности его лицо ничуть не изменилось.
Все та же мертвая маска.
— Я принесу нам крови, — я коснулась белых кудрей и встала со стола.
Вчера я так замоталась, что забыла поесть. Сейчас организм мстил за это жгучей болью в желудке и пересохшим горлом. Но, несмотря на отвратительное состояние, я едва не летела к кухне, ведомая надеждой.
Как я не додумалась сразу? Кровь – еда и лекарство. Что, если она поможет протезу в груди Рафаэля прижиться?
Никто не остановил меня, пока бродила по дворцу в поисках кухни. Встретилось несколько знакомых лиц со вчерашнего собрания, но все они держались подальше от меня, в тенях крадущейся по коридорам. Только иногда становилось не по себе от тяжелых взглядов, которыми меня провожали.
Кухню я нашла на первом этаже. Никого не удивила моя просьба – пара еще живых кур или кроликов. Похоже, Рафаэль за время своего «правления» уже приучил прислугу к своим нуждам.
Пришлось немного подождать, стоя в самом темном углу кухни, пока одна из служанок ходила за нашим «завтраком». Я старалась не привлекать внимания – тихонько наблюдала, как суетятся кухарки, и глотала слюни, которых от аромата свежей молочной каши набежал полный рот.
Обратно я шла уже с трепыхающимся крупным мешком, внутри которого были кролики. Я все так же пыталась не привлекать внимания, чтобы вернуться без приключений.
На полпути к комнате, где ждал Рафаэль, я услышала во дворе какой-то шум и знакомый грубоватый язык. Множество голосов сплетались в единый гомон под окнами дворца. И пусть я не могла выглянуть в окно из-за солнечного света, но уши меня подвести не могли.
Драконорожденные. Они здесь.
Я бегом кинулась к комнате. Несколько раз случайно обожглась светом, зашипела, но не остановилась. Проскочила за двери мимо удивленных, но молчаливых стражников, и первым делом написала зачарованное письмо Гекару:«Что происходит? Почему здесь драконорожденные?».
На ответ надеяться было глупо. Гекар не сумеет отправить мне такую же записку. Ему потребуется время, чтобы прийти самому или же чтобы найти мага словесности, который отправит мне ответное письмо.
Сидеть сложа руки я не стала. Вынула из мешка первого трепыхающегося кролика и быстро выпила его, чувствуя, как зверек умирает у меня на руках. Тело наполнила сила, вернулась бодрость, которые использовала, чтобы когтями вскрыть брюхо второму кролику.
— Пей. Пожалуйста, — я держала извивающегося от боли кролика над Рафаэлем. Кровь текла по его губам, но те не шевелились.
Тогда я одной рукой приоткрыла ему рот, чтобы алая жидкость заливалась внутрь.
Когда дверь открылась, я вскинула голову. Если бы кролик уже не обмяк, сейчас бы он точно вырвался и сбежал. Потому что я на несколько секунд застыла от удивления.
Первым в комнату вошел Гекар, а следом за ним за порог шагнули еще двое, которых я никак не ожидала увидеть.
— Что они здесь делают? – мой взгляд метался между лицами Гекара, Каяна и Найвары.
Последняя выглядела особенно мрачной и смотрела только на Рафаэля. Казалось, что Найвара сейчас расплачется. Я прекрасно понимала ее чувства.
— Он хотел видеть тебя, — Гекар указал на Каяна, что вышел чуть вперед. – А она – Рафаэля. И мне тоже нужно с тобой поговорить.
Я убрала обескровленные тушки кроликов, обмакнула губы и подбородок Рафаэля салфеткой, а затем ей же протерла свои красные пальцы. Расположиться в мастерской было особо негде. Пришлось отодвинуть от стены худую лавку, чтобы предложить гостям сесть. Сама я осталась стоять у стола, скрестив руки на груди.
Приглашение
