Джеймс Роллинс - Кровь Люцифера
Легион думал воспользоваться той тайной, которой Гуго не поделился с другими. Отшельник знал, что разбитый камень больше не сможет открыть врата, лежащие в долине. Гуго верил, что монахи ведают, как восстановить самоцвет, и Легион тоже поверил в это. Увы, забрав долгую память монахов, он не нашел в ней подобного знания.
Разочарованный, демон составил новый план. И Леопольд, и Гуго де Пейн доверяли Женщине Знания, высоко оценивая ее разум. Если кто-либо сможет понять, как воссоединить камень, это будет она. Поэтому он, спрятавшись в надежное укрытие, искусно манипулировал монахами и с их помощью выманил истину у трио, заставив их проделать всю работу за него.
«И как идеально все получилось...»
Женщина действительно нашла ответ, а Воитель уделил свою кровь, чтобы претворить план в жизнь. Вместе трио открыло врата — и на долю Легиона осталась лишь несложная задача: разбить камни, дабы портал невозможно было закрыть снова. Этот мир будет заполонен тьмой. Как только черный ангел освободится, этот сад будет очищен от человечества, этот рай достанется одному Легиону.
Таково было обещание, данное ему Люцифером.
Демон вышел из маленькой пещерки в скалах и воздел руки к небу, омраченному затмением. У него оставалось лишь несколько мгновений, дабы завершить задуманное. Солнце уже вновь выползало из тени, его жгучее пламя разгоралось из углей затмения. Зная, что времени мало, он заранее выбрал это укрытие — самое близкое к зеленому камню, самое близкое к Воителю, который все еще охранял этот камень. Хотя Арбор был восстановлен, он по-прежнему оставался самым уязвимым. Легион разобьет его первым — а потом один за другим уничтожит остальные.
Дабы обеспечить себе полный успех, он заманил Рыцаря в другую сторону, угрожая жизни Женщины. Выждал, пока священник-сангвинист подбежит достаточно близко, и лишь потом — руками своего раба — убил первую из трио. Далее он уничтожит Воителя, который по-прежнему пойман в кокон зеленого света, точно птица, сидящая в клетке. И только потом избавится от Рыцаря — после того как сломит его волю, убив всех тех, кто ему дорог.
Но Легион намеревался действовать не в одиночку.
Когда он ступил под опаленное небо, обитатели этой темной земли явились к нему, собираясь вокруг него, точно тени. Они лизали его потрепанные ботинки, они кланялись и простирались перед ним, кусая друг друга от дикой радости, вызванной его пробуждением. Конечно же, они любили его.
Ведь он освободил их.
И теперь он освободит этот мир от человеческой чумы.
Легион посмотрел на Воителя.
«Начиная с этого».
12 часов 08 минут
Скорчившись на боку, Эрин обеими руками зажимала рану на горле. Горячая кровь сочилась у нее между пальцев, щеку холодил снег.
Она могла лишь смотреть, как Цао переступил через ее тело и шагнул навстречу Руну, сжимая в одной руке окровавленный кинжал, а в другой — кривой меч. За пределами огненной сферы сталь и серебро звенели друг о друга в вихре ударов, выпадов и контрударов. Львенок помогал Руну, подпрыгивая и хватая монаха за полы одеяния или подкатываясь Цао под ноги, чтобы заставить оступиться.
Даже сейчас она понимала, где лежит источник этого предательства, осознавала, как ловко с ними сыграли в этой священной долине — Легион использовал их, словно марионеток, так же верно, как если бы они сами были одержимы демоном. Ему было нужно, чтобы они принесли сюда два камня, восстановили разбитый самоцвет и отворили врата, дабы Люцифер мог восстать из тьмы озера.
«И мы всё это сделали».
Гнев согревал ее, несмотря на то что кровь продолжала утекать сквозь пальцы.
Цао сделал шаг назад, пройдя сквозь огненную завесу и вновь оказавшись внутри сферы. Демон внутри его словно бы позабыл об Эрин, вероятно, полагая, что она уже мертва или по крайней мере слишком слаба, чтобы сражаться.
«Но я больше, нежели Женщина Знания».
Она резко выпрямила ногу и пинком сбила Цао с ног, застав демона врасплох. Когда монах упал, Рун нанес быстрый удар карамбитом, погрузив лезвие глубоко в глаз Цао. Потом дернул рукоять вверх, точно рычаг, отчего голова одержимого откинулась назад и с силой ударилась о гранитный столп.
Корца снова и снова колотил череп Цао о камень, пока монах не перестал шевелиться.
Только тогда Рун повернулся и упал на колени рядом с Эрин.
