Баба Яга спасает мир - Анна Каракова
Кикимора рассматривала его с неодобрением.
– Кто тебя просил под руку лезть, дурень? – накинулась она на Лешего. – Куда его теперь? Такого!
Леший виновато сопел, прикрываясь ветками.
– Хватит прикалываться! – всерьёз возмутился Сеня. – Меня бабушка, наверное, ищет! Переживает. С ног сбилась. Отпустите! Люди вы или кто?!
Кикимора и Леший переглянулись.
– Люди? Мы? – переспросил Леший. – Ха-ха!
Он вдруг зашёлся от смеха, утирая слёзы сучками с листьями.
– Мы! Люди! Ой-ой-ой! – вторила ему Кикимора.
Она била себя по коленям, трясла зелёными патлами и всё никак не могла успокоиться.
Сенька смотрел на них и думал, что в нормальном мире этих двоих давно бы приняли за сумасшедших. А здесь... неадекватным, скорее, выглядел он.
– Хорошо. Не люди. А кто? – поинтересовался Сеня, когда Леший с Кикиморой устали смеяться.
Обитательница волшебного болота неожиданно приосанилась, задрала подбородок и бросила на мальчишку снисходительный взгляд.
– Я – Кикимора болотная! В тридевятом поколении, – с достоинством произнесла она, будто была английской королевой. –- А он – Леший! Тоже древний. Мы с ним – кузены. Тринадесятые.
Сенька с досады махнул рукой, думая, что это шутка.
– Хватит меня троллить! Леший... Кикимора... Не смешно!
Он разозлился до того, что вдруг... хрюкнул. В ужасе схватил себя за пятак. Испугался. Бросился к болоту. Лихорадочно разгрёб тину и уставился в воду.
В отражении он увидел знакомого мальчишку. Себя. Только со свиным рылом вместо носа. И с мохнатыми кабаньими ушами.
– А-а-а! – заорал Сенька и замолотил по воде кулаками.
Колени заскользили по влажной траве.
И он бухнулся в вонючую болотную жижу.
Неповоротливый Леший проявил недюжинную прыть, вылавливая мальчишку из трясины. Он подцепил его своими кривыми ветками и упорно тащил, пока человечий детёныш не оказался на берегу. Кикимора немедленно окатила Сеньку родниковой водой, смывая ядовитую грязь. Замотала в волчью шкуру и усадила греться у костра.
Сейчас у мальчишки в руках была жестяная помятая кружка с отваром дурмана, которую он держал обеими руками. Кикимора жарила жаб на длинном пруте. А Леший разложил на траве ближе к огню синие грибы, похожие на шампиньоны, в огромных тарелках- листьях.
– ...Почему вы от людей спрятались? – глядя на пламя костра, спросил Сеня. – Рассказывайте давайте! А то я ничего не понимаю.
Леший заскрипел, чтобы скрыть волнение. Кикимора вздохнула, вспоминая:
– Как Кощея не стало... люди про это прознали. Начали в волшебном лесу безобразничать.
– Как это?
– Ох! – сокрушённо махнула рукой Кикимора. – Русалок всех переловили. Для показу на ярмарках... Стыдобища! Она в одной бочке сидит. И в другую через огненное кольцо перепрыгивает!
– А Горыныч? – проскрипел Леший.
– Этого вообще! Заставили землю пахать! Кормили сеном, как обычную скотину. Он и сдох. Ему без мяса никак нельзя.
– И Яга! – опять подал голос Леший.
– За Бабочку нашу Ягу посулили цельный бочонок золота. Пошли в лес охотники косяком – кто на коне да с копьём, кто пешком да с сетью, кто в латах да со стрелами. Яга билась-билась и устала. Наложила заклятье, чтобы человечишки не могли пробраться в наш лес. Но и нам отсюдова было не выйти.
Грустная получалась история. «И чего все со всеми воюют? – подумал Сенька. – Зачем?»
– А где остальные? – он наморщил лоб. – Этот, как его... Лихо! И разбойник, который свистит! И кто там ещё, кто в сказках есть?
Кикимора будто бы рассердилась.
– Талдычим тебе, одни мы здесь кукуем! Кого Кощей не сгубил, тех люди извели!
Она повертела прут с жабами, пристально изучая подгоревшие тушки.
– Сготовились вроде!
Разломила деревянный вертел на три части – по количеству лягушек – и протянула угощенье Лешему и Сеньке.
Леший охотно цапнул сучком подгоревшую жабу и с трудом пропихнул её в узкий деревянный рот. По коре потекла коричневая жижа. Он жевал и урчал от удовольствия. А Сенька с отвращением смотрел на жабьи лапки, которые застряли у Лешего во рту и шевелились как живые во время каждого глотка.
Кикимора между тем пробовала грибы. Около огня они скукожились морщинистыми шляпками и превратились из синих в ярко-красные. Кикимора закидывала в рот гриб и жевала его с наслаждением. А Сенька смотрел, как в её зелёных волосах прорастают папоротники и кувшинки. Это было даже красиво, но... Сенька схватился за свой нос-пятачок: «А что, если у меня ещё что-нибудь вырастет? Ну уж нет!»
Он решительно вернул Кикиморе тушку жабы на палке.
– Я такое не ем. Нормальная человеческая еда у вас есть?
– Зря нос воротишь! – насупилась Кикимора.
– Вкусно! – поддержал её Леший.
– Спасибо. Я лучше яблоко пожую.
Сенька встал и решительно направился к яблоне. Откровенно говоря, она была такая красивая... И плоды на ней так соблазнительно светились в сумеречной тени волшебного леса... Сеня давно чувствовал, что хочет отведать яблочка, да и всё тут!
– Беда! – вскинулся Леший.
– Чё?
Кикимора резко обернулась. И в мгновение ока – как она умела – оказалась перед Сенькой, преграждая ему путь.
– Что опять? – вскинулся мальчишка. – Почему нельзя?!
Кикимора цепко схватила Сеню за руку. Оглянулась туда-сюда, будто кто-то мог подслушать, и забормотала:
– Не простые это яблочки, а молодильные! От них хворый здоровеет, а здоровый молодеет! Понял?
– Да! Понял! Вам просто жалко! Жадина!
Он выдернул руку из лапы Кикиморы и сунул её в карман куртки.
– Вот дурья башка! Молодильные яблоки только старым для подмоги! А ты если съешь – исчезнешь!
Сеня нащупал в кармане тюбик бабушкиной мази.
– Как-как вы сказали? – встрепенулся он. – Хворые – что? Здоровеют?
Глава 6
Коза-девица
Путь к нехорошему дому из красного кирпича лежал через парк. Баба Яга оказалась здесь уже в третий раз, но опять этого не заметила. А то бы задумалась: кто ж её путает, водит кругами окрест этого места, словно заговорённую?
Опираясь на клюку, она ковыляла по мощёным чистым тропинкам, мимо бритой, как неживой травы, дивясь многочисленному люду и слишком аккуратным стриженым кустам. Всё здесь было чистенькое, гладенькое, ненастоящее. Тьфу!
Чем ближе Яга подходила к площади, тем больше становилось народу. Кто-то тащил на себе гирлянды неживых цветов, кто-то доски, короба, ворохи каких-то тряпок. Все суетились, спешили, перебрасывались словами – вроде русскими, но совершенно непонятными.
– Вау! Классный прикид!
