Дмитрий Зеленин - Великорусские сказки Пермской губернии
Приходит он в баню. И он также чистит ружейцо и свой мундер; тоже на смотр подготавливается. По имени его назвал, по отчеству его величал, поздоровался с ним. Банник не может его признать. — «А что, земляк, — я тебя не признаю — ты откуль? Какой? Как тебя зовут?» — Сказал Васенька: «А прежде знавал Васеньку Варегина?» — «Как же не знал господина генерала!» — «Вот вы теперь ждёте наследника, а я теперь в наследники наступил!» — «Чего вы говорите, Варегин? Неужели, — говорит, — правда?» — Тогда он расстегнул свою шинель, казал ему нижний мундер. Потом он перед ним на коленки пал… — «Это не нужно! Сходи в питейное заведение, купи две бутылки водки, да бисерту купи; а про это нечто не говори, что у меня наследник в гости». — То притаскивает две бутылки водки и всякого бисерту. — «Мы сегодня, — говорит, — ночь пропируем, а завтра что-нибудь откроем!» — Приказал он товарищу накласть в ранец г… ен и калбушек (обрубков); «и вставай с левого флангу на край! С тебя я буду смотр делать — с краю, завиню тогда генерала».
Ночь эта проходит. Поутру рано едет царская дочь; и в барабан ударили, что едет скоро наследник, что выходить скорее на смотр! (Наследница торопится, чтобы его не убили.) То генерал скричал своим кучерам, что «подайте поскорее мне карету! Поскорее на смотр ехать!» — То генерал выходил, садился в карету со своей жёнкой. Васенька выходил из бани и сказал: «Куды ты, сволочь, садишься с генералом? Ты не генерала, а Варегина жена! Б…ина ты этакая таскущая!» (Обледевонил ее.) То генерал приказал его заковать: «Покуль смотры не отойдут, пущай он сидит в тюремном замке! (Как можешь обледевонитъ мою жену? — говорит). То повели его, заковали.
А ехала его жена, царская дочь — в повозке стояла на ногах и глядела, где несчастного поведут. То увидела наследница. Он сказал, что «мне подайте одежды и расковать меня сей минутой!» — То из экипажу тащат ему одежды. То увидал генерал, когда он снаряжался в наследницкую одежду, — тогда генерал сгорюхнулся. — «Кто мог ему сказать? Ведь и верно, что не моя жена!»
Тогда снарядился в одежду, являлся к солдатам. Поздоровался с генералом, подходил к солдатам на смотры.
А к царской дочери подходила генеральша поздороваться; за ручку взяла, а царская дочь и говорит, что «здравствуешь, офицерская дочь и Варегина сноха!» — А она говорит: «Царская дочь, я не Варегина сноха, я за генерала выходила девушкой замуж». — «Нет, не может быть! Ты меня обманываешь!»
Варегин приходит с левого флангу к солдатику и говорит: «Ну-ка, солдатик, хороши ли тебе выдает генерал вещи? Покажи, что у тебя в ранце в солдатском!» — Развязал он ранец, оказалось у него в ранце г…ы и калбушки: — «Разве я на смех приехал?» — скричал наследник: «Ранцы бросить за фрунт, чтобы не за одним не было! Не смеяться надо мной, господин генерал!.. С генерала галуны долой! Оборвать с него галуны, надеть на банника! А тебе быть не генералом, а быть тебе в банниках!» — С генерала галуны оборвали, надели на банника.
После этого подходит к первой своей жене, к офицерской дочери, и говорит: «Что, ты признаешь меня мужем, что я Варегин Васенька?» — Она говорит: «Я не признаю!» — «Когда ты меня не признаешь, я могу с тобой иначе распорядиться теперь!» Привязать приказал ее к столбу и расстрелять из шести ружей ее и зарыть ее в яму. («Она меня, — говорит, — расстреляла и топила!») Тогда жену его расстреляли и зарыли.
Товарищу своему наказал: «Служи и правь этим городом! Я к тебе буду приезжать почаще, навещать тебя». — А жене своей сказал, царской дочери, что «ты отцу своему не выражай те речи, что я Варегин! Мы так с тобой и изживем век». — И стал он с царской дочерью жить.
69(66). СМЕХ И ГОРЕ[30]Рассказал А. П. Цыплятников
Дело было в старые времена, при Николае Первом. Железных дорог еще не было, и новобранцам приходилось трудно — на место назначения нужно было являться по способу пешего хождения.
Крестьянин Рязанской губернии Спасского уезда Козодаевской волости, деревни Окомёловки, Василий Иваныч Курилов, попал на службу в Петербург. Служба солдатская, ружейные приемы и особенно словесность ему совсем не давалась. Много попадало ему в ус да в рыло от взводных.
Видит Курилов, что служба тяжела и что другие молодые солдаты берут медицинское свидетельство и уходят на год домой на поправку, задумал и он также сходить на поправку домой. Приходит к доктору: «Так и так». — Тот повернул его, ударил по спине и говорит: «Здоров, детина, совсем! Иди служи!»