«Я хотя бы умру не одна».
Но в конечном итоге это не имело никакого значения.
— Джордан... — прохрипела она.
Рун взял ее за руку, отказываясь оставлять одну.
Эрин отняла руку от своего горла и надавила на его колено, побуждая его идти на помощь Джордану. Вместо этого Корца прижал к ее ране собственную ладонь. Его сильные пальцы с силой надавили на кожу — он наверняка знал, где нужно пережать крупные артерии.
Эрин хотела оттолкнуть его, но у нее не было на это сил.
Львенок бегал вокруг алой завесы, явно тревожась и желая хоть как-нибудь помочь.
Эрин сжала зубы, ненавидя себя за то, что подвела всех.
Она была Женщиной Знания, и у нее еще оставались невыполненные задачи. Она должна сражаться единственным оставшимся способом.
Грейнджер повернулась так, чтобы Руну было удобнее добраться до рюкзака на ее спине.
— Книга, — прошептала она.
Несомненно, в Кровавом Евангелии должен быть какойто ответ. Она взяла фолиант в этот дальний путь не только потому, что не верила Бернарду, но и потому, что знала: этой книге еще предстоит сыграть какую-то роль. Женщина Знания и эта книга неразрывно связаны. Это, должно быть, очень важно.
«Но если я умру, все знания Кровавого Евангелия умрут вместе со мной».
Она не могла позволить, чтобы это случилось, — нужно было что-то предпринять.
Возможно, сочтя, что исполняет ее предсмертное желание, Рун убрал пальцы с ее шеи, взял ее руку и показал, где нужно прижимать сосуды. Только потом он достал из рюкзака Эрин Евангелие и вынул из чехла. Положил открытую книгу на снег перед женщиной, а потом сразу же вновь зажал артерию близ раны, шепча молитву.
Эрин повернула голову, коснувшись щекой края переплета. Большинство страниц были пусты, все еще ожидая, пока их заполнят слова, начертанные Христом давным-давно. Бернард когда-то сказал ей, что Кровавое Евангелие может содержать ключ к тому, чтобы освободить божественную природу в каждом человеке, но это знание сокрыто на пустых страницах. Если и так, то из-за ее неудачи мир никогда не узнает этого.
Рун открыл книгу на странице, содержавшей последние строки пророчества: возможно, он надеялся, что она найдет в них дополнительное значение. Но видны были лишь эти слова — они ярко горели золотом, словно смеясь над поражением Эрин.
Дрожащим пальцем женщина перевернула страницу с пророчеством и положила свою окровавленную ладонь на следующий, пустующий лист. Она ощутила, как бумага под рукой становится теплее, а ее поверхность невероятно гладкой.
Рун ахнул, когда под пальцами Эрин возникли начертанные золотом слова, как будто кто-то только что написал их на бумаге, и как они, строчка за строчкой, заполнили страницу донизу.
Он помог ей перевернуть эту страницу, потом следующую.
Все больше слов, все больше строк...
Рун быстро листал книгу.
— Она заполнена до конца, — с благоговением произнес он.
Эрин изучила страницу, на которой они остановились, и осознала, что не может прочесть написанное. Начертание букв было похоже на символы енохианского языка, придуманного Джоном Ди для бесед с ангелами.
Она прикрыла глаза, пытаясь понять, почему Христос решил заполнить остальную часть Евангелия на енохианском языке, в то время как предыдущие пророчества были написаны по-гречески, на языке людей. Зачем писать все прочее на ангельском языке? Только один ответ имел смысл. Возможно, эти новые слова — а возможно, и все Евангелие — предназначались не для человечества, но для ангелов.
«Нет, не для ангелов, — поняла она и открыла глаза. — Для ангела... одного ангела».
Неудивительно, что записи на этих страницах проявились только теперь, в долине Цум.
Эрин обратила лицо к единственному присутствующему здесь ангелу.
Люцифер сидел на своем черном троне и смотрел прямо на нее.
Грейнджер стиснула окровавленными пальцами колено Руна. Тот наклонился поближе к ней.
— Я... я знаю... — чуть слышно прохрипела она. — Я знаю, что должна сделать.
Глава 4120 марта, 12 часов 09 минут
по непальскому времени
Долина Цум, Непал
Джордан вернул зеленый камень на должное место. Когда самоцвет коснулся поверхности каменной чаши, колонна огня с этой стороны пирамиды ярко вспыхнула. На поверхности озера вновь образовался лед, запечатывая врата между мирами. Несколько тварей оказались пойманы на полпути между тем и этим миром и теперь, извиваясь, вмерзали в лед.