Наступил государский военный смотр. Курилову, как и всем солдатам, выдали первосрочную (первосортную) амуницию, подучили ружейным приемам. Приехал государь император, поздоровался с войсками; пропустил мимо себя войска церемониальным маршем: «Спасибо, братцы!»
Потом поротно стал опрашивать допрос претензий: «Не имеет ли кто-нибудь из вас претензии?» — Курилов первый выискался в своей роте: «Я имею претензию, Ваше Императорское Величество!» — «Какую?» — «Отпустите меня на год домой на поправку: отец и мать у меня старые и больные».
Государь был в веселом расположении духа. — «А что ты мне привезешь оттуда?» — «А привезу я смех и горе, Ваше Императорское Величество!» — «Ну, хорошо, отпускаю; только привези мне смех и горе!» — И государь записал о том в свою памятную книжку.
Кончился смотр. С Курилова сняли новую амуницию, выдали ему рваные шароваришки и заплатную шинель, старые казенные сапоги, и дали годовичное отпускное свидетельство с правом на год на родину.
А Курилов незадолго перед тем нашел на улице пустой купеческий портмонет. Положил он в него свидетельство, десятикопеечную азбуку и три двугривенных — все, что у него было; да еще в грязный мешок наклал три фунта черных солдатских сухарей — и пошел пешечком в Рязанскую губернию, в Спасский уезд, в деревню Окомёловку.
Приходит он в город Владимир; спрашивает городового: «Где здесь хорошие номера для проезжающих?» — Городовой показывает ему. Приходит туда Курилов: «Есть свободные номера?» — «Точно так!» — «Сколько стоит?» — «Два рубли в сутки». — Курилов взял номер, заказал ужин в полтора рубля и полбутылки коньяку. — А в кармане у него всего навсего три несчастных двугривенных.
Хозяин спрашивает его: «Кто вы будете? Нам надо записать вас на меловую доску». — «Я генерал-майор из Сан-города-Петербурга, Василий Иванович Курилов». — Хозяин посмотрел на его рваную солдатскую шинелишку, но ничего не сказал: только бы получить деньги.
Немного погодя в те же номера приезжает на тройке своих лошадей с кучером генерал-лейтенант из города Москвы. Берет номер и спрашивает хозяина гостиницы: «Нет ли у вас кого-нибудь из военных? Скучно мне одному в городе». — «Есть, Ваше Превосходительство, генерал-майор из Сан-города-Петербурга, Василий Иванович Курилов». — «Пришлите его ко мне!»
Хозяин гостиницы идет в номер к Курилову, а тот лежит на койке, азбуку свою разбирает. — «Так и так, Ваше Превосходительство! Приехал генерал-лейтенант из города Москвы, просит вас к себе в номер переночевать». — «Позовите его сюда!» — Приходит генерал-лейтенант, рекомендуется: «Я такой-то генерал…» «А я, — отвечает Курилов, — такой-то генерал». — Лейтенант первым долгом заказывает бутылку коньяку и отличный ужин.
Выпили и закусили. Лейтенант предлагает поиграть в карты на деньги. Курилов сперва отказывался, но потом согласился. Играют. Генерал-лейтенант наиграл на Курилова 50 рублей и просит деньги. — «Давай играть на сотню!» — Стали играть еще. Курилову повезло. Отыграл от генерал-лейтенанта свои 50 рублей и наиграл на него еще 20 тысяч.
У генерал-лейтенанта нет больше наличных денег, а отыграться хочется. — «Ставлю за 500 рублей своих лошадей с кучером и экипажем!» — Курилов: «Надо посмотреть лошадей». — Посмотрели: все блестит, а толку никакого в лошадях Курилов не знает. Согласились. Играют. Курилову опять повезло: отыграл у генерал-лейтенанта его лошадей и экипаж.
У генерала одна надёжа — на свою одёжу. Снимает генерал лейтенант с себя генеральскую фуражку, эполеты, мундир, шаровары с лампасами и лакированные сапоги. — «Ставлю всю свою эту амуницию за 50 рублей». — Курилов согласился и отыграл у генерала его амуницию. Отдал ему свою рваную шинель и сапоги, надел на себя полную генеральскую амуницию — и в самом деле стал похож на генерала.
Проигравшийся генерал-лейтенант спит мертвецким сном (после выпитого коньяку), а у Курилова и хмель прошел от привалившего счастья. Призвал первым долгом своего нового кучера: — «Как тебя зовут?» — «Иван». — «Известно тебе, что я отыграл у твоего барина его лошадей и экипаж? Ты теперь должен меня слушать во всем так же, как своего прежнего барина!» «Слушаю, Ваше Высокопревосходительство!» — «Так вот, завтра в 5 часов утра подай мне лошадей и поедем в Рязанскую губернию!»
